Дельфийский Оракул - Уильям Брод

Де Бур, бесспорно, по своему возрасту, опыту, положению в науке и потому, что именно он первым обратил внимание на необычную геологию в районе храма, занимал ведущее место в проекте. Хейл был младшим партнером.

Но после первого раунда их исследований в Греции они незаметно поменялись ролями, и первое слово оставалось за Хейлом при определении дальнейших шагов по развитию проекта. Отчасти это был вопрос решимости идти до конца. Хейл всегда чувствовал, когда перед ним верное дело, а выдвинутый де Буром тезис теперь перешел из разряда неправдоподобных в разряд вероятных. Ведь теперь в дополнение к свидетельствам древних авторов они располагали косвенными доказательствами одурманивания Оракулов. Перечнеляя их в случайном порядке, не по значимости, это были воспоминания о чайках, французский отчет о щели под адитоном, установленный ими самими факт прохождения расщелины под Дельфами, греческая карта, подтверждавшая наличие расщелины, обнаружение битума на скальном основании храма и травертина в самом храме и в его окрестностях, а также воспоминания о «ветряной дыре». В целом представлялось в высшей степени вероятным, что либо родник, либо щель источали какого-то рода газ, проникавший внутрь храма и на протяжении нескольких веков опьянявший целую вереницу Оракулов.

Хейл, младший партнер, в смысле продвижения в карьере выигрывал от крупного открытия в Дельфах больше, и это, возможно, определяло его более глубокую заинтересованность в проекте. Де Бур, напротив, уже достиг всего, чего можно достигнуть в академической сфере, и даже самый громкий успех в Дельфах не мог сколько-нибудь заметно повысить его авторитет. И в самом деле, он уже был общепризнанным первым профессором наук о земле в Уеслеане, и его собственный фонд оплачивал все расходы проекта. Природная любознательность подогревала его интерес к раскрытию тайны Дельф, но с точки зрения карьеры он был намного меньше мотивирован в достижении максимального успеха. Можно сказать, что к этому времени де Бур добился такого положения в академическом мире, что мог спокойно почивать на лаврах или заняться каким-нибудь смелым предприятием и не оглядываться по сторонам. Его устраивал любой исход. Хейл же, с другой стороны, не имел кафедры с обеспеченным доходом от благотворительных фондов и, будучи руководителем отдельной студенческой программы, мог пока что претендовать на пост декана, проректора или ректора колледжа, если бы выбрал себе в дальнейшем административную карьеру. Каким бы путем он ни решил идти, намечалась явная возможность получить повышение, и крупное открытие было бы очень к месту.

На их заинтересованность в проекте влияла также и разница в возрасте. Де Буру был шестьдесят один год, Хейлу сорок четыре.

Возможно, более существенное значение, чем личные особенности обоих людей, имели профессиональные факторы, которые отдавали Хейлу первенство в инициативе. Что было еще важнее, они шли наперекор сложившимся представлениям не геологического, а археологического порядка. После целого века археологических открытий и комментариев, наблюдений и споров о Дельфах все закончилось категорическим вердиктом, что не обнаружено никакой щели и никаких дурманящих паров. В геологическом мире не было такой традиции. Для де Бура было бы внове выступить в геологическом журнале, возможно, это была бы первая такого рода публикация. Но Хейл, выступив перед археологической аудиторией, пошел бы против целой плеяды предшественников, которые в своей массе выражали большой скептицизм в отношении древних источников. В перспективе он столкнулся бы с сопротивлением группы специалистов-историков, критиков и читателей, даже если они будут расположены принять его тезисы за истину, согласятся с ним при условии представления достаточно большого количества весомых доказательств. Об альтернативе лучше было бы не думать. У Хейла не было никакого желания сделаться объектом нападок со стороны археологического мира.

Перед ними стояла также проблема неодинаковых подходов к исследуемому ими предмету в свойственной каждому из них сфере. Для археологов Дельфы были священным местом поклонения, одним из самых знаменитых мест классической Античности вкупе с Парфеноном в Афинах и Колизеем в Риме. Те же Дельфы, наоборот, были абсолютно белым пятном для геологов. В лучшем случае, дельфийский феномен был неким побочным явлением по сравнению с подвижками континентальных плит, границами тектонических областей и образованием горных хребтов.

Наконец, поля их соответствующей деятельности сильно различались стандартами свидетельств и доказательств, и что касается Хейла, то эти различия только подталкивали его к смелому продолжению проекта. Несмотря на то что геология считается точной наукой, многие ее отрасли, особенно те, которые имеют целью выяснение процессов, происходящих в глубинах Земли, имеют дело с целым набором относительных величин: предполагаемых границ, невидимых конвективных течений, неточных границ зон плавления и отвердения. В археологии, наоборот, многое можно увидеть и потрогать, подвергнуть сопоставлению и анализу. Археология — наука тактильная и сенсорная, даже в тех случаях, когда отсутствие каких-то частей изучаемого объекта вынуждает исследователя полагаться на догадку. В известной степени Хейл пытался применить к геологии методы собственной дисциплины.

Очень может быть, что играли определенную роль и их личности. Де Бур прошел тяжелую жизненную школу, временами бывал непреклонно упрямым, а Хейл умел прислушиваться к мнению коллег. Взятые вместе, эти качества побуждали Хейла собрать как можно более убедительные доказательства. Он хотел быть уверенным.

Такая ситуация не могла не вызвать трений и взаимного недовольства. С другой стороны, такие творческие споры часто свидетельствуют о хорошем рабочем сцеплении между партнерами. Теоретически достоинства партнерства перевешивали возможный риск конфликта.

Вопрос, по которому теперь возникли разногласия, касался перспективы публикации, представления результатов их открытий широкой аудитории и вынесения на публику вопроса об одурманенном состоянии Оракулов. В 1996 году де Бур, за спиной у которого были пятнадцать лет раздумий по поводу необычной геологии Дельф и ее влияния на античный мир, чем не мог похвастаться Хейл, полагал, что они располагают достаточными доказательствами, чтобы выйти с ними в печать. Он говорил, что не видит никаких сложностей. Они вдвоем могут подготовить статью для какого-либо геологического журнала. Хейл не соглашался. Им нужно больше доказательств, больше материала, чтобы подтвердить свои утверждения. Де Бур не стал возражать. Дополнительные доказательства не лишни и могут помочь делу. Через несколько лет, вспоминая то время, де Бур добрым словом будет отзыватся о педантичности Хейла, отмечая при этом, насколько разнятся представления геологов и археологов о том, что для них составляет доказательную базу. Геологи, думает он, часто удовлетворяются, скажем, семьюдесятью пятью процентами определенности. Хейл же хотел быть уверенным на девяносто или девяносто пять процентов.

По дороге в Афины, а затем в самолете по пути в Нью-Йорк они обсуждали планы дальнейшей работы над проектом. Ключевой проблемой их гипотезы, для решения которой им не хватало неопровержимых доказательств, было битуминозное испарение