История степей: феномен государства Чингисхана в истории Евразии - Султан Магрупович Акимбеков

же Монголии они застали монголоидные племена, занимавшиеся кочевым скотоводством, однако не имевшие какого-либо уровня политической консолидации. Скорее всего, это как раз и были прототюрки. В сравнении с ними у хуннов было несомненное организационное преимущество, связанное с тем, что до своего прихода в Монголию они активно участвовали в политических процессах на территории Китая. Их племенной союз имел более высокий уровень политической консолидации, что было обусловлено существовавшей ранее необходимостью ведения борьбы сначала с отдельными китайскими царствами, а затем и с объединившей Китай империей Цинь. Поэтому хунны сравнительно легко смогли установить контроль нац разрозненными прототюркоязычными племенами Восточной Монголии. Хотя, с другой стороны, между ними могли быть и родственные связи. Выше высказывалось предположение, что в период ослабления Китая лишнее население из той же Монголии в случае необходимости всегда могло направиться к китайским границам.

Очевидно, что именно утверждение политически активного объединения хуннов в Монголии стало основной причиной нарушения здесь многовекового баланса сил. Юэчжи с запада, дунху с востока вынуждены были начать консолидировать свои усилия в борьбе против хуннов, которые, в свою очередь, стремились к установлению гегемонии в степях к северу от Китая. В этой борьбе соседи хуннов проиграли. Главная причина, скорее всего, заключалась именно в том, что хунны пришли из Китая более сплочённым политическим объединением по сравнению с любым достаточно аморфным объединением северных степных племён. Кроме того, возглавив проживавшие здесь прототюркоязычные племена, они резко увеличили свои возможности.

Так что тот факт, что хунны первоначально проживали в китайском приграничье в степях южнее Гоби и отступили на север под давлением циньских войск, является более важным, чем конкретная языковая принадлежность хуннов. В принципе они могли говорить на енисейских языках, могли быть монголоязычны, как, впрочем, и тюркоязычны. Однако главное заключается в том, что в любом случае они были пришельцами в Восточной Монголии, где возглавили союз местных прототюркоязычных племён.

Первыми хунны разгромили своих восточных соседей дунху. Последние «на стыке династий Цинь (221–207 гг. до н.э.) и Западная Хань (206 до н.э. — 7 г. н.э.) были разбиты сюнну, после чего часть их осела у горы Сяньби, от которой и приняла своё название»[89]. В ходе серии войн между 174 и 165 годами до н.э. хунны также одержали победу и над своими западными соседями — ираноязычными племенами юэчжей. «После 165 г. до н.э. начался великий исход большей части юэчжей на запад»[90]. При этом основная масса юэчжей направилась в Среднюю Азию, где они пересекли Сыр-Дарью и столкнулись с Греко-Бактрийским царством[91]. Впоследствии их потомки создали здесь государство кушанов.

Первые победы над соседями обеспечили хуннам усиление их армии за счёт ополчений покорённых племён, видное место среди которых наверняка как раз и занимали прототюрки, потомки древнего населения Восточной Монголии. Когда же в Китае после смерти в 210 году до н.э. императора Цинь Шихуанди начались волнения и гражданская война, усилившиеся хунны под руководством Модэ сразу же атаковали китайскую территорию. На этот раз хунны имели стратегически выгодную позицию в Монголии за пустыней Гоби и армию, заметно выросшую в размерах за счёт ополчений покорённых племён. В то время как Китай был ослаблен волнениями, связанными с падением империи Цинь.

Гибель империи Цинь и возникший в Китае хаос привлекли внимание хуннов и обеспечили им первые материальные ресурсы в виде военной добычи. Это, в свою очередь, позволило им добиться окончательной победы над западными кочевыми соседями — юэчжами. Первые успехи хуннов в Китае, очевидно, привлекли к ним различные племена, которые после строительства Стены не имели перспектив ведения самостоятельной политики в отношении Китая. Среди тех, кто признал власть хуннов, наверняка частично были также юэчжи и дунху. Кроме того, образовавшаяся монополия хуннов на получение китайских товаров и, главное, эффективность действий по их приобретению в результате первых весьма успешных военных действий во многом обеспечили их доминирование в Степи.

В результате здесь появилась новая форма кочевой государственности. Это был уже не просто племенной союз близких в этническом и языковом отношении племён и родов. В состав государства хуннов входили племена различного этнического происхождения, разной языковой принадлежности, они пополняли их армию своими ополчениями и тем самым помогали вести на равных борьбу с объединённым Китаем. Хунны, в свою очередь, наверняка обеспечивали распределение среди них части получаемых китайских товаров.

Результатом произошедших событий стало изменение существовавшей столетия расстановки сил в степях к северу от Китая. Хунны установили здесь политическую гегемонию, а её следствием стало начало масштабного передвижения враждебного им кочевого населения. Следует отметить, что в указанный период, который по времени включал в себя буквально несколько десятилетий, фактически произошло изменение основного направления движения кочевников на территориях к северу от Китая. До этого времени они двигались в основном с запада на восток, в направлении китайских земель. Напомним, что империя Чжоу в 770 году до н.э. именно под напором западных кочевников была вынуждена перенести свою столицу на восток, оставив свои земли в районе реки Вэйхэ[92]. Это главным образом было связано с тем, что кочевники традиционно стремились к развитым оседлым центрам, туда был направлен основной вектор их движения. Так было, например, в Месопотамии, в Средней Азии.

Однако с завершением реформ в Китае и установлением в северных степях господства хуннов основное направление движения кочевых племён в данном регионе меняется, теперь оно, наоборот, направлено с востока на запад. В связи с этим можно сделать предположение, что если раньше слабый Китай, разделённый на множество владений, притягивал к себе внимание различных кочевников, которые приходили на прилегающие к нему степные территории с запада, то примерно со II века до н.э. ситуация резко изменилась. По большому счёту, сильное китайское государство, наоборот, стало выталкивать их на запад.

Несомненно, что усиление Китая делало его грозным противником для небольших кочевых племён. Соответственно, для достижения результата в сложной системе взаимодействия кочевых обществ с Китаем им необходимо было найти способ объединить усилия отдельных самостоятельных племён. Их объединение в китайском приграничье и запустило механизм образования крупной кочевой государственности, начало которому положило государство Хунну.

Естественно, что любые возможные претенденты на власть в Степи, а значит, и на право эксплуатировать отношения с Китаем должны были иметь соответствующий организационный уровень, способный обеспечивать ту или иную форму консолидации племенных ополчений. Ожесточённая борьба за власть между такими объединениями приводила к периодическим поражениям кого-то одного из них. В свою очередь, поражение не оставляло им другого выхода, кроме как покинуть оспариваемые конкурентами степные территории по соседству с