Наследники или ренегаты. Государство и право «оттепели» 1953-1964 - Павел Владимирович Крашенинников

санатории и дома отдыха находились в ведении профсоюзных организаций, а медицинский отбор лиц, направляемых на санаторно-курортное лечение, возлагался на органы здравоохранения.

Тем не менее рядовые сотрудники учреждений и рабочие предприятий практически не имели шансов получить путевку. Получение путевки на курорт считалось большой удачей или привилегией, особенно в летний сезон. Привлекательность этого вида отдыха для основной массы трудящихся объяснялась в первую очередь тем, что профсоюзы выдавали 20 % путевок бесплатно (за счет средств социального страхования), 80 % путевок – с оплатой 30 % их стоимости[431]. Остальные члены семьи могли выкупить путевки за полную стоимость.

Важную роль в осуществлении НСП играли профсоюзы. Они контролировали охрану труда, управляли государственным социальным страхованием, организовывали санаторное лечение и отдых рабочих и служащих, оказывали большое влияние на ускорение жилищного строительства. Профсоюзы занимались вопросами улучшения условий труда и быта рабочих и служащих, контролировали работу торговых и коммунальных предприятий, детских и медицинских учреждений, обслуживавших население, а также решали массу других вопросов, связанных с оплатой труда, техническим нормированием, организацией социалистического соревнования и распределением премий. Руководитель местного профсоюзного комитета согласовывал любой официальный документ, касавшийся труда и быта рабочих и служащих.

§ 4. Жилье как основа благосостояния

Семейная политика в СССР всегда была тесно связана с политикой жилищной. В той или иной мере так можно сказать и о земельной, и о трудовой политике[432].

Решение так называемого жилищного вопроса, то есть обретение достойных жилищных условий, было необходимым условием достижения семьей минимального уровня благосостояния. К середине 1950-х годов жилищный вопрос превратился в острейшую социальную проблему, если не сказать – катастрофу. Осуществив Великий жилищный передел[433], большевики запустили перманентный жилищный кризис, выражавшийся прежде всего в острой нехватке жилья.

Однако вернемся к рассматриваемому периоду. Переход к восстановлению и укреплению традиционной семьи поставил на повестку дня обеспечение ячейки социалистического общества жильем, пригодным для социалистического образа жизни и продолжения рода. В то время большинство городских семей проживало в коммунальных квартирах, весьма далеких от этих критериев. В условиях подготовки к войне средств на возведение нового жилищного фонда не было.

Массовое строительство многоквартирных домов для рядовых граждан началось позже – только в послевоенное время – и сопровождалось миграцией городского населения из центра на окраины города.

Жилищные права и обязанности, равно как управление жилищным хозяйством в стране, в рассматриваемый период регулировались в основном постановлениями, инструкциями и приказами соответствующих структур НКВД, то есть Правом катастроф. В условиях перманентного кризиса социальной политики в жилищной сфере позитивное право бессильно. Поэтому попытки кодификации жилищного законодательства не увенчались успехом. Тысячи ведомственных нормативных актов сохраняли силу вплоть до середины 1990-х гг., а многие из них дожили до начала XXI века.

Государство было вынуждено практически полностью содержать городской жилищный фонд. Квартирная плата так и не стала ценой за жилую площадь, сохранившись до начала 1990-х гг. в виде своеобразного налогового сбора с предоставлением ряда льгот тем или иным социальным группам[434].

Основным документом, регулирующим жилищные отношения, долгое время было постановление ЦИК СССР и СНК СССР от 17 октября 1937 г. «О сохранении жилищного фонда и улучшении жилищного хозяйства в городах»[435], где регулировались отношения, связанные с договорами найма жилого помещения, были систематизированы и в значительной степени кодифицированы нормы, касающиеся данного соглашения. Постановление предписывало обязательную письменную форму договора найма, в котором указывались основные права и обязанности сторон, а также их ответственность в случае нарушения соглашения. Постановление не действовало в сельской местности, что было подтверждено Верховным Судом СССР: «жилищные отношения между колхозом и съемщиками, проживающими в домах колхоза, расположенных в сельских местностях, должны определяться соглашением сторон, а не правилами постановления от 17 октября 1937 г.»[436].

В основе жилищного кризиса в рассматриваемый период лежали объективные процессы незавершенной модернизации и последствия значительных разрушений жилищного фонда в годы Второй мировой войны. После окончания войны все усилия были направлены на восстановление и строительство жилищного фонда. В 1946–1950 гг. государственными предприятиями, учреждениями и местными Советами, а также населением городов и рабочих поселков с помощью государственного кредита были построены и восстановлены жилые дома общей площадью свыше 100 млн кв. м. В сельских местностях восстановлено и построено 2 млн 700 тыс. жилых домов[437]. Стали появляться проекты стандартизации жилищного строительства, пришлось отказаться от сталинского неоклассицизма, необходимо было предоставлять более дешевое, но с удобствами жилье горожанам в виде квартир, а не комнат, развивать жилищную кооперацию, вкладывая деньги нуждающихся в жилье граждан.

Коллективное руководство, пришедшее на смену «вождю всех времен и народов», проявило гораздо большую настойчивость в решении острой жилищной проблемы и приступило к массовому строительству дешевых жилых домов.

Правда, следуя марксистской стилистике, оно не могло во всеуслышание объявить, что в стране нет денег для строительства комфортабельного жилья, а потому строить будут по принципу «дешево, но сердито».

Комментируя программу жилищного строительства, Хрущев подчеркнул: «Мы не можем позволить, чтобы миллионы рублей тратились в угоду дурному вкусу некоторых архитекторов»[438]. Призыв руководителя Советского государства «строить дешево, удобно и красиво» отвечал потребностям основной массы населения.

Была развернута кампания по резкой критике «практики украшательства в архитектуре». Появилось знаменитое постановление ЦК КПСС и Совмина СССР от 4 ноября 1955 г. № 1871 «Об устранении излишеств в проектировании и строительстве»[439].

Развернувшаяся кампания порой доходила до абсурда. Например, в 1949 г. за проект Дома работников МГБ архитектор Е. Рыбицкий был награжден Сталинской премией 3-й степени, а в 1955 г. он был этой премии лишен «за излишества в проектировании»[440]. Своими нападками в адрес «излишеств» Никита Сергеевич не обошел и знаменитую баню в Екатеринбурге на ул. Первомайской, д. 71, построенную в 1951 г., указав, что «в Свердловске построили театр как баню[441] и баню как театр»[442].

Наступил конец сталинскому неоклассицизму. На смену ему пришла функциональная типовая архитектура, которая с некоторыми изменениями просуществовала до момента распада Союза ССР.

31 июля 1957 г. «Правда» опубликовала постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР «О развитии жилищного строительства в СССР», в котором партия и правительство заявили о намерении «в ближайшие 10–12 лет покончить в стране с недостатком в жилищах». В постановлении была предложена реальная, соответствующая текущим экономическим возможностям государства программа развития жилищного строительства, нацеленная на значительный прирост жилого фонда в кратчайшие сроки. Жилищный проект получил приоритетное финансирование.

Поскольку массовое строительство таких домов началось во времена Хрущева, их стали называть хрущевками. В основном это были пятиэтажные дома. Квартиры в таких домах были не