Глеб Лебедев - Эпоха викингов в Северной Европе и на Руси

Ладбю (Дания). Единственное известное за пределами Норвегии погребение типа Sg — курган X в. — представляет собою позднюю модификацию норвежского погребального обряда (Thorvildsen 1957).

Таблица 5. Связи типов обряда по структуре ритуала (система действий при совершении погребения).

Рис. 35. Ансамбль некрополя скандинавов эпохи викингов1 — структурные отношения. Граф связи типов погребального ритуала (исходные данные см. в табл. 3). 2 — хронологические отношения. Тенденции развития структурно взаимосвязанных типов ритуала: N — изменения абсолютной сложности ритуала (по числу ступеней, см. табл. 3); R — изменение относительной сложности ритуала (по соотношению N к минимальному числу ступеней, возможному при данном способе погребения — кремации или ингумации); 3 — топографические отношения типов ритуала в Бирке. Социальная топография могильника: а — общинное кладбище (средняя часть курганного поля Хемланден); б, в — «кладбища викингов» (курганные поля к югу и юго-востоку от укрепленного Борга); г — «аристократическое»(?) кладбище на территории Борга; д — ранний дружинно-хрисгианскнй могильник (севернее Борга); е, ж — городские кладбища X в. с погребениями дружинников (грунтовые могильники в северной и южной часта Хемландена).В круговых диаграммах показаны количественные соотношения типов обряда в пределах каждой из выделенных частей могильника.

Королевские ингумации в кораблях маркируют статус высшего слоя раннефеодальной иерархии, использовавшей при этом вендельскую традицию Средней Швеции и, вероятно, аналогичные эталоны Восточной Англии (Саттон-Ху). Причем, как и ингумации вендельских династий «малых конунгов», обряд типа Sg, вероятно, альтернативен распространившемуся в эпоху викингов и трудно документируемому обычаю погребения «морских конунгов» — путем сожжения на корабле, отпущенном в открытое море. Многократно описанный в сагах и эпических сказаниях, живописный и впечатляющий погребальный обряд «вождей дружин» викингов, вероятно, был проявлением одной из высших социальных норм эпохи (Хлевов 2002: 102-108). Однако этой норме корабли в «королевских курганах» Норвегии идеологически — противостоят; пламени в открытом море, отправляющему в небытие корабль морского конунга, в норвежском обряде типа Sg противополагается монументальный курган, находясь в котором покойный конунг на боевом корабле господствует над земною сушей страны так же, как стремился господствовать над нею при жизни, так как с «курганных времен» каждый одальбонд посмертно владычествует из фамильного кургана над своим одалем. Самая энергичная из династий, норвежские Вестфольдинги утверждали это господство, выстраивая и подчиняя себе иерархию раннефеодальной власти, по крайней мере с конца IX в., но в то же время и совершенно аналогичные процессы становления новой иерархии проходили в других скандинавских странах.

Основной слой этой, прегосударственной, социальной иерархии эпохи викингов в Швеции наиболее выразительно представлен ритуалом камерных погребений, в Бирке образовавших сложную иерархию типов F-E-D2 (рис. 38-40). В этом обряде континентально-германские традиции (эпизодически документируемые и в предыдущих столетиях скандинавского железного века вплоть до эпохи Великого переселения народов) объединены с некоторыми вендельскими элементами и, сравнительно новыми в погребальном ритуале, дружинно-торговыми атрибутами сожжений в ладье.

Сотня с лишним (по подсчетам А. Греслунд 111 человек) камерных могил Бирки документирует существование новой господствующей группы, иерархически организованной, вооруженной, контролирующей важнейшие функции шведского вика. Аналогичная ситуация — в Хедебю: здесь открыто сравнительно обособленное кладбище с десятком камерных могил (выделяющихся на общем фоне «ансамбля некрополя» достаточно многочисленных и разнообразных могильников Хедебю). Письменные источники позволяют связать эти камерные могилы с дружиной шведских конунгов-викингов, утвердившихся в «вике на Шлей» в начале X в.; к этому времени относится и уникальная так называемая «ладейно-камерная могила» (Bootkammergrab), объединяющая черты нового дружинного обряда с ритуалом старой вендельской племенной знати (рис. 40); камерные могилы, аналогичные камерам Бирки, сравнительно немногочисленны в Швеции, датские варианты этого обряда относятся в основном к средней и поздней эпохе викингов; синхронные шведским камеры «восточноскандинавского происхождения» представлены в основных торговых центрах Древней Руси, на Пути из Варяг в Греки и Волжском пути: в Ладоге, Пскове, Тимерево под Ярославлем, Гнездове под Смоленском, Шестовицах под Черниговом, в некрополях Киева (Апег 1952:61-115; Jankuhn 1963:141- 144; Graslund 1980: 46).

Рис. 36. Юго-Восточная Норвегия (Вестфольд) — ядро раннегосударственной территорииВажнейшие памятники IX в. (по Л. Лецисвичу): а — торгово-ремесленное поселение; б — королевские курганы (в том числе с погребениями типа Sg)

Камерные погребения эпохи викингов, прежде всего в Бирке, должны быть отождествлены с общественным слоем, обозначенным в источниках IX в. (современных зарождению ритуала) как primores (potentes, principes, fidelibus — «могущественные», «знатные», «верные» [конунгу]) в Бирке времен Ансгара, с теми, кто составлял совет при короле, congregatio, consilium (Vita Anskarii, 10,15, 24); функции эти при конунге свеев выполняла, в системе социальных норм эпохи викингов, «старшая дружина» (Губанов 2001:86-89; Хлевов 2002: 131-139, 301-302). Именно на этом основании автор этих строк в 1985 г. связал камерные могилы Бирки с общественным слоем, обозначенным латинской лексикой, для которой эквивалентом в скандинавской социальной терминологии может быть прежде всего grid, hird — «королевская дружина» (Лебедев 1985: 81). Эта атрибуция не вызвала принципиальных возражений и у скандинавских исследователей могильника Бирки, при разногласиях в оценке конкретной роли и реакции именно этой среды на проповедь Ансгара, с которой связывается появление первых образцов «камерных могил» IX в. (Лебедев 19776: 151—156; Graslund 1980: 79-80). Последний аспект остается дискуссионным (Holmquist-Olausson, Gotherstrom 1998: 105-108; Михайлов 2002: 63-67). Однако ведущая социальная позиция и безусловная иерархичность «камерных могил» не вызывают особых сомнений в их значимости как индикатора зарождающегося господствующего класса (Jansson 1985; 139; Михайлов 1996; 52-60).

Рис. 37. Камерные погребения Бирки (Швеция)а — таблица сопряженности признаков; б — типы конструкции погребальных камер

Рис. 38. Типы обряда камерных погребений D2, Е. F. Схематические разрезы погребений, сопровождающий инвентарь

Погребальный обряд камерных могил, хотя и обнаруживает общее типологическое сходство с «княжескими погребениями» и погребальными камерами свейской знати предшествующих столетий, в целом, достаточно устойчивым набором своеобразных черт (деталей конструкции, набора мужского вооружения и женских украшений), ближе не к этим, ранним скандинавским камерным погребениям, а к аналогичным могилам VII-VIII вв. (начала IX в.) Северной Германии (прежде всего Вестфалии, где находился Корвейский монастырь Ансгара). Скандинавские археологи именно в вестфальском обряде видят первоисточник обряда камерных могил Бирки (Graslund 1980:45-46). Связь ранних камерных могил (как и ингумаций в гробах типа D,) с деятельностью миссии Ансгара и общим контекстом отношений скандинавов Бирки с Дорестадом и другими христианскими центрами державы Каролингов весьма вероятна, как, впрочем, и быстрое развитие нового ритуала в новых условиях в качестве «социального индикатора» ведущего общественного слоя в «вике на Мелар».

Отождествляя этотслой с negotiatores Римберта (биографом и, вероятно, спутником Ансгара в 850-х гг.), то есть, по преимуществу, со шведским купечеством Бирки (merchants, по терминологии Грёслунд) (Graslund 1980:46), следует иметь в виду, что организаторы наиболее значимой для Бирки «восточной торговли», представшие перед западными миссионерами в стабильной «домашней обстановке» своего главного центра, в процессе реализации своей активности на Восточном пути норманнов выступали перед восточными (в том числе булгарскими, хазарскими, арабскими контрагентами) в качестве «русов», «ар-рус». торгово-корпоративный характер которых был неразрывно соединен с военно-дружинным; деятельность, облик, обычаи этих «русов» описаны непосредственными наблюдателями (прежде всего, Ибн-Фадланом в 922 г. на Волге) именно в период бытования наиболее сложившегося и распространенного в торговых центрах Восточного пути, прежде всего в Бирке, обряда шведских камерных могил (Ибн-Фадлан, 2096,210а, 21 Об; /Ковалевский/, перевод 78-83, комментарий 130-153). В характеристике «русов» восточных источников вполне определенно отмечен и сам этот погребальный обряд (Лебедев 1978:24).