Блог «Серп и молот» 2019–2020 - Петр Григорьевич Балаев
Блог «Серп и молот» 2019–2020 читать книгу онлайн
Перед тем, как перейти к непосредственно рассмотрению вопроса о Большом терроре, нужно оговорить два важных момента.
Первый. Самого по себе факта Большого террора, расстрелов по приговорам несудебного незаконного органа 656 тысяч человек и заключению в лагеря на срок 10 лет еще примерно 500 тысяч человек, т. е. тяжелейшего преступления перед народом СССР, как факта не существует по определению. Некоторые особенно отмороженные правозащитники до сих пор носятся с идей проведения процесса над КПСС (правильней будет — ВКП(б)) по типу Нюрнбергского. Эту идею я поддерживаю, голосую за нее обеими руками. Я страстно желаю, чтобы на открытый судебный процесс были представлены те доказательства репрессий 37–38-го годов, которые наши профессиональные и не очень историки считают доказательствами массовых расстрелов и приговоров к 10 годам заключения более чем миллиона ста тысяч граждан СССР. Даже на процесс, который будут проводить судьи нынешнего нашего государства. Но моё желание никогда не сбудется. Попытка провести такой процесс уже была, уже были подготовлены доказательства, которые сторона, обвинявшая КПСС в преступлениях, хотела представить на суд. Да чего-то расхотела. А пока такой процесс не состоялся, пока не дана правовая оценка тем доказательствам, которые свидетельствуют о масштабных репрессиях 37–38-го годов, факт Большого террора любой грамотный историк может рассматривать только в виде существования этого факта в качестве политического заявления ЦК КПСС, сделанного в 1988 году. Мы имеем не исторический факт Большого террора, а исторический факт политического заявления о нем. Разницу чувствуете?
Второе. Историки в спорах со мной применяют один, убойный на их взгляд, аргумент: они работают в архивах, поэтому знают всю правду о БТ, а я — «диванный эксперт», в архивы не хожу, поэтому суждения мои дилетантские. Я, вообще-то, за столом работаю, а не на диване — раз, и два — оценивать доказательства совершенных преступлений, а БТ — это преступление, должны не историки, а криминалисты. Занимаясь вопросом БТ до того, как доказательствам его существования дана правовая оценка, историки залезли за сферу своей компетенции. Я себя к профессиональным историкам не причислял никогда и не причисляю, зато я имею достаточный опыт криминалиста. Как раз не та сторона в этом вопросе выступает в роли дилетанта.
Как раз именно потому, что я имею достаточный опыт криминалиста, я категорически избегаю работы в архивах по рассматриваемому вопросу. По нескольким причинам. Я сторона заинтересованная, я выступаю в качестве адвоката, и не стесняюсь этого, сталинского режима. Заинтересованная сторона в архив должна заходить и документы в нем изучать только в ситуации, приближенной к условиям проведения процессуального действия, т. е. в присутствии незаинтересованных лиц, с составлением соответствующего акта.
(П. Г. Балаев, 18 февраля, 2020. «Отрывки из „Большого террора“. Черновой вариант предисловия»)
-
Тов. Савинкин Н. И. Надо и КГБ, и Прокуратуре, и Минюсту, и Верховному суду посмотреть.
Тов. Теребилов В. И. Все решения „троек“ подлежат пересмотру и отмене, потому что обвинять могли только юридические органы. 90 с лишним процентов этих дел не содержат никакого практического материала. Мы реабилитируем фактически на чистом листе, потому что нет толком обвинений.
Но, может быть, это сделать так: ограничить временем — до начала войны. Потому что в военное время и после есть часть таких дел, а до начала войны — я еще не встречал такого дела.
Но что меня еще смущает. Если мы будем рассматривать это так, как делаем сейчас, то мы минимум 10 лет народ будем будоражить этими сообщениями. Пусть еще год, два, три, но нужно кончать с этими делами. Пересмотреть индивидуально каждое из них — практически невозможно. В то же время, у меня такое политическое соображение, что без конца, очень долго, много лет эту работу вести не стоит. Юридически такое решение может быть. Но, наверное, надо оговорить его сроком: до начала войны. Тем более что есть еще один оттенок. Ведь по сути будет отмена судебными органами решений несудебных органов — этим мы как бы делаем их правомерными.
Потом. Эти Особые совещания — вещь вообще странная. Они состояли из одного человека — министра НКВД, или, бывало, из двух человек — министра НКВД и прокурора. Были и чуть побольше такие совещания — зам. министра, министр НКВД и прокурор.
Тов. Крючков В. А. По существу, мы их делаем субъектом права.
Тов. Яковлев А. Н. Давайте подумаем над этим вопросом до следующего совещания.
Тов. Чебриков В. М. Может быть, кто-то пусть сделает статистику, чтобы видеть картину, что там за объем, сколько таких случаев, какие они.
Тов. Теребилов В. И. Сегодня в „Известиях“ латыши опубликовали сообщение о том, что они реабилитируют раскулаченных, по существу на местах начинают осуществлять это всё.
Тов. Пуго Б. К. Скажем, то, что до войны — это заманчивый подход. Но в республиках, в Прибалтике начнется опять это, как и в 1938 году — тоже была эта акция.
Тов. Лукьянов А. И. Было постановление ВЦИК, которым эти „тройки“ узаконены. Поэтому речь идет о том, чтобы отменить это постановление в сущности, признать его утратившим силу. И я за то, чтобы сделать так — до войны.
Тов. Сухарев А. Я. Мне казалось бы, что в этом случае наша Комиссия должна была бы выйти в Верховный Совет СССР с просьбой признать эти суды, эти „тройки“ незаконными. В принципе сделать такой шаг надо, чтобы сделать его политическим…»
Обратите внимание на то, что А. И. Лукьянов прямо говорит: «тройки» были узаконены постановлениями ЦИК. Но в 1937–1938 годах существовал узаконенный Постановлением ЦИК только один репрессивный орган — Особое совещание при наркоме НКВД. Это Лукьянов говорит в присутствии всех членов Комиссии. В присутствии Генпрокурора Сухарева, Председателя Верховного суда Теребилова, Председателя КГБ СССР Чебрикова, заместителя Председателя КГБ СССР Крючкова, и никто из присутствующих его не поправил, никто не напомнил о приказе НКВД № 00447, которым созданы «тройки» без всякого Постановления ЦИК. На основании одного письма ЦК за подписью Сталина.
Далее, из той же Записки Комиссии Политбюро ЦК КПСС, из которой я уже цитировал:
«Руководство Верховного Суда СССР, многие юристы обращают внимание на то, что апелляционное рассмотрение приговоров, выносившихся в 1930–1953 гг. несудебными органами, придает этим последним видимость законности, тогда как в действительности их создание и функционирование, само существование были антиконституционными, не опирались на правовые акты своего времени. Но коль скоро подобные органы были изначально незаконны, то и любые вынесенные ими приговоры не могут считаться законными.»
Абзац, как говорится. Пояснять нужно что-нибудь? Если вы не совсем в теме — поясню…
* * *
Далее, из той же Записки Комиссии Политбюро ЦК КПСС, из которой я уже цитировал:
«Руководство Верховного Суда СССР, многие юристы обращают внимание на то, что апелляционное рассмотрение приговоров, выносившихся в 1930–1953 гг. несудебными органами, придает этим последним видимость законности, тогда как в действительности их создание и функционирование, само существование были антиконституционными, не опирались на правовые акты своего времени. Но коль скоро подобные органы были изначально незаконны, то и любые вынесенные ими приговоры не могут считаться законными.»
Абзац, как говорится. Пояснять нужно что-нибудь? Если вы не совсем в теме — поясню.
Поразительно, что многие юристы обратили внимание на апелляционное рассмотрение приговоров, которые выносили несудебные органы, но не обратили внимания, что основная масса репрессированных несудебными органами была отправлена в лагеря на 10 лет и расстреляна (что особо примечательно) без всякой возможности апелляции, т. е. обжалования приговоров.
Да, были «тройки», приговоры которых могли быть обжалованными и обжаловались, это «тройки» ОГПУ и ОСО. Но Комиссия уже заявила о 656 тысячах расстрелянных по приговорам «троек», обжалование которых в принципе не предусматривалось. Более того, доведение приговоров до расстрелянных было запрещено заместителем наркома НКВД Фриновским. Да-да, именно так. Выводили к яме по 200 человек сразу и расстреливали, не объявляя приговоров. Как немцы евреев. Помните конец 80-х: красно-коричневая чума?! Вы думаете это интеллигенция гнилая изобрела? Можно и Председателя КГБ СССР считать интеллигентом, конечно.
Так что, юристы, которые обратили внимание на апелляционное рассмотрение, еще не видели ни одного дела, по которому были приговоры несудебных органов к «десятке» и ВМН в 37–38-м годах? И сами члены Комиссии еще таких дел не видели, если они такую Записку написали? Ни одного дела из числа 656 тысяч расстрельных и почти 500 тысяч на «десятку»?
Согласитесь, я вправе задать второй вопрос.
ВОПРОС № 2. Как объяснить тот факт, что Комиссия Политбюро ЦК КПСС, заявив в Записке, что «В настоящее время уже пересмотрено 1 002 617 уголовных дел репрессивного характера на 1 586 104 человека. По этим делам реабилитировано 1 354 902 человека, в том числе по делам несудебных органов — 1 182 825 человек», юристы, которые занимались реабилитацией, не нашли среди них ни одного
