Дело Мансурова. Империя и суфизм в Казахской степи - Паоло Сартори

class="p1">См.: Машанов М. А. Современные движения в исламе // Церковно-общественная жизнь. 1905. № 1; Он же. Религиозно-нравственное состояние крещеных татар Казанской губернии Мамадышского уезда. Казань: Типография Императорского университета, 1875.

423

Машанов М. А. Современное состояние татар-мухаммедан. С. 47–51.

424

См.: Morrison A. Russian Conquest of Central Asia. P. 216–408.

425

Материалы по истории политического строя Казахстана. Т. 1. С. 282–318, 321–340.

426

Султангалиева Г. С. Административная политика Российской империи в Казахской степи в первой половине XIX века: поиск новых форм управления // Res Historica. 2015. № 40. С. 130–131.

427

Материалы по истории политического строя Казахстана. С. 339–340.

428

В административных донесениях за 1869–1870 годы встречалась противоречивая информация. С одной стороны, сообщалось, что казахи (Тургайской области. – П. Ш., П. С.) приняли Положение «охотно и с чувством благодарности». С другой стороны, периодически поступали донесения о возмущениях казахов по поводу отдельных пунктов нового устройства. В некоторых регионах (Уральская, Тургайская область и Мангышлак. – П. Ш., П. С.) недовольства выражались даже в виде организации протестных вооруженных движений, которые, нужно заметить, были направлены прежде всего против социально-экономических нововведений. См.: История Казахстана (с древнейших времен до наших дней): В 5 т. Алматы: Атамура, 2000. Т. 3. С. 419–422; РГИА. Ф. 1291. Оп. 82. Д. 5а. Л. 322 об.

429

См.: РГИА. Ф. 1291. Оп. 82. Д. 5а. Л. 322–323. Выдержки из этого донесения спустя некоторое время были использованы религиозными, общественными деятелями и колониальными чиновниками, стремившимися в своих работах обосновать идею политических угроз со стороны суфизма в более широкой региональной и исторической перспективе. Некоторые из них легко осуществляли подмену понятий и смысла отдельных архивных документов. Так, Е. Т. Смирнов в начале ХX века «творчески» обработал этот материал, добавив к муллам еще и хивинских ишанов. См.: Смирнов Е. Т. Дервишизм в Туркестане // Туркестанский сборник. 1908. Т. 462. C. 61. Подобного рода работы получили широкую известность не только среди общественности и интеллектуальных кругов – они входили в список обязательной литературы, с которой должны были ознакомиться чиновники колониальных администраций, дабы таким образом преодолеть свое невежество в вопросах ислама и суфизма. Одна из таких тенденциозных работ – труд писателя и ректора Пензенской духовной академии П. А. Позднева «Дервиши в мусульманском мире», изданный в Оренбурге в 1886 году. Об особенностях распространения этой работы см.: «Список изданий, рекомендуемых для приобретения в библиотеки, управления и канцелярии в качестве справочных по вопросам, относящимся до современного положения мусульманства» // РГИА. Ф. 821. Оп. 8. Д. 612. Л. 49.

430

См.: ГИАОО. Ф. 3. Оп. 13. Д. 18557: «О появившемся в киргизской степи проповеднике нового магометанского учения киргизе Авузе Мурзамбетеве» (1870–1871); ЦГА РК. Ф. 369. Оп. 1. Д. 5310: «О появившемся в Инем-Тунгаровской и Муюн-Алтаевской волостях лжепроповеднике нового магометанского учения бухарце Аузе Мурзамбетеве» (1870–1871). Ч. 2; Ф. 64. Оп. 1. Д. 293, 4220.

431

Одно из его имен. Русские чиновники не смогли точно установить, являлся ли он татарином, казахом или бухарцем. Сам Авуз в своих показаниях называл себя сартом, проживающим в городе Сузаке. См.: ГИАОО. Ф. 3. Оп. 13. Д. 18557. Л. 70.

432

ЦГА РК. Ф. 369. Оп. 1. Д. 5310. Л. 5–6.

433

Так, из Каркаралинского уезда в Омск поступали сведения следующего характера: «Каждый, пивший предлагаемую Авузом воду, принимает вскоре вид сумасшедшего. Начинает кричать, рвать на себе одежду, кусать свое тело и расточать свое имущество». Такого рода ориенталистские зарисовки, описывавшие обряд принятия «учения» ишана и вступления в число его последователей в весьма своеобразном и причудливом виде, были, как мы помним, характерны и для истории Мансурова. См.: ГИАОО. Ф. 3. Оп. 13. Д. 18557. Л. 4.

434

Это влияние, подобно «учению» Мансурова, рассматривалось в негативном русле, а сам образ ишана представлялся в виде типичного маргинала, интеллектуальный и духовный мир которого, как правило, мало интересовал чиновников. Уже в начале 1890‑х годов история Авуза появилась на страницах этнографической литературы. Его портрет в такого рода текстах утрачивал какие-либо специфические личностные черты, помещаясь в пространство коллективных представлений о том, кто такие среднеазиатские ишаны и какой вред они могут причинить окружающим. Вот характерный пассаж: «Влияя на темные невежественные массы киргизов, Авуз ловко пользовался вновь завоеванным положением и, обирая обращенных, направлял все пожертвования в Сузак к своему патрону». См.: Гейер И. Ишаны. С. 63.

435

ГИАОО. Ф. 3. Оп. 9. Д. 15406. Л. 2–3.

436

Были потрачены значительные усилия на опрос свидетелей, экспертизу изъятых у арестованного вещей и обследование тел, которые якобы пытался воскрешать Авуз. См.: ЦГА РК. Ф. 369. Оп. 1. Д. 5310. Ч. 2.

437

Там же. Ф. 64. Оп. 1. Д. 293. Л. 3.

438

Там же. Л. 7 об. – 8.

439

Фархшатов М. Н. «Дело» шейха Зайнуллы Расулева. С. 70.

440

Там же. С. 70–73.

441

Был сослан сначала в Вологодскую, затем в Костромскую губернию. См.: Там же. С. 73–75.

442

ЦГА РК. Ф. 64. Оп. 1. Д. 293. Л. 7 об. – 8.

443

Там же. Л. 1–4.

444

ЦГА РК. Ф. 64. Оп. 1. Д. 293. Л. 16–17.

445

В 1887 году колониальная администрация вновь пыталась реанимировать эту историю. На этот раз речь уже шла о так называемой «секте Авуза», которая ввела в религиозную практику целый ряд новшеств, согласно мнению чиновников, противоречащих исламу. См.: ЦГА РК. Ф. 64. Оп. 1. Д. 4220. Л. 6–13.

446

В Российской империи существовали официальные типовые проекты мечетей, разработанные в 1829 и 1844 годах. Мечети, построенные в Казахской степи, должны были