Еврейский мир. Сборник 1944 года - Коллектив авторов -- История

грамотных великороссов, украинцев или белорусов. Поэтому было вполне естественно, что в первые годы большевистской революции советское чиновничество в значительной степени состояло из евреев, особенно в городах и местечках бывшей «черты оседлости». Лишь незначительная часть образованного и культурного еврейства в первые годы сочувствовала большевизму, но когда большевики окончательно вышли победителями из гражданской войны, евреи вследствие своего исключительного экономического положения вынуждены были раньше других национальностей примениться к вновь создавшимся условиям. Тот факт, что антибольшевистские армии почти всюду устраивали погромы на евреев, в то время как советское правительство не только не преследовало евреев, но железной рукой подавляло всякое открытое проявление антисемитизма, заставило многих евреев, даже таких, которые никогда не были причастны к революционному движению и никогда не были рабочими, верой и правдой служить советской власти. Еврейские же погромы, устроенные антибольшевистскими армиями на юге России и в Белоруссии, явились главной причиной того, что многие молодые евреи в годы гражданской войны были втянуты в Красную армию и в аппарат Че-ка.

V.

В конце 20-х и начале 30-х годов почти все евреи, игравшие значительную роль в большевистской партии до революции и в первые годы после революции, были устранены. В Политбюро есть еще один еврей — Лазарь Каганович, но он всегда был лишь смиренным слугой Сталина, а в последнее время о нем совсем не слышно. В Совнаркоме, кроме Кагановича, нет ни одного еврея. В Ц. К. партии — один или два еврея. В высшей коллегии бывшего ГПУ, переименованного в НКВД, в настоящее время нет ни одного еврея. В Верховном Совете до войны было лишь 2—3 еврея. В целом ряде советских комиссариатов в настоящее время почти нет евреев. Лишь в комиссариатах торговли, промышленности и продовольствия они до сих пор значительно представлены. Немало евреев есть также в комиссариате народного просвещения и в Наркоминделе.

В общем, евреям в Советском Союзе живется не лучше и не хуже, чем всем остальным народностям России. Большевизм не знает расовой вражды, в Советской России нет ограничительных законов против евреев. Еврей обладает теми же гражданскими правами, как и всякий нееврей, но язык пророков по прежнему запрещен в России, и национальная еврейская культура имеет мало возможностей развиваться в России.

Покойный П. Н. Милюков как то в 1921 году заметил, что евреи — наиболее государственно-мыслящий народ в России. Он мог бы еще прибавить — и наиболее СВОБОДОЛЮБИВЫЙ народ. Евреи всегда чувствовали себя обойденными судьбою и потому всегда жаждали более совершенного мира. Идеи свободы, человечности и социальной справедливости всегда были близки сердцу народа, давшего миру пророков. Евреи глубоко сочувствовали освободительному движению в России, помогали ему и многие из них деятельно участвовали во всех демократических и социалистических партиях России, потому что эти партии боролись за восстановление в России режима равенства, свободы, права, политической и социальной демократии.

Марк Слоним. ПИСАТЕЛИ-ЕВРЕИ В СОВЕТСКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ

1.

За последние четверть века в России произошло то, что обычно называется «сменой поколений». Сошли со сцены почти все деятели культуры и общественности, игравшие видную роль в прежней, дореволюционной действительности. Их место заняла молодежь, выросшая в тяжких и бурных условиях гражданской войны, нэпа, пятилеток и строительства советского государства. Она произвела во всех областях жизни полное «обновление кадров».

Это исчезновение «отцов» и приход «детей» быть может особенно заметен в литературе. За годы революции появилось множество молодых писателей и создалось не малое количество новых художественных школ и направлений, основанных племенем «младым, незнаемым». Старики или замолчали, или вымерли, или эмигрировали, и в «садах российской словесности» поднялась новая буйная поросль. Она представляет современную Россию и отражает ее развитие, ее заботы и устремления.

Какую роль в этой новой литературе играют евреи? Каково их влияние на пореволюционное искусство и кто именно из молодых писателей-евреев заслуживает внимания критики и читателей? И можно ли их сравнивать с представителями старого поколения?

В конце 19 и начале 20 века евреи занимали очень скромное место в русской художественной литературе. В поэзии это были Надсон и Фруг, в прозе Ан-ский, Айзман, Осип Дымов, Кармен-Коренман, Н. Осипович, Пружанский, Юшкевич, — писатели разного калибра и таланта, но неизменно остававшиеся во вторых и третьих рядах. Более заметную роль сыграли литераторы еврейского происхождения в критике (Венгеров, Волынский, Айхенвальд, Гершензон, Горнфельд, Коган и др.) и публицистике (Жаботинский). Имена некоторых из них связаны с первым периодом революции, но они полностью принадлежат к уже давно пройденному этапу русской культуры.

«Старая гвардия» русско-еврейских писателей очень мало проявила себя в эпоху революции. Шолом Аш и Юшкевич оказались за границей и, следовательно, никакого влияния оказывать уже не могли. Из остальных, насколько мне известно, только Д. Айзман выпустил в 1924 году сборник рассказов под названием «Редактор Солнцев» и повесть «Столяр Анчл и его подруга», где он в полуюмористической форме рассказывал о любовном приключении скромного еврейского ремесленника. В 1926 году ее издали в большом количестве экземпляров, вероятно, в целях борьбы против антисемитизма. Да еще имя Н. Осиповича порою мелькало в советских журналах двадцатых годов. Совсем умолк Коренман, выступавший в начале века под псевдонимом Кармен: в свое время его описания быта одесского пригорода, Молдаванки, в стиле Горького, обратили на себя некоторое внимание.

Но зато, вместо стариков, появилась многочисленная молодежь. Количество писателей-евреев в советской литературе очень велико. Некоторые из них, как Бабель, пользуются широкой и заслуженной популярностью. Другие — менее известны, особенно за пределами России, и их произведения редко доходят до русских читателей за рубежом. Скудость материала, вероятно, и была одной из причин, препятствовавших до сих пор обзору их деятельности; моя попытка, отнюдь не претендующая на исчерпывающую полноту, является, кажется, одной из первых в этой области.

Писателей-евреев в советской литературе можно разделить на несколько категорий. В первую из них входят поэты и прозаики, евреи по происхождению, совершенно слившиеся со своими русскими собратьями, и не внесшие в современное искусство ничего специфически еврейского — ни по духу, ни по теме своего творчества. Критик Львов Рогачевский в интересной книге о русско-еврейской литературе, вышедшей в Москве в 1922 году, называет их «евреями лишь по паспорту».

Некоторые из них, как, например, довольно известный прозаик В. Лидин, скрыли свое настоящее имя под псевдонимом и даже в своих автобиографиях не указывают, что они — евреи. Романы и рассказы хотя бы того же Лидина — и по теме, и по обработке, — примыкают к традиции коренной русской, я сказал бы даже великорусской литературы: в них изображены