Советский Союз. История власти. 1945–1991 - Рудольф Германович Пихоя

страны, должен был выдвигать и утверждать съезд КПСС. Именно Коммунистическая партия должна была играть решающую роль в этом процессе* Инициаторы политической реформы предполагали, что дисциплинированная, управляемая сверху, располагавшая всеми средствами массовой информации в стране, а кроме того, возможностью осуществления широкомасштабных репрессий против своих строптивых членов партия была призвана гарантировать успех на выборах.

Тем не менее, когда «пирамида» перевернулась, выяснилось, что у 19 млн. коммунистов в первичных партийных организациях есть свои профессиональные, сословные, национальные, политические и иные интересы, отличающиеся от «кремлевских». За период с 1987 по 1991 г. КПСС превратилась в сословно- представительную организацию, расколовшись на множество отдельных политических фракций, отражавших конкретные интересы профессиональных и сословных групп. Провал планов реформирования политической системы стал очевиден уже на XIX Всесоюзной партийной конференции, когда впервые со времен X съезда партии в ней возникла реальная фракционность. Отныне и до XXVI11 съезда КПСС внутри партии существовали по сути независимые политические группировки, изнутри уничтожившие роль КПСС как приводного ремня политической системы СССР. В этом смысле КПСС умерла значительно раньше ее запрещения в августе 1991 г. К тому времени эта акция стала уже «санитарной», практически не вызвавшей бурного протеста со стороны рядовых членов КПСС.

Экономический и политический кризис «эпохи ускорения и перестройки» расколол властную элиту. Были сломаны многие основания ее существования.

Провозглашение на I Съезде народных депутатов СССР курса на отделение союзных республик от СССР, заявления делегаций Литвы, Латвии, Эстонии, Молдавии, Грузии, Азербайджана, Армении, Украины, республик Средней Азии о претензиях к союзному центру оказались возможными в результате раскола во властной элите страны. В атмосфере сгустились тучи сепаратизма. В ряде случаев сепаратистские тенденции были инициированы местным партийным руководством. СССР оказался неспособным разрешить кровавый конфликт в Карабахе, что стало зримым свидетельством его слабости; он, по мнению местных властей, не мог обеспечить субвенции для своих окраин. В условиях экономического кризиса центр, как считала местная элита, оказывался неспособен дать средства республикам, откупиться на время от их проблем. Отсюда возникали две модели поведения: для центра — это применение политических факторов, а при необходимости и военной силы, а для республик — надежда избавиться от одряхлевшего, но остававшегося опасным центра и начать решать свои экономические проблемы самостоятельно.

Сходные и сложные процессы шли в России. Радикально ослабла зависимость местных властей от центра. Отныне он стал не столько источником благодеяний, сколько причиной неприятностей и осложнений. Начавшаяся перетряска партийного аппарата заставляла вспомнить о «волюнтаристских годах» Н. С. Хрущева. В 1986-1989 гг. сменились 82,2% секретарей райкомов и горкомов партии, 90,8% секретарей обкомов, крайкомов и республиканских партийных организаций2

К тому времени отставленные чиновники уже не воспринимали это как трагедию. На глазах формировалась новая, независимая от центра власть — денежная, где этим людям уже было уготовано свое место. В мае 1988 г. был принят Закон «О кооперации». Его результатом стало возникновение системы коммерческих банков. 1 января 1989 г. их было 41, 1 июля 1989 г.— 143, к середине 1991 г. их стало более 1,5 тыс. Многие банки возникали при крупных промышленных предприятиях, в ряде случаев инициаторами их создания были непосредственно партийные органы.

Начался процесс акционирования государственной и партийной собственности. ЦК КПСС и его Управление делами были завалены просьбами обкомов акционировать типографии и помещения Высших партийных школ, издательства и автохозяйства. По всей стране шел массовый сброс партийных средств в коммерческие банки. «Новые русские» в большой мере формировались за счет старой номенклатуры. Но они уже знали, что впредь не будут зависеть от решений Секретариата ЦК КПСС.

В высших звеньях власти шел раскол.

Спровоцированный М. С. Горбачевым выход Б. Н. Ельцина из власти создал этой власти иную альтернативу и породил новую надежду в широких слоях населения, на этот раз в лице Ельцина — борца с несостоятельной системой. Б. Н. Ельцин широко использовал изрядно заржавевшее оружие партии — социальный популизм, призывы к социальному равенству. В конкретных условиях действия Ельцина приобретали антиноменклатурный характер, превращали его в популярную политическую фигуру в стране.

Знаменитый конфликт Е. К. Лигачева и А. Н. Яковлева, внешним выражением которого стали статья Н. Андреевой в «Советской России» и редакционная в «Правде»,— это не просто ссора двух членов Политбюро. Это еще один раскол внутри 600 абонентов АТС-1. Позже количество таких конфликтов стало множиться, разделяя верхушку власти на соперничавшие группировки, неспособные проводить сколько-нибудь согласованную и последовательную политику.

Национально-оппозиционные движения в стране, в полной мере обозначившиеся на Съезде народных депутатов СССР и в ходе работы Верховного Совета СССР, проявились и в Российской Федерации. В 1990 г. началась работа по созданию Компартии РСФСР, весной 1990 г. впервые прошли выборы на Съезд народных депутатов РСФСР. Председателем Верховного Совета РСФСР стал Б. Н. Ельцин. На I Съезде народных депутатов РСФСР огромным большинством была принята Декларация о суверенитете РСФСР. Через месяц после ее принятия, на XXVIII съезде КПСС, Председатель Президиума Верховного Совета РСФСР Б. Н. Ельцин заявил о своем выходе из КПСС. Так определился вектор последующего политического развития — независимая Россия без власти коммунистов.

Не последнюю роль здесь сыграло разочарование населения, своеобразный социально-психологический кризис советского общества. Разрушалась надежда на «светлое будущее», которая многие годы была важной частью политической доктрины советской системы. Навязчивая пропаганда «преимуществ социализма» провоцировала сравнения и сопоставления. Если прежде «отдельные недостатки» успешно объяснялись последствиями войны и «империалистическим окружением», то для послевоенного поколения старые аргументы утрачивали силу, рождали все новые вопросы и сопоставления.

Отчуждение властной верхушки от абсолютного большинства населения страны нарастало. Однородность советского общества, не только декларируемая, но и вследствие ряда означенных выше причин в значительной степени реально достигнутая, обладала опасны^ политическим потенциалом. В кризисных условиях это означало «все против власти». В этом — разгадка феноменального голосования за избрание Б. Н. Ельцина на Съезд народных депутатов СССР, когда его поддержали 89% жителей Москвы. Да и сама власть утратила за 80-е гг. свою монолитность.

Благодаря сочетанию двух этих факторов — массового недовольства населения властью и неспособности власти к сопротивлению — многоактная драма крушения СССР прошла без тяжких потрясений3 Ее открыли декларации о суверенитете в союзных республиках, принятые: 9 марта 1990 г.— в Грузии, 11 марта

в Литве, 30 марта — в Эстонии, 4 мая — в Латвии, 12 июня — в России, 20 июня — в Узбекистане, 23 июня — в Молдавии, 16 июля — на Украине, 27 июля

в Белоруссии.

Следующим действием стал сокрушительный провал «августовского путча», полная дискредитация союзного центра и отказ от прежних договоренностей