История Карелии с древнейших времен до наших дней - Н. А. Кораблев

Руси термин «господин» означал полноправного феодала, который являлся господином для зависимого от него населения. В его собственности находились наследственные недвижимые владения — «отчины» (наследования от отца) и «дедины» (наследования от деда и более ранних предков). Такой феодал — «вольный слуга» — мог иметь сюзерена, в свою очередь, господина для него. Как видим, строгие юридические термины и описание ситуации в карельской грамоте полностью соответствуют реально существовавшей иерархии феодальных отношений тогдашней России.

Феодальные отношения развивались и в самой Руси. На рубеже XIV-XV вв. тут появились дети боярские, первоначально — сыновья именитых бояр и обедневших князей; в скором времени они образовали довольно значительную прослойку внутри русской феодальной иерархии (между боярами и жильцами), а в будущем составили основную массу дворянства. Знать корелы не составила исключения. В частности, в XV в. Вымольцы-господа стали именоваться детьми корельскими, так же, как и еще четыре рода карельской феодальной знати: Курольцы, Ровкульцы, Валдола и Наволочрод. Именно эти «пять родов корельских детей» и владели тогда почти всей северной частью Карелии на основе феодального права. Им принадлежали сельскохозяйственные земли, промысловые угодья, сбор празги и право торговли с саами. Территория была строго поделена между родами и внутри родов.

Одновременно с развитием феодальных отношений у корелы в XII-XIV вв. происходила феодализация родоплеменной знати веси. Колбяги внесли большой вклад в развитие этого процесса. Видимо, отголосками их колонизационной деятельности в Карелии является часть преданий жителей восточного и северного Заонежья о панах. Согласно легендам, паны жили в укрепленных поселениях-замках на реке Водле, у Повенца и на Городовом острове на Выгозере. Вооружены они были луками и ходили отрядами, покоряя местное население и заставляя его работать на себя. Изгнали этих панов из Заонежья русские.

Действительно, русские летописи отметили ряд походов новгородских князей на колбягов в первые десятилетия XII в. В 1137 г. появился договор новгородского князя Святослава Ольговича с Домом св. Софии (новгородской епископией, впоследствии — архиепископией). В приписке к договору (не позднее 1282 г.) официально оформлялся сбор церковной десятины в Обонежском ряде — землях Посвирья, Межозерья и Заволочья (двинских владениях Новгорода). В частности, десятина собиралась на погостах, названных по именам местной древневепсской знати: «у Пахитка на Паше», «у Пермина», «у Кокорка», «у Тойвота». Следовательно, происходило включение родоплеменной верхушки веси в низовой слой правящей элиты Новгородской земли.

В следующем XIV в. феодализировавшаяся древневепсская знать упоминается в качестве собственников земель в Заонежье. В копии XVII в. сохранилась «Мировая грамота старост Вымоченского погоста, шунжан, толвуян и кузарандцев с челмужским боярином Григорием Семеновичем» 1375 г. В соответствии с соглашением, староста Вымоченского погоста «Артемеи, прозвищемъ Оря, со всем племянемъ, да шунския смерды Иванъ Герасимовъ да Василеи, прозвищемъ Стоиворъ Глебовъ, да Игнатеи, прозвищем Игоча, да Остафеи Перфильевы дети», а также шунжане, толвуяне, кузарандцы и «вси вымоченцы» разграничили свои земли с боярином Григорием. Процесс феодализации знати у веси, однако, не продвинулся столь глубоко, как это имело место у корелы. В грамоте 1375 г. староста Оря не выступает в роли полноправного феодала-вотчинника, господина над зависимым от него населением. Он является лишь главным представителем своего рода («племени») и других жителей.

Очевидно, постоянная военная угроза с запада вынуждала Новгород признавать и даже стимулировать развитие феодальной структуры корелы, своего надежного военного вассала. В отношении веси же, отдаленной от основных ударов шведов, такая политика не проводилась. Тут новгородские бояре сами колонизировали земли Обонежья. Тем не менее наличие частной собственности у древневепсской знати и общин на землю (которая могла отчуждаться и разграничиваться в правовом порядке) также не подлежит сомнению.

Самый ранний этап земледельческой колонизации Обонежской части Карелии связан, однако, не с боярством, а с древневепсским обществом и русскими крестьянами. «Вымоченцы» грамоты 1375 г. носили как вепсские, так и русские имена и прозвища. Видимо, первые являлись выходцами из Имочениц в Посвирье (в новгородском произношении и написании гнездо вепсских селений «в Имоченицах» неизбежно приобретало форму «Вымоченицы»). Оседлые первопоселенцы и дали свое родовое имя всем жителям. Основной поток крестьян — русских хлынул на восток Карелии в XIV в. Но в отдельные наиболее пригодные для ведения сельского хозяйства места: в богатое природным удобрением шунгитом Заонежье, а также на реку Водлу, по которой Новгород осуществлял связь с двинскими владениями, — они проникали и ранее.

Русские селились вместе с вепсскими колонистами на востоке Заонежского полуострова. Судя по говору его коренных жителей, они являются потомками веси с Ояти (южного Посвирья) и русских из Новгородско-Псковской земли. Освоение последними Заонежья началось уже со второй трети XIII в.: местные русские говоры восходят к нерасчлененному еще новгородско-псковскому диалекту древнерусского языка, а такое языковое разделение произошло именно к середине указанного столетия. Интересно, что и в манере пения русских жителей северного берега Онежского озера обнаруживается такая же древняя связь со Псковщиной.

Неожиданное подтверждение ранней даты оседлого земледельческого освоения Заонежья содержат материалы одного следственного дела середины XVII в. Тогда жители Толвуи под присягой показали, что их погост и церковь при погосте были созданы «лет с четыреста» тому назад, то есть как раз в середине XIII в. Толвуяне фигурируют в договоре 1375 г. вместе с соседями с юга кузарандцами и с севера шунжанами. Эти места и названы выходцами с Посвирья Вымоченским погостом — предположительно, по патрономическому названию древнего гнезда поселений веси в Имоченицах. В следующем XV в. новгородские бояре именовали ту же территорию по-своему — Толвуйской землей.

Еще один важный момент сельскохозяйственного освоения Карелии представителями разных этносов связан с церковным подвижничеством и с внутренним соборным устройством Церкви. Храмы на погостах учреждались церковными и светскими властями Новгорода. В то же время основные обязанности по содержанию церковного клира во главе со священником ложились на прихожан. В упомянутом следственном деле середины XVII в. толвуяне свидетельствовали о выделении их предками пахотной земли в пользу клира и нищих стариков-односельчан, оставшихся без попечения детей и живших в «кельях» около церкви. Воеводские следователи установили также, что подобная практика наделения церквей землей и поддержки нищих односельчан («а кормятца-де они от церкви Божьей») издревле существовала во всех без исключения погостах у Онежского озера.

Заботу о своей погостской церкви св. Николая проявили и шунжане в 1470-1480-х гг., наделив церковных людей освободившейся выморочной землей. И в договоре 1375 г., и в Данной грамоте из Шунгского погоста жители названы христианскими крестильными именами и, одновременно, вепсскими и русскими именами и прозвищами.

Такое же смешение крестильных, русских и вепсских имен и прозвищ содержит одна из берестяных грамот, представляющая собой