Корпорация самозванцев. Теневая экономика и коррупция в сталинском СССР - Олег Витальевич Хлевнюк

В таких условиях раскрытие реальных преступлений становилось все более выборочным и случайным. Пример организации Павленко хорошо демонстрировал наличие многочисленных прорех в сталинском избыточном и поэтому хаотично-бюрократическом правоохранении.

Способы маскировки УВС

Несомненно, Павленко и его соратники неплохо понимали и широко использовали слабости советской системы, что долгое время позволяло ограждать организацию от провала. У них имелся важный практический опыт взаимоотношений с советским законом. Напомним, что в середине 1930‐х годов Павленко избежал осуждения за хищения, а в 1947 году без труда скрылся от преследований прокуратуры, которая, как говорилось потом в материалах проверок, фактически его и не разыскивала[467]. Свою историю взаимодействия с советскими правоохранителями имели и другие члены команды.

По сути, значительная часть сознательной жизни Павленко и многих его сотрудников состояла в обмане государства. С годами они оттачивали и совершенствовали навыки этого обмана. Прежде всего, Павленко хорошо знал, что представляла собой советская бюрократия и захватывающий все бюрократизм. Наличие «солидных», пусть и фальшивых бумаг позволяло обходить многие препятствия в системе, где бланки и печати играли гипертрофированную роль. Этой стороне дела в организации уделялось особое внимание. Проведя аресты, чекисты обнаружили «большое количество всевозможных фальшивых бланков, гербовых печатей УВС и „Спецстрой“, паспортов, военных билетов, трудовых книжек и пр.»[468]. Только бланков со штампом «Управление военного строительства Военного министерства СССР» было изъято 12,2 тыс. штук[469].

Принципиальное значение для поддержания необходимого уровня конспирации имел псевдовоенный характер организации. Военные строители были обычным явлением на советских пространствах. Они строили не только военные объекты вдалеке от посторонних глаз, но и генеральские дачи, работали на гражданские ведомства легально или по частным договоренностям. Это была мобильная и практически безотказная рабочая сила, при помощи которой, хотя и не всегда качественно, латались многие дыры в хозяйстве страны. Именно поэтому появление организации Павленко как контрагента ни у кого не вызывало подозрений.

Замминистра пищевой промышленности Молдавии М. А. Азарьев так объяснял этот факт следователям: Павленко говорил, «что управление военно-строительной организации находится на станции Снятин Станиславской области, и в настоящее время передислоцируется, в связи с чем значительная часть рабочей силы свободна, и он имеет разрешение командования на время передислокации выполнять по договорам некоторые работы у гражданских организаций. У меня такое объяснение Павленко не вызвало подозрений, и я об том сообщил министру»[470].

Для создания ложного военного фасада в УВС, как уже говорилось, была создана своя «военная команда». По показаниям Павленко, военную форму в его организации носили до 35 человек[471]. В материалах суда говорилось, что форму солдат и сержантов носили в организации до 60 человек[472]. Вероятно, речь шла обо всех «военнослужащих», прошедших через организацию за несколько лет. Руководители организации также числись военнослужащими. Павленко за время работы организации «вырос» с «инженер-майора» до «инженер-полковника». Константинов стал «майором», Курицын, Федоренко, Невинский — «инженер-капитанами» и т. д. Документы у всех «военнослужащих» были фальшивыми.

Несколько десятков «рядовых» и «сержантов» лишь периодически работали на стройках. В основном они несли охрану помещений и имущества организации и одновременно служили прикрытием легенды о ее военном характере. Некоторые из них, о чем будет сказано далее, выполняли роль осведомителей в своеобразной службе безопасности УВС.

Порядок вербовки в число «военнослужащих» организации не вполне понятен. Видимо, самым распространенным способом был «призыв» молодых рабочих организации в «армию». Им объявлялось, что в связи с достижением призывного возраста они будут служить теперь в охране УВС вместо работы на строительных площадках. Изготовить соответствующие документы о прохождении «воинской службы», о присвоении «воинских званий», «демобилизации» и т. д. для организации не представляло большого труда. Руководители УВС устанавливали связи с работниками военно-учетных столов и райвоенкоматов и «путем обмана и подкупов ставили фиктивные отметки в военных билетах и приписных свидетельствах о взятии на учет лиц, находившихся в „УВС“»[473].

Не было сложно получить и обмундирование. В стране, только недавно вышедшей из войны, оно не было дефицитом. Многие советские граждане обоих полов и разных возрастов все еще донашивали военную форму, поскольку приобрести гражданскую одежду было не так просто. Частично обмундирование, в том числе сапоги и шинели, организация Павленко заказывала в мастерских из их материала либо покупала материал и сдавала в пошив. Часть обмундирования покупали на базарах или в магазинах военторга, в частности в Киеве и Ленинграде[474].

Лишь немногим сложнее было получить оружие. В тех районах, где работали подчиненные Павленко, много оружия оставалось со времен войны[475]. В ряде случаев оружие покупали или получали «официально», но за взятки[476]. Нередко его, неизвестно в какой степени бескорыстно, выделяли местные органы госбезопасности и милиции для защиты от антисоветского подполья в западных областях СССР:

Находясь в Золочево и, используя имеющиеся у меня подложные штампы и печати от имени Военного Министерства СССР, я написал отношение в Золочевское РО МГБ или милицию с просьбой выдать для воинской части винтовки, автоматы, и, кажется, пистолеты. По этому письму нам было отпущено оружие… Я тогда познакомился с начальниками РО МВД и МГБ… и объяснил им, что поскольку мы являемся военно-строительным участком, то у нас своего оружия нет. Они, видимо, этому поверили и дали нам какое-то количество оружия, имея в виду, что эта местность была поражена оуновцами. Когда мы приехали в Коломыю… то там по моему же фиктивному письму было получено оружие в Яблоновском РО МГБ или милиции… Организовав строительный участок в Эстонии, мы и там получили какую-то часть оружия в Йыхвинском РО МГБ или милиции[477].

Правда, после передислокации из этих районов УВС оружие не возвращало[478]. Скорее всего, его никто и не требовал вернуть.

В ноябре 1952 года во время разгрома организации в ее двух «штабах» в Запорожье и Кишиневе было изъято 3 пулемета с дисками, 20 винтовок и карабинов, 8 автоматов, 22 пистолета и револьвера, 3 тыс. боевых патронов, 100 килограммов взрывчатки, 5 ручных гранат и т. д.[479]

Молодые рабочие, пополнявшие охрану, вряд ли возражали против своего «призыва в армию» в рамках УВС. Благодаря этому они повышали свой статус и вместо изнурительного труда на стройплощадках несли куда