Начало русской истории - Андрей Петрович Богданов

нет и их оригиналов не найдено совсем. Изображения, например у скоморохов в Софии Киевской, присутствуют, но там верхняя часть штанов укрыта рубахой и конструкция их остается загадочной. Спасают греки, описавшие славянских воинов как могучих мужчин в штанах в VI веке, когда предки викингов пребывали в полной дикости.

Чтобы представить себе, как реагировали киевляне IX века на появление около их города такого пестрого табора во главе с вооруженными до зубов татуированными русами в шароварах, удивительно напоминающих восточные, в окружении жен и дев, потрясающих монистами, нам надо понять: а кто же, собственно, жил в Киеве?

Как выглядели киевляне до княгини Ольги, мы не знаем совершенно. Было ли это излюбленное русскими летописцами племя полян, возможно с вкраплениями русов и иудеев? Никон Великий в Начальной летописи и автор «Повести временных лет» в конце XI и начале XII века настаивают, что Киев построили поляне – самое культурное племя среди восточных славян. Возвышенность их душ, по словам «Повести», проявлялась в брачном обычае: зять не ходил за невестой, но ему приводили девушку вечером, а утром он платил за нее. При этом разнополые члены семьи имели друг к другу «великое стыдение», не вполне обычное для русских крестьян даже в XIX веке.

Полян не так просто выделить по археологической культуре, как, скажем, кривичей, из племени которых происходила княгиня Ольга. Она, даже если род ее был беден, родилась не в южной полуземлянке, а в крепкой избе, срубленной из бревен, с деревянным полом и глиняной печью. То есть почти в современном нам доме, разве что без больших окон – окна были волоковыми, в виде широкой щели между бревен, «заволакивавшейся» в непогоду дощатой заслонкой. Да и трубы печь, возле которой маленькая Ольга училась прясть, не имела: дым выходил через отверстия в соломенной или крытой дранкой крыше.

Дом всегда был новым. Ведь раз в несколько лет большой род поджигал старые дома, бани и сараи для скота, уходя на новое место. Оно было не слишком далеко от прежнего. Переносить туда скарб было легко. Железный наконечник сохи, топор, ножи, серп, коса, лук и стрелы, копье, прялки и швейные иглы, немного тканей и шкур, немного глиняной и берестяной посуды – вот почти все, что требовалось взять с собой. Славянские пришельцы с запада и юга нередко пытались привнести изменения в эту традиционную культуру. Например, посуду не лепили из глины руками, а делали на гончарном круге. Но кто же будет носить с собой при переселении гончарный круг? И будет ли у такой гладкой и одинаковой посуды индивидуальность и душа, вложенная руками родного человека?

Кривичи принадлежали к «старым» славянам, пришедшим на земли балтов и финно-угров в незапамятной древности. Их стольный град Псков – родина Ольги, согласно летописям, был большим и неукрепленным поселением, где мирные кривичи жили вместе с финнами. Их длинные курганы, где веками хоронили членов одного рода, освещая землю ритуальными кострами и продолжая насыпь, выглядели как настоящие крепостные валы. Не то – соседи словене, вторгшиеся сюда с далекого запада. За почти два столетия после появления словенских селений среди кривичей и их местных друзей те так и не научились вести себя по-соседски. Археологи легко различают селения кривичей и словен, которые в поисках удобных для земледелия земель часто располагались чересполосно, но веками не сливались. Горделивые словене хвастались своим былинным вождем, князем-оборотнем Волхом, любили рассказывать о великих походах и завоеваниях, хоронили мертвых в огромнейших курганах-сопках, выстраивая их цепочками, а жили, ставя избы тесно друг к другу, как будто боялись нападения. Словене постоянно нарушали древние обычаи. Именно они ввели в моду мытье в банях. Некоторые из них даже жили в старых, посеревших и поеденных жучком домах, потому что ленились переселяться. Они просто расчищали от леса больше земли, чем им надо, и не засевали часть своих полей ячменем и рожью.

Кривичи считали, что именно неуживчивость словен ссорит их с финно-уграми. Мало того что со словенами нельзя было дружить, как положено, родами – в силу их странного характера, так и для защиты от рассерженных финнов кривичам пришлось строить княжий град Изборск. Князь его Избор, память о котором сохранялась в былинах, построил крепость для своей дружины, согласно данным археологов, на рубеже VII и VIII веков, после чего, как говорили сказители, умер от укуса змеи[134]. Как Вещий Олег, с которым связывает Ольгу «Повесть временных лет». Именно он (хотя по Начальной летописи – русский князь Игорь) забрал ее из дома в дружину буйных русов.

Оказавшись в Киеве, Ольга убедилась, что прежних патриархальных, гордящихся древними традициями славян почитай и не осталось. Пересекая на пути в Киев по Днепру земли радимичей, украшавших головные повязки женщин странными семилучевыми височными кольцами (в отличие от скромных проволочных, расплющенных внизу колец кривичей и словенских колец с ромбиками), Ольга узнала, чю они даже не всегда сжигают мертвых и вообще ведут свой род от ляхов! Как и живущие восточнее вятичи (их височные кольца имели не семь лучей, а семь лепестков). Археология в Польшу радимичей и вятичей не уводит, но скорее всего их легендарные предки, братья Радим и Вятко, были западными славянами с верховьев Днестра. Восточные соседи полян северяне украшали женщин височными кольцами в виде спиралей. Хотя своими узкими лицами они были похожи на смоленских кривичей, по археологии, они являлись смесью древних славян-антов со степной салтовской культурой алан, находившейся под влиянием хазар.

Сами поляне, обоснованно отнесенные археологом В.В. Седовым к дулебской группе восточных славян (в нее входили также древляне, волыняне и дреговичи), даже височных колец особых не имели. Точнее, их женские украшения представляли собой набор из разных племен. Их древние предки дулебы и анты действительно помнили еще нашествие авар, но сами поляне образовались на стыке разных археологических культур. К моменту появления Ольги в княжеском дворце у стен Киева к племени полян примешались вторгшиеся сюда из междуречья Днепра и Дона предки северян (волынцевская культура) и степняки салтовцы. В тех же VIII–IX веках на все восточнославянские земли хлынул поток славян-переселенцев из Дунайского региона, отмечавших свой путь, в частности, женскими украшениями с зернью, в технике, заимствованной у византийцев. Эти красивые вещи и эстетические идеи, явно с помощью русов, достигли Скандинавии. Переселение дунайских славян на Днепр, где окопались на знаменитом перевозе поляне, продолжалось и при Ольге, в X веке. Плоды просвещения можно было видеть и в красивой гладкой керамике, изготовленной на гончарном круге, и в женских украшениях с привесками в виде винограда (свойственных, впрочем, и салтовцам), и в вычурных железных ножах, контрастирующих с функциональной простотой более раннего и позднего времени[135].

К предкам черниговцев, донцов, сербов, болгар и