Бабий Яр. Реалии - Павел Маркович Полян

Прокурор требовал смертной казни для всех. Приговор же, вынесенный 28 января, был таков: генералам и офицерам — виселица, нижним чинам — длительные сроки в лагерях (15-20 лет каторги). Казнь была приведена в исполнение уже 29 января — на площади имени Калинина (современный Майдан Независимости) — главной площади города — в присутствии 200 тысяч населения.

Веревка на шее подполковника Труккенброда оборвалась. Вопреки неписаным правилам, жизнь ему не даровали. Нашли новую веревку и еще раз повесили[481]. А один из молодых казненных офицеров, по свидетельству Я. Бердичевского, тогда мальчишки, нарушил регламент казни иначе — оттолкнул солдата с петлей, сам накинул ее себе на шею и шагнул с грузовика.

Стоит еще раз пояснить. Киевский процесс разбирался с преступлениями национал-социализма, совершенными не обязательно в Киеве, а по всей Украине. Из преступников самый старший по званию и одновременно «самый близкий» к Бабьему Яру фигурант — Пауль Шеер.

Еще выше по званию (обергруппенфюрер СС, или генерал полиции) и еще ближе к Бабьему Яру был Фридрих Август Еккельн. В июне — октябре — высший командир СС и полиции в группе армий «Юг»: именно он координировал расстрелы 29 и 30 сентября. Он был фигурантом другого процесса в СССР — Рижского: в Риге его и повесили 3 февраля 1946 года[482].

В обвинительном заключении Киевского процесса упоминается данная ЧГК оценка жертв — 70.000 расстрелянных советских граждан еврейской национальности. Среди свидетелей одна — Дина Проничева[483] — из самих жертв, спасшаяся непосредственно из оврага смерти. И, судя по всему, именно Еккельн, справившись о группе освобожденных от расстрела украинок, распорядился всех их, включая Проничеву, — казалось бы, уже спасенную — немедленно расстрелять! Другие свидетели: член «рабочей команды 1005» Семен Борисович Берлянт, профессор Владимир Артоболевский (очевидец того, как обреченные евреи шли в Бабий Яр) и Моисей Танцюра, бывший главврач Психиатрической больницы им. Павлова и очевидец ликвидации всех ее больных, в первую очередь евреев.

1945-1946. Международный Нюрнбергский трибунал

Помимо внутрисоветского контекста, у Киевского процесса, как и у самого расстрела в Бабьем Яру, был и другой правовой фон — международный. Начиная с 30 ноября 1945 года, т. е. за полтора месяца до начала суда в Киеве, в Нюрнберге начал заседать Международный военный трибунал над главными военными преступниками (МВТ), продлившийся до 1 октября 1946 года.

Это был юридически новаторский — буквально революционный — процесс. Решение о его проведении было принято на Московской конференции 1943 года министров иностранных дел СССР, США и Великобритании, поручившей Европейской консультативной комиссии разработать ее устав. Им стал так называемый Лондонский устав[484] — приложение к Соглашению об уголовном преследовании и наказании главных военных преступников держав Оси, принятый на Лондонской конференции 8 августа 1945 года — с участием уже Китая и Франции, великодушно принятых в победители. Он установил правила и процедуры проведения МВТ, применить каковые на практике предстояло уже через четыре без малого месяца.

Краеугольным камнем судопроизводства на МВТ стал так называемый «Пакт Бриана — Келлога»[485], или Парижский пакт — договор об отказе от войны в качестве инструмента внешней политики стран. Он был подписан в Париже 27 августа 1928 года представителями 15 государств, к которым позже присоединились еще 48 стран, в том числе и СССР (уже 6 сентября 1928 года)[486]. Формально договор вступил в силу 24 июля 1929 года. За его подготовку Келлогу в 1930 году была присуждена Нобелевская премия мира 1929 года[487].

До его принятия война считалась приемлемым средством внешней политики. Пакт же объявлял неспровоцированное нападение на другую страну преступлением[488]. Этот же принцип лег в дальнейшем в основу Устава ООН, признающего право стран на самооборону, в том числе и на коллективную. В соответствии с уставом ООН государства имеют право помогать жертвам агрессии или налагать санкции на агрессора, не нарушая при этом собственный нейтральный статус.

Считалось, что заключение Пакта Бриана — Келлога — первый шаг на пути создания системы коллективной безопасности в Европе. Он стал одним из правовых оснований на МВТ, на котором руководителям нацистской Германии было предъявлено обвинение в нарушении Пакта.

Подчеркнем: не Германии как государству, а ее руководителям! При обвинении в военных преступлениях занятие государственной должности уже не давало иммунитета. Персонализация ответственности за государственные преступления — еще одна из важнейших новаций МВТ!

Революционным был и принцип универсальной юрисдикции. Когда б не Нюрнберг, национальные суды не могли бы осуществлять преследование за преступления, нарушающие нормы международного права.

Подсудными МВТ были признаны «преступления против мира», «военные преступления» и — совершенно новый состав! — «преступления против человечности»[490].

К числу последних относился и Холокост, но Холокост в целом, в том числе и преступления в Бабьем Яру, хотя и упоминались в Нюрнберге, в частности в обвинительном заключении — как место расстрела под Киевом свыше 100 тыс. мужчин, женщин, детей и стариков, но оказались явно не в центре внимания МВТ. Тем не менее перечень представленных суду документов о Холокосте солиден: это и документы эйнзатцгрупп (в частности, группы D, которой командовал Отто Олендорф, и сам допрошенный на МВТ), и так называемый «Отчет Штропа», задокументировавший ликвидацию восстания в Варшавском гетто весной 1943 года. Довольно много было сказано и об Аушвице-Биркенау: в их числе весьма откровенные показания Рудольфа Хёсса, коменданта лагеря смерти, а также его узников, например Мари-Клод Вайян-Кутюрье.

В середине февраля 1946 года, т.е. уже после завершения Киевского процесса, в Нюрнберге дошел черед и до Киева с Бабьим Яром. 14, 15, 18 и 19 февраля там проходили заседания, посвященные преступлениям против мирного населения — род преступлений, через который «просвечивал» и Холокост. Докладчиком по этим вопросам был помощник Главного обвинителя от СССР Л. Н. Смирнов[491]. Предварительный список свидетелей, намечавшихся к вызову на Нюрнбергский процесс от СССР, обсуждался и утверждался в Следственной части НКГБ СССР в самом конце ноября1 [492]. От Киевской области намечалось три кандидата — Будник, Давыдов и поэт Тычина, в то время министр образования УССР. Ездил один Будник[493], прибывший в Нюрнберг только 21 февраля, тогда как Бабий Яр обсуждался 19 февраля, так что на процессе Будник лично не выступал, но его показания были зачитаны Смирновым и учтены. Смирнов же представил 19 февраля 1946 года аффидатив (письменное свидетельство) Герхарда Адамца из команды «1005б»!

Существенной инновационной особенностью первых