Начало русской истории - Андрей Петрович Богданов

на нее верхом с него (ложа). А если он захочет сойти (с лошади), то подводится его лошадь (к ложу) настолько, чтобы он сошел со своей лошади. У него есть заместитель, который управляет войсками и нападает на врагов и замещает его у его подданных»[133].

У перса Иби-Русте, писавшего в то же время, что араб Ибн-Фадлан, русы «храбры и мужественны, и если нападают на другой народ, то не отстают, пока не уничтожат его полностью. Побежденных истребляют и обращают в рабство. Они высокого роста, статные и смелые при нападениях. Но на коне смелости не проявляют, и все свои набеги и походы совершают на кораблях». Здесь источником рассказа явно был уже не степняк, а рус из варягов.

В других аспектах полусказочное повествование араба и перса о невиданной никем из их соплеменников «стране Рус» взаимно дополняется. Араб подробно рассказал о молитвах и жертвоприношениях руса-путешественника его неведомым богам в виде разной величины деревянных идолов: «И как только приезжают их корабли к этой пристани, каждый из них выходит и (несет) с собою хлеб, мясо, лук, молоко и набид, пока не подойдет к высокой воткнутой деревяшке, у которой лицо, похожее на лицо человека, а вокруг нее маленькие изображения, а позади этих изображений высокие деревяшки, воткнутые в землю». Чтобы умилостивить богов, рус «несет к каждому изображению… по подарку и просит их о ходатайстве и говорит: “Это жены нашего господина, и дочери его, и сыновья его”. И не перестает обращаться к одному изображению за другим, прося их и моля у них о ходатайстве и униженно кланяясь перед ними». В благодарность за помощь богов рус приносил в жертву деревянным идолам коров и овец, часть мяса раздавал, а часть клал перед идолами, надевая головы убитых животных на палки. Как на картинах Билибина и Васнецова, опиравшихся не только на арабский рассказ, но и на русский фольклор с его «головушками на тычинушках».

Перс отметил власть, которую имеют у русов языческие жрецы, именуемые им знахарями: «Есть у них знахари, из которых иные повелевают царем, как будто бы они их (русов) начальники. Случается, что они приказывают принести жертву творцу их тем, чем они пожелают: женщинами, мужчинами, лошадьми. И если знахари приказывают, то не исполнить их приказания никак невозможно. Взяв человека или животное, знахарь накидывает ему на шею петлю, вешает жертву на бревно и ждет, пока она не задохнется, и говорит, что это жертва богу». У араба русский обычай повешения применен к преступникам: «И если они поймают вора или грабителя, то они ведут его к толстому дереву, привязывают ему на шею крепкую веревку и подвешивают его на нем навсегда, пока он не распадется на куски от ветров и дождей». Здесь надо отметить, что у скандинавов повешение было не уголовным наказанием или жертвой, но почетной смертью, следованием по пути верховного бога Одина, так что герою было не грех и повеситься самому.

Похороны руса Ибн-Русте сам не видел. Он описал их совершенно отлично от Ибн-Фадлана, но явно имея в виду один из отраженных в курганной похоронной культуре обычаев погребения в домовине: «Когда у них умирает кто-либо из знатных, ему выкапывают могилу в виде большого дома, кладут его туда, и вместе с ним кладут в ту же могилу его одежду и золотые браслеты, которые он носил. Затем опускают туда множество съестных припасов, сосуды с напитками и чеканную монету. Наконец, в могилу кладут живую любимую жену покойника. После этого отверстие могилы закладывают, и жена умирает в заключении». Последнее несколько преувеличено: жена умирала сама или с чужой помощью перед закрытием могилы. Но труп жены в домовине, нежно положившей руку на плечо мужа, археологами найден. Ибн-Русте не упомянул только нередкое наличие в такой могиле любимого коня руса в драгоценной сбруе и погребальных сосудов с едой и питьем на дорогу.

Преувеличено и представление перса, что русы все до единого имеют драгоценные мечи, вручаемые еще сыну-младенцу. «Мечи у них Сулеймановы», то есть превосходные, сообщает Ибн-Русте. Относительно каролингских мечей это правда. Только во всех захоронениях воинов с оружием, исследованных археологами на Руси и в Скандинавии (в христианизированной Германии таких захоронений практически нет), мечи исчисляются десятками на тысячи могил. Но преувеличения перса относительно мечей объяснимы: они связаны с его представлением о воинственности русов.

«Все они постоянно носят мечи, так как мало доверяют друг Другу, и коварство между ними дело обыкновенное. Если кому из них удастся приобрести хоть немного имущества, то родной брат или товарищ его тотчас начнет ему завидовать и пытаться его убить или ограбить», – пишет Ибн-Русте. В такой системе отношений, если вспомнить «Русскую правду», нет ничего невозможного. Историки редко обращают внимание, что перс довольно точно описал значение судебного поединка, сохранившегося от начала Руси до XVII века и превратившегося по мере христианизации в суд Божий.

Во всех случаях, как и на протяжении многих веков, русский поединок выступал альтернативой княжьего суда: «И если один из них возбудит дело против другого, то зовет его на суд к царю, перед которым (они) и препираются. Когда же царь произнес приговор, исполняется то, что он велит. Если же обе стороны недовольны приговором царя, то по его приказанию дело решается оружием, и чей из мечей острее, тот и побеждает. На этот поединок родственники приходят вооруженные и становятся. Затем соперники вступают в бой, и кто одолеет противника, выигрывает дело».

При том что ссоры были нередки и решались кроваво, что мы с вами увидим и после Ольги, во времена Ярослава Мудрого и его потомков, сила русов состояла в их единстве перед внешним врагом: «И если какое-либо их племя поднимается, то вступаются они все. И нет между ними розни, но выступают единодушно на врага, пока его не победят».

В довершение картины Ибн-Русте дал, как полагают современные исторические реконструкторы, бесценное описание главного для каждого мужа предмета туалета древних русов – шаровар в сто локтей: «(Русы) носят широкие шаровары, на каждые из которых идет сто локтей материи. Надевая такие шаровары, собирают их в сборку у колен, к которым затем и привязывают». Ценность этого описания не в точности. Напротив, все попытки сшить шаровары из такого длинного полотнища ткани, даже узкого, тканного на домашнем станке, успехом не увенчались. Но в меру широкие штаны чуть ниже колен найдены во фрагментах в Скандинавии и зафиксированы там на изображениях. Конечно, ношение кем-то из русов коротких шаровар не позволяет отнести их к скандинавам. Но для Древней Руси описания мужских штанов