Акимбеков С. Казахстан в Российской империи - Султан Акимбеков

Однако в 1824 году к Губайдулле прибыла делегация из империи Цин с утверждением его ханом в качестве преемника Уали. Российская администрация стремилась избежать конфликта с Цин, поэтому оказала давление на Губайдуллу, который в итоге отказался от титула хана, а китайская делегация вынуждена была покинуть казахские степи. По мнению Джин Нода, «хотя поведение Губайдуллы выглядело как предательство, но российское правительство игнорировало этот факт с тем, чтобы не провоцировать правительство Цин»[303]. Но после отъезда цинского посольства Губайдулла был задержан российскими властями.

В связи с этим есть любопытное письмо Касыма Аблайханова генерал-губернатору Западной Сибири Капцевичу. В связи с задержанием Губайдуллы он пишет, «по какой причине сие сделано и почему волость его с кочевок уведена. Если он, Губайдулла, учинил для России какие-либо злодейственные поступки, то о сём меня известить; ежели он сделал что-либо вредное для киргизского народа, то должно бы было предоставить сие в разбирательство наше. Если вы о проступке того родственника моего меня не известите, то мы найдём случай о сем просить и тогда на нас уже не гневайтесь»[304]. Этот документ интересен не только тем, что султан Касым не согласен с действиями российских властей. Более важно, что он ведёт беседу, как с равным партнёром, с которым у него не отношения подданства, а скорее договорные отношения.

Собственно, это был финальный аккорд казахской государственности. Хотя Российская империя к 1820-м годам всё ещё не контролировала обширные степные территории, но она уже смогла ликвидировать ханскую власть в двух казахских жузах. Но к этому времени это была уже только формальность. Ханская власть была настолько ослаблена к моменту её отмены, что сам факт её ликвидации вызвал беспокойство только у членов ханской фамилии. Характерно, что Губайдулла, наследник Уали, так и не воспользовался шансом и не принял признания его ханом от делегации из империи Цин.

Причём это происходило в открытой степи в ситуации, когда российская администрация не могла ещё обеспечить надёжный военный контроль территории за линиями своих крепостей. Хотя в 1822 году было построено укрепление Актауское в горах Актау и Жаркаинское на реке Ишим. В 1824 году основываются Каркаралинский и Кокчетавский приказы с небольшими казачьими гарнизонами[305]. Естественно, что они были ещё очень уязвимы, по крайней мере, с точки зрения коммуникаций. Это наглядно продемонстрировали в дальнейшем действия султана Кенесары.

Но Губайдулла и другие представители местной аристократии наверняка трезво оценивали ситуацию. Они отдавали себе отчёт, что влияние России значительно выросло, а экономические интересы казахских племён были в большой степени связаны с российскими рынками. Кроме того, к 1820-м годам политическая ситуация в Казахской степи в целом резко изменилась, присырдарьинские города перешли под контроль Кокандского ханства. Причём для казахов и Младшего жуза и Среднего жуза также была потеряна ещё и стратегическая глубина для манёвра на южном направлении. Теперь уже нельзя было откочевать на юг в случае возникновения проблем с российскими властями. Соответственно, если до этого не было условий для усиления ханской власти, то в ситуации появления в степи российских укреплений, пусть даже ещё сравнительно слабых, на это вообще было мало шансов.

В общем, в начале XIX века для казахов завершился сравнительно благоприятный период, когда они находились между двумя аграрными империями, которые не могли и не стремились к выходу в казахские степи. «На протяжении трёх четвертей века политическая картина региона оставалась неизменной. В это время Россия не хотела предпринимать никаких новых действий в степях и пустынях Казахстана»[306]. Вследствие чего казахи пользовались фактической самостоятельностью. Однако благоприятный период привёл к постепенному ослаблению государственности, в степи образовалось много самостоятельных субъектов, в основе которых находились отдельные племена и группы племён. Каждый из этих субъектов выстраивал собственную линию отношений с внешними силами. В результате раздробленность привела к тому, что при немалом военно-политическом потенциале племена Казахской степи оказались не в состоянии противостоять мощи соседних государств. В первую очередь Кокандского ханства на юге и Российской империи на севере. В то же время изоляция Китая привела к усилению его архаичности, до неудачных для империи Цин опиумных войн оставалось всего несколько десятилетий. В результате казахи потеряли возможность для политического манёвра, а в случае со Средней Азией ещё и самостоятельного ведения внешней политики. Разрозненные казахские племена начали по отдельности последовательно попадать в состояние реальной, а не формальной зависимости от Российской империи на севере и Кокандского и Хивинского ханств на юге.

Глава 6. Россия и казахи в первой половине XIX века

Россия в начале XIX века

В начале XIX века Россия находилась на пике своей военно-политической мощи. После победы над Наполеоном, в которой российская армия сыграла решающую роль, и Венского конгресса 1815 года, определившего расстановку сил среди европейских держав, Россия стала одним из доминирующих государств в Европе. Данное обстоятельство, несомненно, оказало большое влияние на российскую политику.

Здесь важно, что хотя с 1815 года Россия и считалась одним из оплотов консервативного устройства в Европе, тем не менее необходимость вести активную политику на европейском направлении, несомненно, способствовала относительному ослаблению жёсткости власти как во внешней политике, так и во внутренней. К примеру, при Александре I Польша и Финляндия пользовались самой широкой автономией в составе Российской империи.

Собственно, это было продолжением тенденции, которая наметилась в политике России с XVIII века с петровских времён и заметно усилилась во времена правления Екатерины II. Эта тенденция была связана со стремлением российских монархов приблизиться по своему положению к своим европейским коллегам. Вопрос стоял не только в заимствованиях из Европы некоторых принципов организации и управления и связанных с этим изменениях в жизни государства и общества, а также приглашении специалистов самого широкого профиля. Вопрос был связан с тем, что российские императоры после Петра стремились быть именно европейскими монархами. В то время как с доминирующей европейской точки зрения Россия в XVIII и XIX веках всё-таки продолжала отличаться от Европы. Она воспринималась больше, как восточная деспотическая империя, которая ещё совсем недавно, до реформ Петра, немногим отличалась от Османской империи того же времени.

Пётр, безусловно, изменил принципы организации России в сторону большей бюрократизации и централизации, что привело к усилению военно-политической мощи государства. Но обратной стороной этого процесса было усиление жёсткости власти, следовательно, и уровня деспотизма в управлении Россией. В то же время при Петре