Эпоха веры - Уильям Джеймс Дюрант

крестоносцев». Но иногда он мог стоять над битвой и видеть всех людей как братьев:Человечество возникло из одной Девы; Мы похожи как внешне, так и внутренне; Наши рты насыщаются одним и тем же блюдом; И когда их кости в смятении падают, Скажите вы, кто знал живого человека в лицо, Кто из них теперь холоп, а кто рыцарь, Что черви так изгрызли их туши? Христиане, иудеи и язычники — все служат им, И все творение находится на попечении Бога.37

После четверти века скитаний и нищеты Вальтер получил от Фридриха II поместье и доход (1221) и мог спокойно провести оставшиеся семь лет. Он скорбел о том, что слишком стар и болен, чтобы отправиться в крестовый поход. Он молил Бога простить его за то, что он не смог полюбить своих врагов.38 В поэтическом завещании он завещал свое имущество: «Завистникам — мои несчастья; лжецам — мои печали; неверным любовникам — мои глупости; дамам — боль моего сердца».39 Он был похоронен в Вюрцбургском соборе, и рядом с ним установлен памятник, провозглашающий любовь Германии к величайшему поэту своего века.

После него движение миннезингеров погрязло в феериях и разделило бедствия, постигшие Германию после падения Фридриха II. Ульрих фон Лихтенштейн (ок. 1200–1276) рассказывает в своей поэтической автобиографии «Фрауендиенст», как его воспитывали во всех чувствах «дамского служения». Он выбрал даму в качестве своей богини, зашил себе заячью губу, чтобы смягчить ее отвращение, и сражался за нее на турнирах. Когда она удивилась, что у него все еще есть палец, который, как она думала, он потерял в ее честь, он отрезал обидный член и послал его ей в качестве дани. Он чуть не упал в обморок от восторга, когда судьба позволила ему выпить воды, в которой она омыла руки.40 Он получил от нее письмо и несколько недель носил его в кармане, пока не нашел человека, которому мог бы доверить тайно прочитать его, ибо Ульрих не умел читать.41 Пообещав ей благосклонность, он два дня прождал в одежде нищего среди прокаженных у ее ворот; она приняла его и, найдя его нетерпеливым, велела спустить его в простыне из своего окна. Все это время у него были жена и дети.

Движение миннезингеров достойно завершилось в лице Генриха фон Мейсена, чьи песни в честь женщин заслужили титул Frauenlob, «женская хвала». Когда он умер в Майнце в 1317 году, дамы города несли его тело с мелодичными причитаниями, чтобы похоронить его в соборе, и вылили на его гроб такое количество вина, что оно текло по всей длине церкви.42 После него песенное искусство вышло из рук рыцарей и было подхвачено средним классом; романтическое настроение дамских поклонников прошло, и на смену ему в XIV веке пришли бурная радость и искусство мейстерзингеров, возвестивших Парнасу о восхождении буржуазии.

VII. РОМАНСЫ

Но в романтике среднее сословие уже захватило власть. Как аристократические трубадуры и trovatori писали нежную лирику для дам южной Франции и Италии, так и в северной Франции поэты скромного происхождения — известные французам как труверы или изобретатели — украшали вечера среднего и высшего классов поэтическими историями о любви и войне.

Типичными композициями труверов были баллада, лаи, шансон де гест и ронкан. Некоторые прекрасные образцы lai дошли до нас от той, кого и Англия, и Франция могут назвать своей первой великой поэтессой. Мари де Франс приехала из Бретани в Англию во времена правления Генриха II (1154-89); по его предложению она переложила несколько бретонских легенд на стихи, причем с деликатностью речи и чувств, не превзойденной ни одним трубадуром. Одно из ее стихотворений заслуживает внимания как благодаря необычной теме — живая возлюбленная к своему умершему любовнику, так и благодаря изысканному переводу:

Любит ли тебя кто-нибудь там, Летом или зимой? Внизу вы не нашли ни одного честного Положили в могилу вместе с вами? Разве долгий поцелуй смерти богаче Чем моя, как правило… Или вы отправились в далекое блаженство И совсем забыл меня? Какой нежный сон Вы в чем-то нежны? Какая чарующая смерть держит вас в глубоком Странная приманка ночью и днем? Небольшое пространство под травой, Выходите на солнце и в тень, Но, увы, вдали от меня, Там, внизу, где ты лежишь…. Там ты будешь лежать, как лежал, Хотя, в мире выше, Проживите свою жизнь заново, Снова люблю вашу любовь. Разве не сладко под пальмой? Разве это не теплый день, изобилующий В долгом мистическом золотом спокойствии Лучше, чем любовь и жизнь? Широкие причудливо пахнущие листья, похожие на руки Пройдитесь по ярмарочному дню, Плетение сна не