«Балканский фронт» холодной войны: СССР и югославско-албанские отношения. 1945-1968 гг. - Александр Животич

бы за рамки советско-китайского конфликта и привлекла бы внимание широкой общественности, а кроме того, привела бы к более четкому разграничению взглядов или даже расколу в албанском руководстве. В то же время через югославские СМИ должны были транслироваться сообщения и комментарии об авантюристской политике Албании, угрожающей миру на Балканах[659].

Подобные заметки появились в газетах Le Monde и Manchester Gurdian, действительно вызвав среди западной общественности интерес к НРА и ее международному положению, а также к политике албанского руководства. По мнению британских дипломатов, истоки антиюгославской кампании следовало искать не в самой Албании, а в Китае, использовавшем напряженные отношения Тираны с Белградом как благоприятную почву, на которую хорошо ложились жесткие идеологические позиции руководства КПК[660]. С точки зрения англичан, речь шла не просто об идеологической борьбе, но о «систематической кампании по вытеснению Югославии из лидеров третьего мира»[661]. Так, Китай предпринял попытку ослабить ее влияние на развивающиеся государства Азии и Африки во время подготовки Первой конференции Движения неприсоединения в Белграде, проведение которой должно было реализовать югославские планы по оформлению широкого и организованного движения стран, не примкнувших ни к одному из блоков.

Новый югославско-албанский конфликт получил дополнительный импульс в результате съезда АПТ в феврале 1961 г. На этом форуме албанские лидеры выдвинули новые обвинения против Югославии. В ответ последовала острая реакция югославского правительства[662]. И. Броз Тито в тот момент совершал большое турне по странам Дальнего Востока, но, несмотря на это, события в Тиране оставались в центре его внимания. По его мнению, следовало не ограничиваться статьями в СМИ, но и опубликовать уже подготовленную к тому времени «Белую книгу» об албанских враждебных действиях против Югославии, что вскоре и было сделано. Одновременно с этим в прессе зазвучали еще более решительные отповеди албанским претензиям[663]. Через несколько дней Тито поручил Карделю изучить вопрос целесообразности сохранения дипломатической миссий ФНРЮ в Тиране и миссии НРА в Белграде, а также вопрос о полной приостановке албанского транзита через территорию Югославии, за исключением случаев, когда это предписывалось международными конвенциями. Югославский лидер категорично высказался против разрыва дипломатических отношений, но потребовал снизить их уровень до минимального[664]. Югославская дипломатия строго действовала так, чтобы не дать повод для обвинений Белграда в насильственных действиях по отношению к Албании.

В ноябре 1960 г. на конференции представителей 81 коммунистической партии в Москве Энвер Ходжа выступил с обширным докладом, в котором изложил позиции Албании по вопросам мирного сосуществования стран с различным общественно-политическим устройством, различных форм строительства социализма, критики культа личности и, конечно, югославского ревизионизма[665]. Основные положения доклада вызвали обструкцию большинства представителей коммунистических партий — участников совещания. В ответ Энвер Ходжа и Мехмет Шеху покинули конференцию. Итоговые документы совещания от имени АПТ подписал оставшийся в Москве Хюсни Капо. Таким образом, выражение согласия руководства АПТ со взглядами большинства присутствовавших на совещании делегаций было достаточно формальным. Сразу же после этого советская сторона начала постепенно сворачивать сотрудничество с Албанией: были отозваны советские специалисты, приостановлено предоставление кредитов, прекращено обучение албанских студентов в советских высших учебных заведениях[666]. Так же поступили и другие восточноевропейские страны. Все они, за исключением Венгрии, ограничили экономическое сотрудничество с Албанией[667].

Уже в начале 1961 г. началась дискриминация советских представителей в НРА со стороны правительства. Особые проблемы возникли в связи с военно-морской базой в бухте Влёрского залива[668]. На нескольких подводных лодках с совместным советско-албанским экипажем участились проверки личного состава советских военнослужащих, конфликты и различные инциденты[669]. В мае 1961 г. в Москве было принято решение вывести свои вооруженные силы из Албании. 4 июня 1961 г. советские корабли покинули албанские территориальные воды. В составе ВМФ НРА остались только четыре советские подлодки[670]. С этого момента отношения Тираны и Москвы развивались в совершенно других условиях: Албания фактически вышла из Варшавского пакта[671].

Новые акценты появились и в албанской пропаганде: советского лидера Хрущева начали причислять к главным современным ревизионистам[672]. В перечне врагов Албании и международного рабочего движения он прочно занял первое место, потеснив И. Броза Тито[673]. Югославская дипломатия обращала большое внимание на развитие советско-албанского конфликта и старалась получить максимум информации, опасаясь возможности ухудшения ситуации. Инцидент с выводом из Албании советского флота вызывал особое беспокойство. Нередко, сталкиваясь со своеволием, высокомерием, отсутствием идеологической гибкости, а иногда даже примитивным поведением албанского руководства, Югославия опасалась возможной эскалации конфликта, больших потрясений внутри социалистического лагеря, а также возможности дестабилизации политических отношений на Балканах[674].

Вспышка советско-албанских противоречий повлияла также на отношения между Албанией и Югославией. Белград проявлял готовность в условиях интенсификации конфликта между СССР и Албанией снова начать сотрудничество с Тираной на базе существующих договоров, что обозначило бы некоторое югославское присутствие в этой стране. Но с учетом неизменного антиюгославского тона албанского правительства, дальнейшего развития отношений не предполагалось[675]. Вопреки декларативным заявлениям в печати и по радио, нападок на Югославию становилось все больше, их пик пришелся на сентябрь 1961 г.[676]

Вместе с тем албанцы пытались инициировать улучшение отношений с рядовыми дипломатами, ссылаясь на заявления президента Тито о необходимости их нормализации. В соответствии с изменившейся ситуацией во взаимоотношениях между Албанией и государствами восточного блока подчеркивалось право каждой страны строить социализм исходя из своих специфических условий, даже в том случае, если она не входит в советский лагерь[677]. Кроме того, имея в виду связи Югославии с западными странами, открыто говорилось, что получение кредитов на Западе не может быть основанием для обвинений какого-либо государства в отходе от социализма. Более благожелательным стало отношение к югославским дипломатическим работникам в Тиране[678]. Хотя албанское правительство и предпринимало попытки разными способами втянуть Югославию в свой конфликт с СССР, югославские дипломаты старались держаться в стороне. В качестве контрмеры албанцы указывали на различные действия правительства ФНРЮ, несшие угрозу национальной безопасности НРА (негативные статьи югославской прессы об Албании, предоставление убежища Панайоту Пляку, аресты в Югославии албанских эмигрантов и перебежчиков). Албанская сторона при этом продолжала публиковать негативные комментарии в СМИ и карикатуры на президента Тито, активизировала разведывательную деятельность в Югославии, агитировала за саботаж. Особую остроту в отношения внес протест югославов в связи с выступлением Мехмета Шеху с критикой в адрес Югославии на заседании Народного собрания НРА и поддержка этого выступления на митингах, которые можно было увидеть в албанских городах[679].

СССР периодически информировал югославскую сторону о состоянии своих отношений с Албанией. На