Цезарь и Христос - Уильям Джеймс Дюрант

15 февраля наступал странный праздник Луперкалий, посвященный богу Фавну, защитнику от волков (lupercus): в жертву приносились козлы и бараны; луперки — жрецы, облаченные в одни только повязки из шкуры козла, — бегали вокруг Палатинского холма, моля Фавна отогнать злых духов, и хлопали женщин, которые встречались им на пути, ремнями из кожи жертвенных животных, чтобы очистить их и сделать плодоносными; затем соломенные куклы сбрасывались в Тибр, чтобы умиротворить или обмануть речного бога, который, вполне возможно, во времена более дикие требовал человеческих жертв. 15 марта беднота выходила из своих лачуг и, как евреи во время празднества кущей, строили себе шатры на Марсовом поле, празднуя приход Нового года и молясь богине Анне Перенне (Кольцо Времен), чтобы она даровала им столько лет жизни, сколько ими осушено чаш вина{134}. В одном только апреле было шесть праздников, кульминацией которых становились Флоралии (Floralia); этот праздник Флоры, богини цветов и родников, длился в течение шести дней, которые были ознаменованы буйными и распущенными пирушками. Первое мая было днем Благой Богини (Bona Dea), 9, 11 и 13 мая на Либералиях (Liberalia) чествовались Либер и Либера — бог и богиня винограда; символизировавший плодородие фаллос открыто прославлялся радостными толпами мужчин и женщин{135}. В конце мая арвальские братья предводительствовали народом на торжественных и все же полных веселья Амбарвалиях (Ambarvalia). В осенние месяцы о богах не особенно заботились, потому что урожай был уже собран и находился в безопасности, но декабрь вновь изобиловал празднествами. Сатурналии (Saturnalia) продолжались с семнадцатого по двадцать третье число; на них праздновали посев урожая на будущий год и поминали счастливое бесклассовое царство Сатурна; люди обменивались подарками, и в эти дни допускались многие вольности; на время стирались различия между свободными и рабами, иногда их отношения даже выворачивались наизнанку: рабы могли восседать рядом с хозяевами, отдавать им приказания, бранить их; господа прислуживали своим рабам и не приступали к еде до тех пор, пока те не насытятся{136}.

Эти праздники, пусть и аграрные по своему происхождению, продолжали пользоваться популярностью и в городах, пережив все перипетии, связанные со сменой вер в четвертом-пятом столетиях нашей эры. Их было столь много, что возникала настоящая путаница, и одним из главных результатов упорядочения римского календаря было составление такого списка праздников, которым при расчете времени мог бы руководствоваться простой народ. По древнему италийскому обычаю первосвященник собирал в начале каждого месяца народную сходку и называл праздники, которые должны отмечаться в следующие тридцать дней; это провозглашение (calatio) дало название (calendae) первому дню каждого месяца. Для римлян, как в известной мере и для современных католиков или ортодоксальных иудаистов, календарь являлся жреческим списком выходных и рабочих дней, усеянным крупицами религиозной, юридической, исторической и астрономической информации. Предание приписывало создание календаря, определявшего римскую хронологию и быт до Цезаря, Нуме Помпилию. Он делил год на двенадцать лунных месяцев, используя довольно сложную систему вставных дней; при этом в одном году насчитывалось 366 дней. Чтобы избавиться от все возрастающего числа избыточных дней, понтификам было поручено в 191 г. до н. э. пересмотреть систему вставок; однако те пользовались своей властью для того, чтобы продлить или сократить магистратуры нравящихся или неугодных им политиков, так что в конце республиканского периода календарь, в котором недоставало трех месяцев, являл собой чудовищное зрелище — результат хаоса и крючкотворства.

В эпоху ранней Республики время измерялось в соответствии с положением солнца в небе. В 263 г. до н. э. из Катаны (Сицилия) были привезены солнечные часы, установленные затем на Форуме. Но так как Катана находилась на четыре градуса южнее Рима, часы показывали время неправильно, и жрецы на протяжении столетия не могли внести в них необходимые изменения. В 158 г. до н. э. Сципион Назика установил общественную клепсидру, или водяные часы. Месяц делился на три отрезка календами (первое число), нонами (пятое или седьмое), идами (тринадцатое или пятнадцатое); остальные дни довольно неуклюже именовались в зависимости от того, на каком расстоянии от этих точек они находились; так, 12 марта было «четвертым днем перед мартовскими идами». Пределы рабочей недели были отмечены нундинами (nundinae), или каждым девятым днем, когда крестьяне приезжали на рынки в близлежащие города. Год начинался с приходом весны, и первый месяц, Марций, носил имя бога сеяния; за ним следовал Априлис (Aprilis), месяц пускания ростков; Май, месяц Майи, или, может быть, роста; Юний, месяц Юноны, или, возможно, цветения; затем Квинктилис, Секстилис, Сентябрь, Октябрь, Ноябрь, Декабрь, названные в соответствии с их порядковым номером; затем Январь — месяц Януса; Февраль получил свое название от februa, или магических предметов, при помощи которых можно было получить очищение. Год назывался annus, «кольцо»; можно было предположить, что в действительности у него нет ни начала, ни конца.

4. Религия и характер

Оказывали ли эти культы благотворное влияние на римскую мораль? В некотором смысле, они имели мало общего с моралью: их сосредоточенность на обряде могла привести к выводу о том, что боги воздают не за праведность, но за дары и формулы; молитвы почти всегда касались материальных приобретений или военных побед. Церемонии придавали драматический характер существованию людей и земли, но их было так много, будто именно они, а не преданность части целому, составляли суть религии. Боги, за немногими исключениями, являли собой жутких демонов, в которых не было ни моральности, ни благородства.

И тем не менее древняя религия внесла в нравственность весьма значительный вклад: именно она упорядочивала и укрепляла индивидуума, семью, государство. До того как ребенок мог познакомиться с сомнениями, вера отливала его характер в формы послушания, обязательности и благопристойности. Семью религия наделяла божественными санкциями и поддержкой; она исподволь внушала родителям и детям непреходящие взаимное уважение и почтительность, она придавала сакраментальное значение рождению и смерти, поощряла верность брачному обету, способствовала рождаемости, указывая на необходимость отцовства для покоя души умершего. Прилежно исполняя церемонии перед началом всякой военной кампании или битвы, она возбуждала воинский дух и давала солдату веру в то, что на его стороне сражаются сверхъестественные силы. Она укрепляла право, возводя его к небесным истокам и облекая его в религиозные формы, называя преступлением нарушение небесного порядка и покоя, подкрепляя клятвы авторитетом Юпитера. Благодаря ей все стороны общественной жизни приобретали благоговейную торжественность, она предваряла каждое действие правительства молитвой и ритуалом,