Валерий Черепица - История и повседневность в жизни агента пяти разведок Эдуарда Розенбаума: монография

12 февраля, в воскресенье, в три часа дня в квартиру, где проживал Розенбаум, зашел какой-то незнакомый пожилой мужчина и предложил хозяину выйти с ним на улицу для разговора. Уже во дворе «гость» тихо произнес «хайль», на что Розенбаум незамедлительно ответил «хайль Дойчланд». После того, как он дополнительно сказал «кузель», что в переводе на русский язык означало «пуля», у хозяина не было уже никаких сомнений, что незванный гость — представитель немецкой разведки и с ним можно свободно обо всем говорить. После этого мужчина, назвавшийся Шеллем, предложил Розенбауму пройтись с ним за город в направлении гродненского шоссе для встречи с лейтенантом немецкой разведки, членом так называемой «Смешанной комиссии». Выйдя за город, они были встречены идущей в город легковой машиной. Когда Розенбаум и Шелль в нее сели, машина развернулась в сторону Василишек. Сидевший рядом с водителем представитель «Смешанной комиссии» первым делом спросил у Розенбаума о состоянии дел в «Союзе польских патриотов» в Лиде и Вороново. В частности, лейтенант интересовался численным составом организации и наличием у ее членов оружия. По этим вопросам Розенбаум дал исчерпывающую информацию по Лиде, а по Вороново — в том объеме, в котором он получил ее от Подгайного. Однако в целом сказанное агентом немцев вполне удовлетворило. Когда же они потребовали от Розенбаума отчета о выполнении задания, связанного со сбором сведений о частях Красной Армии, то по этим вопросам он не мог ответить так, как на это последние рассчитывали. Его информация носила достаточно общий характер. Он указал, что в г. Лиде сосредоточено около четырех дивизий войск Красной Армии, в составе которых есть тяжелая дальнобойная артиллерия, пехота и кавалерия, а на аэродроме имеется большое количество самолетов, которые в ночное время находятся в лесах, прилегающих к аэродрому. Агент сообщил также о известных ему фактах перемещения частей Красной Армии. Так, в момент отправки советских войск на финляндский фронт в декабре 1939 года и январе 1940 года через Лиду проходили части 3-го кавалерийского корпуса в полном составе, а также части 50-й и 100-й пехотных дивизий. Штабы 3-го кавкорпуса и 100-й дивизии находились в Лиде. На вопрос лейтенанта, имеются ли в районе города зенитные батареи и где они расположены, Розенбаум ответил, что ему известна одна зенитная установка, состоящая из двух зенитных орудий, расположенная в конце Летной улицы. На вопрос, какие части размещаются в казармах бывшего 77 польского пехотного полка, он сообщил, что никаких там воинских частей пока нет, а расположены в этих зданиях конторы военторга, гор-пищеторга и райпотребсоюза.

Выразив свою неудовлетворенность ответами Розенбаума, лейтенант дал ему следующее конкретное задание: 1) установить точную дислокацию частей Лидского гарнизона, их численность, рода войск, характер и численность вооружений, места расположения и т. д.; 2) организовать повседневное изучение настроений среди местного населения, наладить контакт со всеми антисоветскими польскими организациями; 3) продолжить вербовку новых лиц в число агентов германской разведки; 4) установить (и немедленно) связь с органами НКВД, внедрившись в них на службу в качестве агента.

Необходимость установления Розенбаумом связи с органами советской госбезопасности лейтенант объяснял следующим образом: «Истинные немцы не должны забывать о том, что Германия имеет коварных врагов, и эти враги в лице Англии и ее союзников стремятся втянуть Советский Союз в войну с Германией, и эта война Германии с Советским Союзом, несмотря на существующий между этим двумя странами договор о ненападении и дружбе, рано или поздно будет. Желая в этой войне победы, мы — немцы — должны уже сейчас готовить для себя на территории бывшего польского государства нужную опору, формируя у местных поляков прогерманские чувства. В этих целях Германия создала на польских территориях недавно отошедшее к ней польское губернаторство, на территориях же, отошедших к Советам, мы должны проводить работу по развитию у местного населения озлобленности и недовольства Советской властью».

Перейдя непосредственно к роли самого Розенбаума в этом процессе, немецкий разведчик заметил: «Вы должны стать одним из средств этого озлобления. Проникнув в число агентов НКВД, вы должны будете поставлять этим органам ложные сведения, провоцируя тем самым Советскую власть на репрессии по отношению к местному населению. Вращаясь же среди работников НКВД, вам значительно проще будет получать нужную нам информацию по военным вопросам, а также о мероприятиях властей по укреплению обороноспособности страны на территории Западной Белоруссии».

Конкретные рекомендации были даны Розенбауму и по вопросам вербовки местного населения в число агентов немецкой разведки. Данное задание он выполнял особенно активно. В числе первых, по заданию лейтенанта, им были завербованы: житель Волковыска Станислав Ластовский, работавший на местной фанерной фабрике (псевдоним «Лерхе» — «Ласточка»), Витольд Вильчинский, житель Лиды (кличка «Вольф» — «Волк»), Антон Раевский, житель Щучина (кличка «Парвадис» — «Райская птичка»). Вербовка Ластовского осуществлялась во время командировки обоих в Волковыск, в ходе выпивки и беседы в доме местного цыгана по имени Кароль. Получив от Ластовского согласие, Розенбаум дал ему кличку «Лерхе» и выплатил 50 рублей советскими деньгами. Столько же он платил и другим завербованным агентам. Вербовка Вильчинского и Раевского была им проведена в помещении нелегальной пивной, содержавшейся на лидском рынке неким евреем Шмуэлем. Все завербованные были офицерами или капралами запаса польской армии в возрасте до 40 лет, состояли в «Союзе осадников», имели выраженную прогерманскую ориентацию, а у Антона Раевского мать была немкой. Все завербованные получили задание: 1) следить за дислокацией и передвижением частей Красной Армии в районе их проживания, собирать сведения об их численности, характере вооружений, местах расположения и т. д.; 2) изучать настроения людей, особенно присматриваться к антисоветскому движению, проникать в их формирования.

Каждому из завербованных лиц Розенбаум назначал очередную встречу на последние дни июня 1940 года. Ориентируя их на эти дни, Розенбаум исходил из следующих соображений: во-первых, чем реже встречаешься с людьми, тем меньше навлекаешь на себя и на других подозрений, а во-вторых, на 4 июля 1 940 года у него была назначена встреча с представителем немецкой разведки, и к этой встрече ему очень хотелось получить от недавно завербованных агентов более полную и конкретную информацию, чем это было в феврале месяце, во время первой встречи с лейтенантом. Вторая встреча с ним произошла в точно назначенное время, так же, как и раньше, на гродненском шоссе, в машине лейтенанта. На ней присутствовал и Шелль. Как утверждал впоследствии в ходе следствия Эдуард Розенбаум, после июльской встречи ни с кем из представителей немецкой разведки он больше никогда не встречался. Уже после ареста Розенбаума проверкой, произведенной органами НКВД, было установлено, что в списках лиц, убывших в Германию в 1940 году через советско-германскую смешанную комиссию, значился Бауэр Леонард Устинович, 1900 года рождения, проживавший в г. Лиде по улице Вызволения, № 38, с ним убыла также его жена — Ядвига Григорьевна Бауэр, 1900 года рождения. В числе лиц, прошедших через смешанную комиссию, значился и бывший содержатель лидского кафе-ресторана «Американка» Борис Будин, до января 1940 года проживавший в г. Лиде, а затем нелегально ушедший в Литву, где проживал в Вильно, ул. Квятковая, 4, кв.13.

При всей тщательной законспирированности разведывательной деятельности Эдуарда Розенбаума она не могла не стать объектом внимания органов НКВД с первых же дней установления в Лиде Советской власти. Он обращал на себя взоры соседей и вообще горожан как человек приезжий, нездешний. Подводило его и природное свойство показать себя, заговаривая с людьми, даже малознакомыми. Он был не прочь акцентировать внимание собеседников на благородстве своего происхождения, военных и прочих заслугах. Кроме всего прочего, в довоенной Польше он состоял членом целого ряда общественно-политических организаций («Союз офицеров запаса», «Стронництво Народове», «Акция католицка» и др.), целью которых была борьба против революционного движения и коммунизма. Он являлся, в частности, секретарем комитета лидской организации «Стронництво Народове», неоднократно на ее собраниях выступал с антисоветскими и антикоммунистическими докладами. Как член комитета был начальником отряда знаменосцев организации. В дни государственных праздников он красовался среди публики с орденом «Кшиж Валечных» («Крест храбрых»), полученным им за участие в польском походе 1920 года против Советской России, рассказывал любопытным и о том, что за «особые заслуги перед государством был представлен в 1928 году к другой высокой награде, которую получить не успел». Близким знакомым, бывавшим у него в гостях, Розенбаум показывал и награды, полученные им от царского правительства еще до революции 1917 года, — ордена св. Анны 4-й, 3-й и 2-й степеней, св. Станислава 3-й и 2-й степеней, а также орден «Льва и Солнца», которым он был награжден персидским императором во время визита последнего в 1912 году в Одессу. Тогда он был среди тех, «кто отвечал головой за неприкосновенность высокого гостя».