«Золотой век» социализма: Советский союз и мир. 1964-1982 - Фёдор Леонидович Синицын

К тому же принесли результат десятилетние настойчивые усилия советской дипломатии, и Л.И. Брежнев получил возможность обращаться к правительствам и народам мира с трибуны континентального государственного «саммита». После участия советского лидера в Хельсинском и последующих совещаниях по безопасности и сотрудничеству в Европе, «присягая общеевропейской солидарности, было уже не слишком удобно клясться в преданности пролетарской солидарности»[969].

Принятие такого подхода, а также разочарование в западных коммунистах проявилось в том, что к началу 1980-х гг., несмотря на критику социал-демократов, в СССР был взят курс на «единство действий» с ними. Советские идеологи сделали вывод о прекращении уклона социал-демократов к «противоестественному» для них антикоммунизму. При всей критичности советских оценок социал-демократических теорий, эти оценки содержали оговорки, что доктрина «демократического социализма» имеет «некоторые намеки на конечные цели, которые выдвигаются марксистско-ленинской теорией коммунизма» (в том числе «свободное развитие личности, равенство и братство»), и вообще «рациональные идеи», способные в перспективе «интегрироваться в науку о социализме и коммунизме»[970]. Таким образом, в СССР фактически признали возможность идейной «конвергенции» с социал-демократами — но, разумеется, на марксистско-ленинской платформе.

Советские эксперты объявили о неизбежности объединения всех левых сил в капстранах и стали делать упор на важности «рабочего движения» в целом, то есть коммунистов вместе с социал-демократами, подчеркивая необходимость их «совместной работы». Звучали заявления, что сама КПСС готова сотрудничать «с социал-демократами, сознающими ответственность за дело мира, обуздание гонки вооружений, отпор фашизму, расизму и колониализму». В 1977–1981 гг. в журнале «Проблемы мира и социализма» был опубликован цикл статей «Коммунисты и социалисты», где затрагивались «вопросы союза левых сил, создания широких антиимпериалистических фронтов»[971], то есть необходимость привлекать социал-демократов на свою сторону.

Оценки деятельности социал-демократических партий стали более взвешенными. Так, СДРПШ без оговорок стали именовать ведущей политической силой Швеции, имеющей массовую поддержку населения и противостоящей буржуазии. В советских документах и публикациях звучала надежда на радикализацию шведских социал-демократов, их «поворот влево», «возрождение социалистических идей во всем шведском рабочем движении». Если в середине 1960-х гг. в СССР ожидали, что это произойдет под давлением коммунистов, то затем, разочаровавшись в последних, констатировали уже самостоятельное «полевение» части СДРПШ и шведского профсоюзного движения[972].

Оценка влияния социал-демократических сил на обстановку в мире стала более положительной. В 1981 г. Г.Х. Шахназаров отметил «усиление реалистических тенденций в проведении внешнеполитического курса западноевропейской социал-демократии», а В.В. Загладин писал, что борьба за мир «нашла свое отражение… в позициях Социалистического интернационала по международным вопросам», в результате чего в 1978 г. Социнтерн провел первую в своей истории конференцию по разоружению в Хельсинки. В октябре 1979 г. рабочая группа Социнтерна по разоружению во главе с видным деятелем Социал-демократической партии Финляндии К. Сорса и с участием генерального секретаря Социнтерна Б. Карлссона нанесла визит в Москву, где была принята Л.И. Брежневым[973].

В СССР положительно оценивали «трезвую» внешнюю политику Швеции, ее нейтралитет в глобальном военно-блоковом противостоянии, участие в деятельности по «разрядке» и развитии мирного сотрудничества (однако планы по созданию военно-политических и экономических блоков скандинавских стран, а также их контакты с ЕЭС закономерно вызывали отрицательную оценку). Власти Советского Союза разделяли мнение об «особой» роли Швеции, считая, что на нее «равняются многие другие страны» — в частности, об этом на совещании в МИД СССР в июле 1974 г. заявил А.А. Громыко. Шведская помощь развивающимся странам и критика шведами политики США в странах «Третьего мира» также получили положительную оценку как «борьба скандинавских народов за международную солидарность»[974].

Важным аспектом реализации «доктрины Брежнева» было развитие Советским Союзом экономического, научного и культурного взаимодействия с «капиталистическим миром»[975]. Начало этому процессу, разумеется, было положено еще в предыдущие эпохи советской истории (еще со времен Новой экономической политики в 1920-х гг.). В 1958 г. было подписано «Соглашение между СССР и США об обменах в области науки, техники, образования и других областях». В том же десятилетии Советский Союз начал активное развитие научно-технических связей со Швецией. В 1960-х гг. советские дипломаты предлагали «более внимательно отнестись к изучению производственного опыта, накопленного в различных отраслях датской экономики, к разумному его использованию в наших интересах», отмечая, что Дания — это «развитая капиталистическая страна с высокопродуктивным сельским хозяйством… интенсивно развивающейся промышленностью, высоким качеством строительства»[976]. Соглашения о сотрудничестве в области науки и техники, заключенные между СССР и США в период «разрядки», послужили основой для совместной работы в самых разных областях на протяжении следующих двадцати лет[977].

Советский Союз проявлял интерес к достижениям капстран[978], в том числе в СМИ порой проскальзывало положительное мнение о экономическом развитии «капиталистического мира»[979]. При разработке Конституции СССР 1977 г. секретарь Президиума Верховного Совета СССР М.П. Георгадзе и заведующий юридическим отделом Президиума Ф.И. Калинычев предлагали использовать опыт капстран в разных сферах — например, даже в реализации права на труд[980], что вообще-то считалось достижением именно советской модели.

Проявляли аналогичный интерес и другие страны «соцлагеря». В июне 1971 г. КГБ сообщал в ЦК КПСС о их «заинтересованности… в развитии торгово-экономического и научно-технического сотрудничества с Западом»[981]. Так, в Польше подробно изучали «шведскую систему» как «наименее пагубную модель капиталистического развития»[982].

В 1970-х гг. руководство СССР расширило многостороннее сотрудничество со странами Запада в самых разных сферах[983], в том числе в производственной кооперации и разделении труда[984]. Процесс «разрядки» привел к расширению масштабов торговли Советского Союза с промышленно развитыми капиталистическими государствами[985].

К.К. Худолей пишет, что в 1970-х гг. СССР взял курс на интеграцию в мировую экономику[986]. Это так, однако начало этому процессу было положено еще раньше. Торговля между двумя «блоками» росла с начала 1950-х и до второй половины 1970-х гг. в среднем на 17,7% в год — быстрее, чем между соцстранами (9,3%) и между капстранами (11,7%). Для многих проблем, свойственных торговым отношениям между разными социально-экономическими системами, были найдены решения, и политическое вмешательство в этот процесс было существенно снижено[987]. Так, прирост объема советско-шведской торговли в 1965–1970 гг. составлял в среднем около 22% в год (при этом в СССР отмечали, что эти масштабы «еще далеко не соответствуют возможностям и потребностям обоих партнеров»). В июле 1970 г. обе страны подписали долгосрочное торговое соглашение. Объем торговли Швеции со странами Восточной Европы (включая Югославию) с 1965 по 1970 г. вырос в 3 раза. В