Блог «Серп и молот» 2019–2020 - Петр Григорьевич Балаев
Блог «Серп и молот» 2019–2020 читать книгу онлайн
Перед тем, как перейти к непосредственно рассмотрению вопроса о Большом терроре, нужно оговорить два важных момента.
Первый. Самого по себе факта Большого террора, расстрелов по приговорам несудебного незаконного органа 656 тысяч человек и заключению в лагеря на срок 10 лет еще примерно 500 тысяч человек, т. е. тяжелейшего преступления перед народом СССР, как факта не существует по определению. Некоторые особенно отмороженные правозащитники до сих пор носятся с идей проведения процесса над КПСС (правильней будет — ВКП(б)) по типу Нюрнбергского. Эту идею я поддерживаю, голосую за нее обеими руками. Я страстно желаю, чтобы на открытый судебный процесс были представлены те доказательства репрессий 37–38-го годов, которые наши профессиональные и не очень историки считают доказательствами массовых расстрелов и приговоров к 10 годам заключения более чем миллиона ста тысяч граждан СССР. Даже на процесс, который будут проводить судьи нынешнего нашего государства. Но моё желание никогда не сбудется. Попытка провести такой процесс уже была, уже были подготовлены доказательства, которые сторона, обвинявшая КПСС в преступлениях, хотела представить на суд. Да чего-то расхотела. А пока такой процесс не состоялся, пока не дана правовая оценка тем доказательствам, которые свидетельствуют о масштабных репрессиях 37–38-го годов, факт Большого террора любой грамотный историк может рассматривать только в виде существования этого факта в качестве политического заявления ЦК КПСС, сделанного в 1988 году. Мы имеем не исторический факт Большого террора, а исторический факт политического заявления о нем. Разницу чувствуете?
Второе. Историки в спорах со мной применяют один, убойный на их взгляд, аргумент: они работают в архивах, поэтому знают всю правду о БТ, а я — «диванный эксперт», в архивы не хожу, поэтому суждения мои дилетантские. Я, вообще-то, за столом работаю, а не на диване — раз, и два — оценивать доказательства совершенных преступлений, а БТ — это преступление, должны не историки, а криминалисты. Занимаясь вопросом БТ до того, как доказательствам его существования дана правовая оценка, историки залезли за сферу своей компетенции. Я себя к профессиональным историкам не причислял никогда и не причисляю, зато я имею достаточный опыт криминалиста. Как раз не та сторона в этом вопросе выступает в роли дилетанта.
Как раз именно потому, что я имею достаточный опыт криминалиста, я категорически избегаю работы в архивах по рассматриваемому вопросу. По нескольким причинам. Я сторона заинтересованная, я выступаю в качестве адвоката, и не стесняюсь этого, сталинского режима. Заинтересованная сторона в архив должна заходить и документы в нем изучать только в ситуации, приближенной к условиям проведения процессуального действия, т. е. в присутствии незаинтересованных лиц, с составлением соответствующего акта.
(П. Г. Балаев, 18 февраля, 2020. «Отрывки из „Большого террора“. Черновой вариант предисловия»)
-
А господин Дюков оправдывается тем, что раньше так писали… Да нет, господин Дюков, так пишут и сегодня: «Хады на мой старана» или «Ухады с мой старана».
Но в настоящем русском языке слово «сторона» и в 1939 году было существительным женского рода…
* * *
И, наконец, последнее указание, уже за подписью последнего Председателя КГБ Крючкова. Я привожу его не в текстовом виде, а фотокопию:
В этом документе стоит обратить внимание на правки, внесенные в текст авторучкой. И на дату. Он издан после завершения работы реабилитационной комиссии А. Яковлева.
Корректуры в тексте документа, вроде бы, явно свидетельствуют о том, что это рабочий документ сотрудника КГБ, который отвечал за предоставление ответов гражданам о судьбе их репрессированных родственников. Чтобы не копаться в нормативных документах, которые вводили изменения в порядок, определенный Указанием, он прямо в текст Указания их и вписывал. Фальшивкой этот документ быть не может, на первый взгляд. В книге «Троцкизм против большевизма» я именно к такому ошибочному выводу и пришел. Посчитал его за действительный документ.
Но мне не давал покоя один «небольшой» нюанс. Датируется документ 1988 годом, временем, когда еще ни один родственник не знал о том, что его близкий, о котором был ответ из Органов, что он умер в местах заключения, был расстрелян по решению несудебного органа, всем же сообщали «10 лет без права переписки». Но само указание Крючкова дано «в целях упорядочения рассмотрения заявлений граждан о судьбе их родственников, расстрелянных по решениям несудебных органов». Но вдруг уже при Крючкове, в 1988 году, в КГБ пошли запросы от тех, кто ранее получил ответы о смерти родственников в местах заключения. И Крючков подписывает указание на этот счет.
А с какого перепоя граждане вдруг стали сомневаться в обстоятельствах смерти своих родственников и заново стали выяснять их судьбу? Им уже успели сообщить, что в НКВД-МВД-КГБ скрывали от них правду?
Теперь еще раз посмотрите на эти «документы» о сокрытии «правды». Когда они, начиная с приказа Берии, стали известны, на даты рассекречивания обратите внимания? С 2013 года! До 2013 года никто даже не подозревал об их существовании. Более того, мы имеем лишь экземпляры из украинских архивов. Всё, что нам представлено о том, как скрывали от народа масштабы репрессий, обнаружено пока только в украинских архивах и рассекречено только в 2013 году.
Есть еще один очень интересный момент. Если эти документы украинцами рассекречены, то их экземпляры, хранящиеся в архиве ФСБ России, автоматически теряют статус секретных. Какой смысл хранить, как секретные, документы, которые уже обнародованы, правда ведь?
Так когда нам будут представлены эти указания Председателей КГБ СССР о сокрытии масштабов репрессий уже в виде документов из архива ФСБ? Семь лет прошло после того, как их экземпляры украинские историки обнародовали, а наша отечественная Контора даже не почесалась на этот счет, да и отечественные правозащитники этим не интересуются.
Я ответ знаю: никогда. ФСБ будет хранить гробовое молчание. Она оказалась в очень сложной ситуации. Чтобы «рассекретить» указания Серова, Семичастного и Крючкова, нашим конторским нужно сначала получить оригиналы из Украины, сделать потом с этих оригиналов свои… оригиналы и представить их публике. Нужно же, чтобы «оригиналы» совпадали! С копий сделать это невозможно. Но, как назло, вскоре после того, как эти «оригиналы» хохлы обнаружили, начались известные события на майдане, после чего отношения между СБУ и ФСБ окончательно перешли в фазу противостояния. Теперь уже невозможно провести секретную операцию по вывозу в Москву этих документов для изготовления их дубликатов. Более того, их уже и в СБУ не имеется. 9 апреля 2015 года Рада приняла Закон о передаче всех архивов бывшего КГБ Украины в государственный архив Украинского института национальной памяти. Теперь он у украинских правозащитников. Сами можете представить, сколько оттуда еще выплывет «оригиналов». А эти правозащитники находятся под плотным патронажем США.
И признать указания Председателей КГБ подделками ФСБ тоже не может. Что тогда будет с Большим террором, на котором держится идеология нынешнего российского режима? Почему они подделки?
Да потому, что указаний Председателей КГБ, как распорядительных документов, никогда не существовало, так же, как и «оперативных приказов» НКВД:
«Председатель Комитета, заместители председателя в пределах своей компетенции издают приказы и инструкции на основании и во исполнение действующих законов, постановлений ЦК КПСС и Совета Министров СССР.
Руководителям местных органов КГБ предоставляется право издавать приказы и указания по оперативной и служебной работе на основе приказов и инструкций Комитета госбезопасности при Совете Министров СССР и решений соответствующих партийных органов.»
Это из Положения о КГБ СССР. Документ даже в Викитеке есть. Всё. Аут. Бобик трагически издох…
* * *
Мне этот сборник «документов» о том, как скрывали масштабы репрессий от народа, особенно указание Крючкова, опубликованный на сайте «Бессмертный барак», очень сильно напомнил одну ситуацию из моей личной оперской жизни. В 2001-м году я исполнял обязанности заместителя начальника Гродековской таможни по правоохранительной деятельности и ждал уже утверждения меня в этой должности. Совпало так, что были испорчены отношения с местным отделом ФСБ. К слову, отношения с краевым руководством местных конторских у меня были преотличнейшие. Но гродековским чекистам на должности заместителя таможни нужен был не я, а их человек, начальник отдела собственной безопасности таможни. И на меня, разумеется, появился компромат, который заключался в том, что начальник ОСБ нашел в туалете здания таможни лист бумаги с отпечатанным на нем секретным отчетом за моей подписью. Точнее, подписи моей на листе не было, я был указан в качестве подписанта. И сведений никаких секретных там не было, только перечислены псевдонимы нескольких агентов. Всего лишь. Но на этом листе стоял гриф «Секретно».
Понятно, почему он был обнаружен в туалете. Креативные парни из ОСБ ситуацию развивали в русле: у Балаева такой бардак с секретным делопроизводством, что даже в туалетах секретные документы валяются.
А контролирует соблюдение режима секретности во всех органах и учреждениях ФСБ. Парни из местного отдела тут же занялись вопросом соблюдения этого режима в подчиненных мне подразделениях и торопливо поставили вопрос о моем соответствии занимаемой должности. Побежали с найденным в туалете «документом» к своему и моему руководству, радуясь компромату на меня. Успехов никаких не добились. Руководство на всякий случай прислало ко мне комиссию, которая провела полную сверку секретных документов, нарушений
