Акимбеков С. Казахстан в Российской империи - Султан Акимбеков

простолюдинов. Гибель Джунгарского ханства и надежда занять его место подтолкнули торгоутскую элиту к решительным действиям»[233]. Если согласиться, что калмыки в целом опасались растущей мощи Российской империи и возможных её действий против их самостоятельности, то эти опасения были настолько серьёзными, что вынудили их пойти на весьма опасное предприятие.

Здесь стоит отметить интересную деталь. Очевидно, что калмыки, так же как и казахи, а ещё ранее джунгары, оказались между двумя империями — Российской и империей Цин. Но для государственных образований ойратов, калмыки на западе и джунгары на востоке были частью этого народа, последствия этого оказались весьма тяжёлыми. Возможно, что одной из причин было то, что сильное государство кочевников, каким были Джунгарское ханство и в меньшей степени Калмыцкое ханство, обладает определённой структурной жёсткостью. Это обеспечивало им преимущество в степной войне против тех же казахов в Центральной Евразии или против кубанских татар (ногайцев) на Северном Кавказе. Но при столкновении с сильным противником, которым являлись Россия и Китай, жёсткие структуры оказались скорее недостатком. Китай предпринял усилия для уничтожения джунгар, Россия принимала активные действия по подчинению организационной структуры Калмыцкого ханства.

Для Цин Джунгарское ханство было слишком опасным противником. После физического уничтожения большей части джунгар, разделив оставшихся джунгарских ойратов на отдельные группы и расселив их по большой территории, маньчжуры сразу потеряли к ним интерес. Для России калмыки были полезными в военном плане для войн в степях Причерноморья и Северного Кавказа, но вызывали опасения в связи с невозможностью полного контроля над ними. Сложность заключалась в наличии у калмыков государственной структуры управления.

Для сравнения монголы также были полезны для Цин в качестве конного войска, но они были разделены на большое количество небольших подразделений по примеру маньчжурской армии. У монголов под властью маньчжуров не было общей государственной структуры. Поэтому любой вероятный мятеж ограничивался сравнительно небольшими масштабами одного или нескольких подразделений. В то время как вследствие высокой степени политической консолидации у калмыков и наличии у них единого управляющего центра, пусть даже с ограниченными полномочиями, любое проявление нелояльности могло привести к возникновению у империи больших проблем.

Калмыки располагали внушительными военными силами в десятки тысяч всадников, имели огнестрельное оружие, артиллерию, опыт войн в составе российских войск. Выше указывалось, насколько сложным ещё было в XVIII веке для России ведение войн в степных условиях. Естественно, что российские власти рассматривали возможность ограничения самостоятельности Калмыцкого ханства и рано или поздно они должны были предпринять необходимые для этого меры.

Например, это могло произойти, когда закончилась бы начавшаяся в 1768 году война с Османской империей. В 1770 году русские войска одержали решительные победы над турками под Ларгой и Кагулом, разбили их на море под Чесмой. Ранее были заняты Азов, Таганрог, русские войска при помощи калмыков разбили кочевников в степях Северного Кавказа. С учётом опыта походов в Крым во время войны 1735–1740 годов уже в 1770 году можно было предположить, что следующий поход в Крым не за горами. Собственно, этот поход и состоялся весной следующего 1771 года, когда калмыки уже ушли на восток.

Возможно, что калмыки были в курсе, что такой поход был уже запланирован. Они могли получить соответствующие указания. В целом исход этой войны Российской и Османской империй был уже понятен. Очевидно, что Россия получала решающее преимущество в степях Причерноморья и Северного Кавказа, что, собственно, и произошло по итогам мирного договора с Османами в 1774 году. Условно говоря, она преодолела степной барьер, который исторически был препятствием для походов русской армии. В этой ситуации тюркоязычные кочевники Причерноморья и Северного Кавказа должны были признать власть Российской империи.

Такая перспектива развития ситуации для калмыков означала, что снижается их ценность для России в качестве конного войска для ведения степной войны. Соответственно, они могли ожидать, что после завершения войны с Османской империей давление российских властей на структуры Калмыцкого ханства только усилится. Характерно, что в 1764 году коллегия иностранных дел России подготовила доклад о возможности перевода на оседлость всего калмыцкого народа. В тот момент было принято решение, что эта мера будет преждевременной, при этом делался акцент на полезности калмыков в роли лёгкой конницы[234]. Но тенденция была очевидной.

Можно вспомнить приведённое выше мнение о том, что ценность монгольской конницы для империи Цин снизилась после уничтожения джунгар. Кроме того, покорение причерноморских степей должно было привести к увеличению количества в составе России тюркоязычных кочевников, мусульман по вероисповеданию. С учётом наличия в подданстве у России ещё и башкир, казахов, татар это вело к тому, что буддисты-калмыки окажутся в изоляции в недружественной среде. Особенно если учесть, что калмыки больше столетия вели войны против тюркоязычных кочевников с востока и запада.

В этих условиях потеря государства для калмыков была связана не только с политической самостоятельностью. Более важно, что речь шла об идентичности. В недружественной среде и государство и религия были способом сохранения идентичности. Поэтому калмыки так болезненно относились к пусть незначительной, но всё же христианизации части своего населения. Они могли опасаться, что без своего государства этот процесс только ускорится.

Если смотреть на ситуацию с точки зрения идентичности, то очевидно, что разгром Джунгарского ханства маньчжурами и строительство пограничных крепостей российскими властями, окончательно отрезали калмыков от основных центров их народа и религии. Стоит обратить внимание на приведённые выше слова наместника Убаши в письме хану Нуралы «желая видеть своих единозаконников». С учётом того, что джунгары были в большей своей части уже уничтожены, речь могла идти не только о некоторых оставшихся из них, но также и о монголах и о тибетцах. То есть в первую очередь обо всех тех, кто исповедовал буддизм. Связь с духовными центрами буддизма в Тибете и с родственными монголоязычными народами была важна для сохранения калмыцкой идентичности.

Можно предположить, что калмыки решили уйти зимой 1771 года, потому что полагали, что война с Османской империей и предстоящие походы в Крым потребуют от них больших затрат, включая большие потери. При этом они могли полагать, что после её завершения их положение в Российской империи ухудшится, они могут потерять государственность, пусть даже формальную, но всё же связанную с их самостоятельностью. Перед ними был пример башкир, которые перешли в зависимое состояние, потеряв после восстаний 1735–1740 годов и 1755 года свою самостоятельность.

Напомним, что башкиры также попытались откочевать из Российской империи в казахские степи. Следовательно, речь шла не столько о потере земли, сколько о самостоятельном статусе, ради которого башкиры в 1755 году и калмыки в 1771-м