Кровавый юбилей - Олег Владимирович Ракитянский

Как нам представляется, в рамках этой договорённости Львовская экспозитура предоставляла Германии соответствующие разведывательную информацию и материалы, а в назначенное время «Ч» должна была организовывать «народные выступления» с возможной перспективой массового восстания, захвата власти и провозглашение восстановления власти ЗУНР. Именно в этом, как мы считаем, заключались планы правительства ЗУНР и Германии в случае осложнения политической ситуации в регионе и попыткой Антанты изменить статус «временной оккупации» на вхождение ЗУЗ в состав Польши.

Организация мероприятий Львовской резидентуры ВО-Абвер во второй половине 1922 года по дестабилизации внутриполитической обстановки в Восточной Галиции также приурочивалась к назначенным на ноябрь выборами в Польский Сейм. В выборах участвовали различные политические партии и союзы Польши. Победу одержал блок Христианский союз национального единства или «Хьена», что в переводе означало «гиена». Было образовано правительство во главе с В. Витосом. Первым президентом Польши 9 декабря 1922 г. был избран Габриэль Нарутович (Пилсудский отказался выдвигать свою кандидатуру т. к. президент имел слишком узкие полномочия). Через неделю (16 декабря) Нарутович был убит и вторым президентом 20 декабря стал Станислав Войцеховский. После избрания президента был ликвидирован пост Временного начальника государства, и Пилсудский вынужден был уйти в отставку.

По поводу сотрудничества украинских националистов правительства ЗУНР и ССО Е. Коновальца с большевиками следует добавить, что оно носило перманентный характер со времени эмиграции диктатора ЗУНР и его кабинета министров в Австрию. Принимая различные формы в зависимости от политических обстоятельств в Восточной Европе, представители ЗУНР в эмиграции всегда были заинтересованы в поддержании контактов с Советской Россией как потенциальным союзником в борьбе с оккупантом Польшей. Указанная позиция не всегда находила поддержку у Е. Коновальца, а с 1925 г. по этой причине им и вовсе пришлось разойтись по разные стороны «баррикад». После окончательного установления Е. Петрушевичем в 1925 г. в Берлине отношений с коммунистами в лице советского посла Н. Н. Крестинского, он стал восприниматься своими соотечественниками как «коммунизатор» и «сочувствующий большевикам».[141]

К лету 1922 года внутриполитическая обстановка в Крае стала постепенно накаляться под воздействием результатов так называемой «пацификации» (дословный перевод – успокоение, внесения спокойствия – О. Р.) территории Западной Украины, проводимой польской администрацией в отношении украинского населения ЗУЗ. В ходе реализации этой политической акции: преподавание в украинских школах переводилось на польский язык; ужесточались языковые требования к украинской молодёжи при поступлении в высшие учебные заведения, проводилось массовое закрытие украинских православных церквей и на их месте открывались католические или униатские костёлы, как следствие, переход местной паствы в католицизм; ограничивались политические права украинского населения, осуществлялся передел земельной собственности в пользу т. н. «осадников» (участников войны за независимость Польши в 1918–1920 гг.). Стоит заметить, что не на всей территории Галиции польскими властями проводилась «пацификация». Например, она не насаждалась в Стрыйском повете по причине отсутствия там польских колонистов, а также большого числа «прорусински» настроенного населения.

У нас нет оснований говорить о спланированности т. н. саботажных акций руководством Львовской ВО-Абвер. По большей части выступления местного населения, как мы уже указывали выше, носило чисто спонтанный характер и являлось некой реакцией народа на его притеснения со стороны польской администрации, недовольством колонизаторской политикой властей, не встречавшейся в период существования Австро-Венгерской империи. Никто из участников Львовской ВО-Абвер не указывает в своих воспоминаниях о проведении пропагандистской работы на территории Края. Поднимать массы на борьбу без ясной цели, идеи и лидера было обречённым занятием. Поэтому никто не хотел рисковать. О каком риске и «борьбе» может идти речь если так называемую идеологию украинского национализма, которая могла бы в какой-то мере дополнить религиозную веру населения Края, никто не разработал и донести народу не собирался. Куда проще было шпионить и получать за это деньги в надежде, что скоро два врага сойдутся «в схватке», а когда они обессилят, тогда и поднять восстание, установив свою власть в родном крае.

Подводя итог работы Е. Коновальца в ранге команданта Краевой экспозитуры во Львове можно согласиться с заключением Е. Петрушевича о полном провале усилий правительства ЗУНР в изгнании, посредством «ВО-Абвер», организовать антипольское повстанческое движение и выступления украинских народных масс с целью приобретения политических прав требования перед странами Антанты – возродить ЗУНР и вернуть ей территорию Гали́ции. Работа была провалена. Поиск виновников, по рекомендации Е. Коновальца, остановился на М. Дзиковском, который «всех выдал»…

В этой связи, по нашему мнению, вопрос предательства М. Дзиковского до сих пор остаётся не прояснённым. З. Кныш в своих мемуарах ссылается на О. Навроцкого, сообщившего о предательстве М. Дзиковского, но, и тут крайне важный нюанс, – О. Навроцкий в свою очередь ссылается на Е. Коновальца: «…Там я увидел в последний раз полковника Коновальца и говорил с ним. Это было на следующий день после атентата на Сидора Твердохлеба. Полковник Коновалец специально пришёл туда, чтобы информировать меня, а через меня и других, что организатор атентата М. Дзиковский сломался, сдали нервы, готовый засыпать всех и вся…».[142]

Если верить О. Навроцкому, а нам приходиться верить т. к. иными источниками мы не располагаем, 16 октября 1922 г. Е. Коновалец во Львове зашёл на работу к О. Навроцкому (в Украинский Городской Комитет в котором тот являлся Председателем Украинского Студенческого Союза – О. Р.) и сообщил об атентате и, что М. Дзиковский всех выдал! Как пишет П. Мирчук, он выдал: О. Навроцкого, Ф. Яцуру, Е. Коновальца, В. Целевича, П. Баковича, О. Саевича, Д. Герчанивского. Были также проведены аресты на Стрийщине – арестовано 58 человек. В 1923 г. М. Дзиковский бежал во Францию, после чего выехал в СССР, где, по одним сведениям был расстрелян большевиками, по другим – был убит боевиком УВО за измену.[143]

Уже находясь в тюрьме, О. Навроцкий узнал, что М. Дзиковский отказался от своих показаний под угрозой расправы со стороны сокамерников. Больше того, через несколько дней на допросе в суде М. Дзиковский, воспользовался некой оплошностью конвоира, выбежал из кабинета следователя, закрыл на ключ дверь, который, по каким-то не понятным причинам оказался в замке, и, выбежав из здания суда, смешался с толпой, и исчез. Как пишет далее О. Навроцкий: «…Об этом я узнал от студента, который несколько дней спустя пришёл ко мне… с просьбой от Дзиковского дать ему денег на бегство за границу. Не зная этого молодого человек, я отказался от знакомства с Дзиковским. Однако, он сообщил, что принадлежит к Боевому отделу, сослался на известных мне его товарищей и, в конце концов, я дал ему деньги, не припоминаю сколько…».

Из приведённых воспоминаний О. Навроцкого, которые многими украинскими историками изначально воспринимаются