Истоки первой мировой войны - Джеймс Джолл

способствовать укреплению самодержавной системы и изменению расклада сил в мире в пользу Германии.

Существовали значительные трудности в использовании флота как средства для нового объединения консервативных сил. Положение ухудшалось по мере роста затрат. Консерваторы-аграрии резко отклоняли любые финансовые меры (как налог на наследство и налог на доходы), которые затрагивали их собственные карманы, так что до 1913 г. налог на доходы не был внесен на рассмотрение, несмотря на поддержку социалистов. Хотя, как и Бисмарку, Бюлову временно в 1903 г. удалось создать консервативный блок, основанный на объединении экономических интересов аграриев и промышленников, твердой поддержки он не имел. С провалом этого блока в 1909 г. Бюлов ушел в отставку.

Активная пропаганда морской программы помогла Тирпицу создать влиятельную группу под названием «Союз поддержки флота», с чьим мнением считалось правительство. Она помогла среднему классу стать на позиции, которых до сих пор придерживались аристократы[197]. Рост флота и честолюбивые программы Тирпица были знаком того, что Германия поменяла свой социальный и экономический путь, по очень спорно то, что это послужило объединению нации. Флот выявил разногласия и противостоящие силы в германском обществе и в промышленных структурах, поскольку толкнул германское правительство к внешней политике, которая довела конфликт с Британией до войны. Идея мирового господства и поддержка строительства флота овладевала все более широкими кругами. Но эту политику никогда не поддерживал рабочий класс. Рабочие были на стороне социал-демократической партии, и их не смогли привлечь в народное единство, как ни старались некоторые его сторонники. Однако пропаганда строительства флота не оставила рабочих равнодушными. Те из политиков социал-демократов, которые по приглашению посетили военный корабль, не скрывали своего восхищения и хотя бы один из них помнил это всю жизнь[198].

Строительство германского флота не только выявило некоторые противоречия в политике Германии и в обществе, но также создало националистическое общественное мнение и развило агрессивную империалистическую пропаганду, которая помогла считать войну приемлемой и даже желательной. Существование такого мнения было принято во внимание германским правительством между 1911 и 1914 гг. Это была не одна проблема, с которой столкнулся Бетман Гольвег, ставший канцлером в 1909 г. Его преемник Бюлов продолжал внешнюю политику, которая привела к изоляции Германию и к опасности оказаться окруженной враждебными государствами. Это в свою очередь заставило увеличить армию и флот и соответственно усугубило финансовые трудности Германии. Отставка Бюлова была прямым результатом того, что он пытался решить проблему, введя налог на наследство, и ситуация стала еще хуже. Появились признаки того, что левое крыло либералов и некоторые демократы искали возможность сделать рейхстаг более сильным, начав агитацию за реформу избирательного права по выборам в прусский ландтаг. Любое правительство собиралось найти путь сотрудничества либо с этими новыми потенциальными группами левых, либо с еще более резкими правыми националистами. Хотя Бюлову удалось сформировать консервативный блок, победить на выборах в рейхстаг в 1907 г., контролировать рост социал-демократии, на следующих выборах, в 1912 г., он потерял поддержку, и усиление социалистов привело к новым требованиям правых начать кампанию против них. Правые настаивали на запрещении всеобщих выборов и установлении авторитарного режима. Эти идеи поддерживали кронпринц и даже кайзер в минуты бешенства. Бетман Гольвег старался проводить «политику диагонали» между противоположными силами. Он не хотел больше отделять социал-демократов от германского государства, учитывая ухудшение международного положения, и в то же время надеялся создать некоторое национальное единство при помощи правительства «надпартийного». Фактически у него было очень мало шансов, и, конечно, этот осторожный, благородный, угрюмый, консервативный бюрократ вряд ли был человеком, способным прямо отменить власть армейского руководства и промышленников, которые считали любой либеральный жест слабостью внутри государства, и попытки пойти на компромисс — слабостью во внешней политике.

Это стало ясно после кризиса в Марокко в 1911 г., когда различные националистические влиятельные группы негодовали на Бетмана за то, что Германия не получила равноправных компенсаций и согласилась на установление контроля Франции в Марокко. Он не оправдал надежды, которые они питали в связи с посылкой германского военного корабля в Агадир. Националисты надеялись, что эта инициатива, вызвав всеобщий международный кризис, станет первым шагом к рождению новой германской империи в Африке и продемонстрирует силу германской империи. Как писала одна из газет 3 июля 1911 г.: «Вся германская нация вздохнула с глубоким облегчением, когда прошел тяжелый сон, как будто лучи утреннего солнца рассеяли ночную тьму бесчисленных отставок»[199]. Люди, которые полагали, что все неприятности Германии могут быть преодолены только драматическими действиями национального самоутверждения, даже ценой войны, были разочарованы, когда в результате действий германской военной дипломатии они получили две маленькие части Французского Конго, презрительно описываемые министром колоний Германии: «Как колонии, полностью бесполезные территории»[200], большей частью либо болота, либо джунгли, где население погибало от лихорадки. (Это было типично для настроений того времени. Французский журналист-националист жаловался, на Германию, описывая эту же территорию как «чудесные берега, населенные всеми животными Эдемского сада, обладающей всеми чудесными красотами, которыми художник мечтал бы украсить картины сотворения мира»[201].) Более того, платой за то, что германцы считали малой ценой, стало усиление антигерманских настроений во Франции и открытое выражение поддержки Франции в речи Ллойд Джоржа.

Хотя в марте 1912 г. во время визита Голдена в Берлин была предпринята попытка заключить соглашение с Британией, было ясно, что германское адмиралтейство изменит программу строительства флота только после безоговорочного обещания Британии придерживаться нейтралитета в европейской войне. Ко времени визита Голдена прошли выборы в рейхстаг в январе 1912 г., на которых победили социал-демократы. Бетман воздерживался от тактики Бюлова и шел на выборы с националистическими лозунгами, потому что не желал дразнить правых и подвергаться их критике. Он писал своему другу:

«Мы должны сделать все для защиты на море и на земле, что позволяют наши финансы, но не угрожающими криками, а как можно в более спокойной тишине. Тогда мы сможем все сделать с Британией, невзирая на увеличение флота, так, чтобы не дошло до войны. Вот для чего я работаю, но сопротивление с каждой стороны вряд ли может быть преодолено»[202].

Вскоре он столкнулся с требованиями увеличения флота, которым он не мог противостоять. Кайзер заявлял: «Мое терпение и терпение германского народа на исходе»[203] — и выражал величайшее презрение к любым аргументам по поводу того, что финансовые расчеты ограничивают увеличение флота. Националистические организации, объединенные в «Военный союз», предназначенный для укрепления армии и подготовки всех частей общества, особенно молодежи, к войне, все более резко критиковали правительство. В 1913 г. возрос не только флот, но и численность армии.

С 1911 г. Бетмана не раз призывали уйти в