Олег Ивик - История и зоология мифических животных

Греческие художники любили изображать, как Тесей пронзает Минотавра мечом. Литераторы придерживались более реалистической версии — естественно, что никто не разрешил бы жертве, обреченной на съедение, пронести в Лабиринт оружие. Более того, будь у афинян возможность взять с собой мечи, надо полагать, что семеро юношей и без помощи Тесея смогли бы справиться с одним, причем не обученным военному делу, животным. Заслуга Тесея в том, что он сумел выполнить эту задачу без оружия. Аполлодор пишет: «Найдя Минотавра в самой отдаленной части Лабиринта, Тесей набросился на него с кулаками и убил его…» Овидий в «Героидах» сообщает, что Тесей воспользовался «узловатой дубинкой» — откуда он ее взял, не ясно, но можно допустить, что он нашел обрубок дерева в самом Лабиринте. По некоторым данным Тесей не убил чудовище, а взял его в плен — так, Павсаний видел в Амиклах рельеф, на котором был изображен Тесей, ведущий связанного Минотавра. Там или иначе, злополучный сын Пасифаи был побежден, а выплата дани афинянами прекратилась.

Одним из самых гармоничных животных античного бестиария был крылатый конь Пегас. Он в определенном смысле стоит в стороне от всех остальных мифозоев, которые обыкновенно были враждебны людям и вообще малосимпатичны. Даже самые лучшие из них, как, например, кентавры, в массе своей являлись существами низкоорганизованными и агрессивными. Даже такое близкое к богам животное, как Зевсов орел, не брезговало обязанностями палача. Что уже говорить о змееподобных чудовищах, коварных сиренах, хищных сциллах… И лишь Пегас, несмотря на свое сомнительное происхождение, оставил о себе самую лучшую память.

Впрочем, со стороны отца Пегас происходил из рода олимпийских богов — он был сыном Посейдона (или, как его еще называли, Черновласого). Матерью же его была одна из сестер-горгон — Медуза. Сестры эти являли собой картину достаточно неприглядную, но были в значительной мере антропоморфны, представляя, с точки зрения авторов настоящей книги, пограничное состояние между животным и человеком. После некоторых сомнений авторы решили, что подробное описание Горгон выходит за рамки книги, но сказать о них в двух словах все-таки стоит. Аполлодор писал о сестрах: «Головы Горгон были покрыты чешуей драконов, у них были клыки такой же величины, как у кабанов, медные руки и золотые крылья, на которых они летали. Каждый, взглянувший на них, превращался в камень». Кроме того, известно, что вместо волос у Горгон росли змеи.

Две из трех сестер были бессмертны, а третья, по имени Медуза, — смертна. Она-то и стала матерью Пегаса. Родить его она не успела — ее жизнь оборвал Персей. Гесиод пишет:

Смертной Медуза была. Но бессмертны, бесстаростны былиОбе другие. Сопрягся с Медузою той ЧерновласыйНа многотравном лугу, средь весенних цветов благовонных.После того как Медузу могучий Персей обезглавил,Конь появился Пегас из нее и Хрисаор великий.Имя Пегас — оттого, что рожден у ключей океанских…

От обычных коней Пегас отличался тем, что у него имелись мощные крылья. В те героические времена воздушный транспорт у людей был развит крайне плохо. Немногочисленные упряжки крылатых драконов принадлежали богам, смертные же могли пользоваться ими лишь в исключительных случаях, которые можно пересчитать по пальцам. У Гермеса были крылатые сандалии, которые он одолжил Персею. Дети Нефелы преодолели долгий путь из Греции в Колхиду верхом на златорунном баране (точнее, преодолел Фрикс, а Гелла не удержалась и упала в море). Вот, пожалуй, и все известные прецеденты… Поэтому обладание крылатым конем давало воину огромные преимущества. Этими преимуществами и решил воспользоваться Беллерофонт, которому его будущий тесть дал несколько опасных для жизни поручений: уничтожить Химеру и победить племена солимов и амазонок. Совершить это с воздуха было значительно легче, чем на земле, — проблема состояла в том, как обуздать Пегаса. Седел в те времена не было (собственно, и верховой езды греки еще не знали), но Афина подарила герою золотую уздечку, с помощью которой он покорил крылатого коня, а потом и свершил заказанные ему подвиги. Пиндар писал о Беллерофонте:

…Тот, кто когда-тоМногое претерпел,Взнуздывая над бьющими ключамиИсчадье змеистой Горгоны — Пегаса,Пока меченную золотом уздуНе подала ему дева Паллада.(…)Отсюда,С пустого лона холодного эфира,Сыпал он стрелы на воинство лучниц амазонок,Отсюда поразил он СолимовИ Химеру, дышащую огнем.Но об участи его —Смолкаю;А Пегасов корм — в древних ясляхКронидова Олимпа.

Пегас, судя по всему, достаточно долго был верховым конем Беллерофонта. Еврипид писал, что на нем герой позднее похитил оклеветавшую его Сфенебею и сбросил коварную женщину в море. И на этом же коне Беллерофонт попытался свершить свой последний, неудавшийся подвиг — достигнуть вершин Олимпа. Но возмущенный святотатством Зевс послал овода, который стал кусать безвинного коня. Пегас не выдержал пытки и сбросил всадника на землю. Пиндар пишет о том, как «крылатый Пегас сбросил всадника, рвавшегося к урочищам небес…». Впрочем, Беллерофонт остался жив, но его карьере пришел конец.

Пегас не только участвовал в подвигах Беллерофонта, но и совершал свои собственные, не менее, а может быть, и более полезные. Антонин Либерал рассказывает о том, как однажды девять дочерей царя Пиера решили на горе Геликон, в Беотии, состязаться в пении с девятью музами. «И вот, когда пели дочери Пиера, все вокруг погружалось во мрак и никто не слушал их хора, а при пении муз замирало небо, и звезды, и море, и реки, а Геликон, услаждаемый их пением, стал от радости расти до неба…» Не известно, какой величины достигла бы гора и какие геологические катаклизмы это могло бы вызвать, но Пегас, по просьбе Посейдона, ударил копытом в ее вершину, и рост прекратился.

Копыта Пегаса вообще, судя по всему, имели некоторое влияние на геологические процессы. Страбон сообщает, что Пегас ударил копытом в скалу, лежащую у подножия Геликона, и вызвал к жизни источник, называемый Гиппокрена. Павсаний добавляет, что такая же точно история произошла на Пелопоннесе, возле города Трезен: «И у трезенцев есть источник, называемый “Источником коня” (Иппокреной), и сказание о нем ничем не отличается от беотийского. Они говорят, что вода появилась из недр земли там, где конь Пегас ударил копытом по земле».

Пегас издавна считается покровителем поэтов — вероятно, потому, что его имя связано с горой Геликон, где обитали музы. Но авторы настоящей книги не нашли в античных источниках упоминаний о том, что Пегасу доводилось возить на себе поэтов, — после того как крылатый конь сбросил Беллерофонта, Зевс, по сообщению Иоанна Цеца, подарил его богине зари Эос. Кроме того, ему приходится выполнять поручения и самого царя богов. Гесиод пишет:

Землю, кормилицу стад, покинул Пегас и вознессяК вечным богам. Обитает теперь он в палатах у Зевса.И Громовержцу всемудрому молнию с громом приносит. 

Существование Пегаса традиционно оспаривал Палефат. Он писал: «Говорят, что Беллерофонта носил крылатый конь Пегас. Мне же представляется, что никогда не мог существовать такой конь, даже если бы он позаимствовал все крылья у птиц. Если бы когда-нибудь и было такое животное, оно существовало бы и теперь». С высоты современных научных знаний мы можем опровергнуть рассуждения греческого философа — известно множество самых разнообразных животных, которых сегодня можно увидеть разве что в палеонтологических музеях. Других же нет и в музеях — от них сохранились лишь следы их жизнедеятельности, например норки в древних почвах… Так что логика Палефата не выдерживает критики. Что же касается Пегаса, то его, во всяком случае, можно видеть на небе — сегодня у него есть собственное созвездие. Впрочем, в античном мире это созвездие называли Конь, и Эратосфен высказывал некоторые сомнения по поводу того, кому оно посвящено. Он писал: «Иногда считается, что это Пегас, взлетевший к созвездиям после падения Беллерофонта, однако тот факт, что у него нет крыльев, лишает, согласно некоторым толкованиям, это предположение убедительности».

В предыдущих главах настоящей книги речь шла о существах в полном смысле этого слова мифических — все они были более или менее активными участниками событий, донесенных до нас античной мифологией. Но авторам представилось, что будет несправедливым пренебречь и животными, которые никакими конкретными подвигами (или преступлениями) себя не прославили, в поле зрения мифографов не попали, но чья историчность (или, скорее, «биологичность») остается под столь же большим вопросом. Сегодня, пожалуй, можно с полной уверенностью сказать, что двухголовая амфисбена, крылатый василиск или таранд, умеющий менять цвет своего меха, тоже не существовали на самом деле, и это дает им право появиться на страницах настоящей книги, несмотря на то что сообщают о них не аэды и мифографы, а историки, географы и путешественники. И описанная на рубеже четвертого и пятого веков до н.э. Ктесием мантикора, обладающая телом льва и головой человека, ничуть не хуже воспетой Гесиодом и Еврипидом Сфинги, с той лишь разницей, что последняя имела еще и крылья и умела загадывать загадки, в то время как мантикора интеллектуальными задатками не отличалась и ограничивалась стрельбой из хвоста.