Геноцид армян. Полная история - Раймон Арутюн Кеворкян

комитетов», которые представляли собой несомненно наиболее яростное крыло оппозиции режиму, то и гамидовское правительство, и значительная часть младотурок, которые сами оппонировали режиму, считали их террористическими организациями, угрожающими внутренней безопасности страны, ее территориальной целостности и способствующими — посредством своей пропаганды — созданию негативного имиджа империи на Западе. В то же время сами комитеты считали себя элементом возрождения османского общества, своего рода авангардом — носителем социалистических ценностей, призванным освободить народные массы от господствующего мракобесия и построить федеративное государство.

Уже нетрудно видеть огромный разрыв между доминирующей группой, отчаянно пытающейся сохранить империю и свои привилегии, и армянскими активистами, которые утверждали себя через интеллектуальные категории, совершенно чуждые тому миру, в котором они оказались. Ответом султана Абдул-Гамида II на эти движения было кровавое уничтожение почти двухсот тысяч армян в 1894–1896 годах. Эти преступления, которые основательно не изучены до сих пор, носили организованный характер, и непосредственное участие в них Блистательной Порты не вызывает сомнений. Не будучи еще по своей природе геноцидом, они были направлены на сокращение армянского населения как такового и ослабление его социально-экономического веса. Они также вызвали дебаты в среде армянского населения и комитетах о революционных актах самозащиты, которыми оправдывались эти кровавые репрессии. Эти дебаты надолго отравили атмосферу в обществе османских армян, подняли вопросы о психологических последствиях массовых убийств, практике гамидовского режима, роли насилия в турецком обществе и о том, как это общество решает свои политические проблемы.

Тем не менее мобилизация западного общественного мнения, которое сформировалось по итогам этих событий, трансформировала эти массовые убийства в своеобразный моральный пробный камень, своего рода стандарт, по которому позднее судили об османских оппозиционных движениях. Эта резня стала также центральной темой дебатов, когда младотурки и армянские активисты в изгнании стали обсуждать будущее Османской империи.

Младотурки и армянские активисты в Европе в 1895–1901 годах

До 1895 года Париж оставался местом ссылки младотурок, включая самого известного из них — Ахмеда Риза, который в тот период основал османский Комитет единения и прогресса. Его окружала лишь небольшая группа младотурок, но очень избранная: доктор Назим, родом из Салоник, который присоединился к Риза в Париже в 1894 году, где он также собирался завершить свое медицинское образование[19], и Ахмед Агаоглу (Агаев), родом из Шуши (столица Карабаха), который изучал историю и филологию в Сорбонне и Национальном институте восточных языков и цивилизаций[20].

Среди армян, проживавших в то время в Париже, наиболее интересной личностью был несомненно Степанос Сапах-Гулян[21]. Лидер социал-демократической партии Гнчак (СДПГ), он руководил Парижским клубом этой партии и был его духовной движущей силой. Он сошелся там с ссыльными младотурками, которых он знал лучше других, так как много лет общался с ними.

В начале 1895 года в политических и интеллектуальных кругах Парижа разговоры крутились вокруг недавнего массового убийства летом 1894 года армян в Сасуне и осуждающих выводов следственной комиссии, сформированной из европейских консулов для расследования этих преступлений; эти выводы были опубликованы в «Синей книге» британского парламента. Многие считали, что султану следует предъявить требование проведения «реформ» в восточных провинциях Малой Азии, чтобы положить конец «неустойчивости», которая там царит.

Впервые парижские младотурки вынуждены были рассмотреть этот мучительный вопрос о «реформах», которые европейские державы пытались навязать Османской империи, а также о статусе немусульманского населения в этой империи, который впервые оказался неопределенным. Публикация в парижской ежедневной газете «Ле Фигаро» статьи о проекте реформ под названием «11 мая 1895 года»[22] привела к встрече парижских активистов СДПГ и младотурок во главе с Риза и Назимом, который только что был избран казначеем КЕП. Отчет об этой встрече Сапах-Гуляна показывает, что оба турецких лидера решительно выступали против проекта реформ[23], то есть против вмешательства Европы в то, что они считали внутренним делом Турции, а также наделения отдельных провинций особым статусом. Они сомневались в политике централизации, в отличие от сторонников партии Гнчак, которые осуждали родо-племенной строй и акты насилия, совершаемые в восточных провинциях, и осудили массовые убийства, которые произошли в Сасуне.

Более того, официальный лидер движения младотурок Ахмед Риза отверг антигамидовские революционные методы, предложенные частью оппозиции, и высказался в пользу более консервативной политики[24], которая, в конечном счете, не так уж сильно отличалась от политики самого султана Абдул-Гамида. Риза по-прежнему нуждается в поддержке, в том числе среди армян, чтобы сделать свой политический проект популярным в парижских кругах. Поэтому он попросил о встрече Нубар-пашу[25], бывшего премьер-министра Египта (армянина родом из Смирны), отца египетских реформ, в том числе — идеи смешанных судов. Риза несомненно рассчитывал воспользоваться многочисленными связями египетского паши в политических кругах Франции, а также на его щедрость.

Осенью 1895 года общество «Армянские студенты в Париже» организовало в одном из помещений Великого Востока лекцию, которую прочитал Аветис Назарбекян, приглашенный из Лондона лектор и один из основателей СДПГ. Эта лекция и реакция на нее дают нам возможность оценить позицию, занятую парижскими младотурками, в отношении недавних фактов преследования армянского населения в Османской империи. Назарбекян осудил политику Гамида, в частности массовую резню, совершенную в октябре-ноябре, а также то безразличие, с которым Европа отнеслась к ней. «Если армянам суждено умереть, — сказал Назарбекян, — то они умрут не как рабы, а как свободные люди». В его речи были также слова, которые ставили под сомнение способности Блистательной Порты управлять своими владениями; и эти слова обеспокоили его слушателей-младотурок гораздо больше, чем совершенные преступления. Сапах-Гулян позднее отмечал, что многие армянские студенты, которые состояли в рядах младотурок, были удивлены негативной реакцией своих братьев-мусульман[26].

Эти погромы сильно повлияли на враждебность западного общественного мнения в отношении Османской империи, что бросало тень и на младотурок в парижском изгнании. Совершенное насилие также привело к радикализации армянских комитетов, центральные органы которых сформировались по оси Женева-Париж-Лондон. Движение младотурок, тем не менее, сумело извлечь выгоду из дипломатического кризиса, последовавшего за вырезанием армян[27]. Французское приложение к «Мешверету», которое Ахмед Риза начал публиковать в 1895 году в Париже, отразило ту неуютную ситуацию, в которой оказались парижские ссыльные, которым пришлось разрываться между своими патриотическими чувствами, требующими поддержать политику официальных османских властей, и тем унижением, которое вызвала реакция на указанные события в Европе. В своей статье, опубликованной в мае 1896 г., Риза, этот гуру движения младотурок, привел длинное обоснование, призванное показать, что резня, устроенная Абдул-Гамидом против армян, «была вполне в русле традиций исламизма и учения Корана. […] Мы хотим, чтобы