Туринская плащаница. Свидетель Страстей Христовых - Жан-Кристиан Птифис

литуус и четыре греческие буквы – APOC (из KAICAPOC).

Через семь лет, в августе 2008 года, индийский ученый, увлеченный библейскими исследованиями, доктор Тоттатил Ооммен из Роли (штат Северная Каролина) на конференции в Коламбусе (Огайо) сделал вывод, что крайне высокая вероятность («strong evidence») присутствия двух лепт Понтия Пилата 29 и 31 годов обнуляет результаты радиоуглеродного анализа двадцатилетней давности[363]. Плащаница относится к первой трети I века, а изображение, без всякого сомнения, отсылает нас к распятию Иисуса. Важнейшее открытие позволяло заполнить «пробел» первых веков до появления Плащаницы в Эдессе в конце IV века. Наука пришла на помощь истории с ее недостатками!

Что за погребальный обряд?

Но один вопрос оставался неразрешенным. Существовал ли иудейский обычай класть на веки умерших монеты, как утверждал Джон Джексон? Именно в этом направлении повели контратаку противники теории Фрэнсиса Филаса. В 1980 году профессор Ицхак Леви Рахмани, главный хранитель Отдела древностей Иерусалима, категорически это отрицал.

Хотя у иудеев действительно не существовало никаких аналогов языческого обычая греков класть монету в рот усопшему[364], зато практика помещать монеты на веки (возможно, для того чтобы удержать их в опущенном положении) хотя и не была широко распространена, но в ряде случаев действительно отмечалась. Неужели сам профессор Рахмани забыл, что в 1956 году, исследуя так называемую гробницу Ясона, иерусалимский погребальный комплекс, использовавшийся на протяжении трех поколений, вместе с Нахманом Авигадом, профессором Института археологии Еврейского университета, и отцом Пьером Бенуа из Библейской и археологической школы Иерусалима, он и его коллеги констатировали наличие там некоторого количества лепт, причем на двадцать одной из них был изображен литуус Понтия Пилата, а семь были отчеканены в честь Юлии, матери Тиберия[365]?

В выпуске Biblical Archeologist за лето 1983 года доктор Рахель Хахили и Энн Киллбрю, напомнив, что речь идет о редком явлении, отметили, что в гробнице неподалеку от Иерихона было найдено четыре лепты, причем две из них – 41–43 годов. Семь лет спустя в богатой гробнице, приписываемой первосвященнику Иосифу, именуемому Каиафой, в одном из черепов была обнаружена монета Ирода Агриппы 42 или 43 года. В сентябре 1992 года археолог Цви Гринхат снова сообщил Biblical Archaeology Review[366] об обнаружении лепты 42–43 годов в глазницах покойницы около Иерихона. Некоторое время спустя в тех же условиях на берегу Мертвого моря был найден денарий Адриана (годы правления 117–138), аналогичная находка была сделана в скелете начала II века в Эйн-Бокеке, Иудейской пустыне неподалеку от Эйн-Геди.

Дело заслушано. Наличие лепт времен Понтия Пилата на глазах человека Плащаницы неоспоримо[367]. Один американский математик вычислил вероятность случайного обнаружения именно последовательности из четырех букв U CAI в этом месте: она составляет всего один шанс из 6,2273 × 1042. С другой стороны, механизм воспроизведения этих бронзовых монет на льняном полотне остается такой же тайной, как и механизм возникновения изображения.

«Призраки надписей»

В 1978 году химик-фармацевт Пьетро Уголотти и отец Альдо Марастони, преподаватель латинской литературы из Католического университета Милана и специалист по палеографии, изучили с помощью хроматических фильтров фотографии, сделанные девять лет назад братьями Джудика-Кордильи, и обнаружили вдоль лица латинские и греческие буквы, не видимые невооруженным глазом. По вертикали справа от лица им удалось разобрать NAZARENU… (Назарянин?), а слева INNΣCE (вероятно, фрагмент римской формулы In necem ibis, «Пойдешь на смерть»). В 1982 году отец Мари-Жозеф Дюбуа из Общества Марии, французский лингвист и этнограф, поддержал их анализ и обнаружил еще одну довольно странную надпись: PEZώ, которую он перевел как «Удостоверяю», предположив, что это слова чиновника, закрывавшего гробницу. В свою очередь, в июне 1989 года два итальянских исследователя, Роберто Мессина, судебный медик и эксперт по ивриту, и Карло Ореккья, преподаватель иврита с теологического факультета в Милане, заявили, что разобрали на лбу человека Плащаницы надпись на этом языке – «Царь Иудейский». Они предположили (более спорный момент из-за присутствия тернового венца), что на приговоренного была надета «митра позора» с этой надписью, которая отпечаталась на его плоти[368].

Эти исследования, проводившиеся кустарным способом, без соответствующего технического оборудования, были уязвимы и спорны. В 1994 году двум французским исследователям из CIELT, Эрику де Базлеру и Марселю Алонсо, пришла мысль для очистки совести обратиться к «группе физики изображений» Института теоретической и прикладной оптики Орсе (IOTA). Один из ее членов, Андре Марион, доктор наук по ядерной физике и инженер CNRS, и студентка Высшей школы оптики Анн-Лор Кураж взялись оцифровать фотографии Плащаницы с помощью высокоточных сканеров и микроденситометров. Затем разработали компьютерную программу, предназначенную для отфильтровки внешнего «шума», иначе говоря, для удаления неудобного эффекта из-за «двойной оптической периодичности» – растра изображения и саржевого переплетения ткани.

Их исследования подтвердили наличие букв или фрагментов слов, которые нашли их предшественники, а также греческих букв с правой стороны лица: Ψ, Σ, Κ, Ι, A или Ξ[369]. С левого края они выявили группу из двух букв – SB, а рядом из трех – Α∆Α_. Под подбородком они как будто увидели остатки букв O, ϒ, а наверху лба, в волосах – IC.

Марион и его коллега предположили, что большая часть этих остатков надписей относятся к периоду, когда гробницу закрывали: они подверглись тому же таинственному обезвоживающему окислению на поверхности волокон льна, что и отпечаток тела. Что же касается вензеля SB, то ему они, напротив, по не вполне понятной причине приписали более позднюю дату: по их мнению, речь шла о печати императора Балдуина II де Куртене при передаче Плащаницы Людовику Святому (сокращение от «Знак Балдуина», Signum Baldinii).

Работы Тьерри Кастекса и Эрика де Базлера

В 2007 году, основываясь на фотографии Барри Шворца 1978 года, инженер-геофизик Тьерри Кастекс, отлично разбирающийся в видах обработки изображений, и Эрик де Базлер, инженер-оптик и международный эксперт по «обработке сигнала», увлеченный изучением Плащаницы[370], методично взялись за дело о невидимых надписях, выработав специфический протокол анализа в три этапа: выравнивание, фильтрация и «восстановление» амплитуды. Речь шла о том, чтобы привести среднюю яркость волокон к постоянной величине, исправив эффект от вертикальных полос на изображении, затем убрать, насколько это возможно, изображение основы ткани и саржевого переплетения и, наконец, с помощью «обратной свертки» или «обратных фильтров» выделить мелкие детали изображения.

Два исследователя без труда обнаружили слова и буквы, выявленные их предшественниками: ΨΣ ΚΙA и PEZώ на правой стороне лица, INNΣCE и NNAZAPENNOΣ (с двумя соединенными двойными N) – слева, затем на уровне шеи HΣOϒ и, наконец, IC чуть слева в волосах. Кроме того, на уровне рук они обнаружили буквы I и C, а под подбородком – остатки ленты 4 × 5 см, на которой были семь строк древнееврейской письменности, не поддающиеся расшифровке[371].

С этими «призраками надписей» до сих пор связано много тайн – некоторые буквы по-прежнему не видны на сериях фотографий Плащаницы из-за различных условий съемки (качество освещения, обработка, тип объектива, глубина