Виги и охотники. Происхождение Черного акта 1723 года - Эдвард Палмер Томпсон

то она говорила бы примерно о таком составе: 50 % — работники; 21,5 % — городские и сельские ремесленники; 15,5 % — фермеры; около 8 % — торговцы; и 4,5 % — дворяне.

Правонарушители в Виндзорском лесу (1722–1724): установленные профессии{4}

Но перед нами неполные данные, способные ввести в серьезное заблуждение. Из двадцати четырех лиц, отнесенных к категории работников, сведения о шестнадцати — это сомнительные атрибуции, данные секретарем ассизов и относящиеся к эпизодам в Кэвершеме[249]. Тринадцать других атрибуций (в том числе шестеро работников и пятеро ремесленников) связаны с делом об одном нетипичном происшествии с участием баронета, сэра Чарльза Энглфилда, на окраине леса[250], и ни на одного из этих тринадцати человек не было подано жалоб за другие преступления «черных». Поэтому представляется более полезным провести различие между «закоренелыми черными» и простыми браконьерами, задержанными при схожих обстоятельствах. Власти предполагали, что около семидесяти из этих ста двадцати человек могли быть «черными». Их имена собрали Бэптист Нанн со своими информаторами или пастор Пауэр и передали государственному секретарю: они значатся (к сожалению, без указания рода занятий) в его книге приказов или в подробных отчетах о делах, находящихся в судебном производстве, которые время от времени составлял солиситор Казначейства. Установить можно лишь род занятий очень немногих из них: все официальные показания, доносы и даже обвинительные заключения в отношении этой основной группы «черных», по-видимому, утеряны[251]. Из указанных семидесяти человек профессии сорока семи остаются неизвестными. Из остальных:

Закоренелые виндзорские «черные»: род занятий

Состав такой «выборки» выглядит совсем по-другому. Но весьма вероятно, что эти цифры по-прежнему вводят в заблуждение, поскольку, обратившись к другим источникам, можно выдвинуть немало предположений относительно статуса многих из тех сорока семи, чьи профессии неизвестны. Такое исследование затруднительно и чревато ошибками; написание имен бессистемно, корона иногда выдавала ордера на неправильную фамилию или неправильное имя, между тем как у местных жителей нередко встречаются одинаковые имена и фамилии. Сыновей называли в честь отцов; у главного егеря Уильяма Лоруэна (или Лоуэна) был не только сын, но и брат по имени Уильям[252]. В Уинкфилде проживало несколько семей по фамилии Хэтч: «старшая ветвь этой семьи, — вспоминал Уилл Уотерсон, — с незапамятных времен владела крупным имением и хорошим доходом» в приходе[253]. Главой этой ветви в 1723 году был Томас Хэтч, регардер, человек, явно пользующийся благосклонностью лесных властей[254]. Но кроме того, некий Томас Хэтч из Уинкфилда был повешен как соучастник убийства молодого Майлза. Мы не знаем, кем приходились друг другу два Томаса[255], и можем лишь с трудом отличить их друг от друга (и, возможно, от других Томасов) в приходских записях. В дальнейшем исследовании я везде, где это было возможно, устанавливал личность на основе совпадения двух или более предположений. Там, где доказательств мало, я предупреждаю читателя.

Мы начнем с Брэя, района на северо-восточном краю леса. Одним из йоменов, которые фигурируют в таблицах выше, был Уильям Херринг. В 1718 году у него вышли неприятности из‑за того, что он травил благородного оленя борзой, в 1719 году о нем доложили солиситору Казначейства, в 1720‑м привлекли к ответственности за присвоение участка в два акра; кроме того, некий Уильям Херринг заплатил квит-ренту (фиксированный налог на землю фригольдеров) в размере 8 пенсов за арендуемую землю в соседнем Нью Виндзоре[256]. Рыбак в списке — это Уильям Терри: его задержали одним из первых, в Ньюгейтской тюрьме его дух был сломлен, и Нанн привлек Терри в качестве свидетеля обвинения. Рыбака следовало бы отнести к категории работников, однако Терри был по статусу по меньшей мере не ниже йомена. Между Мейденхедом и Виндзором располагалось несколько богатых частных рыбных промыслов; в 1712 году Терри унаследовал от своего отца (в сущности, как копигольд) право аренды рыбного хозяйства, принадлежащего корпорации Виндзора, с квит-рентой в размере 6 фунтов и 5 шиллингов в год и с вступительной платой в 20 фунтов[257]. Вероятно, именно Терри донес на Перримэна, также жителя Брэя, о чем сохранились записи в официальных документах:

Перримэн несколько лет назад, в сильный мороз, убил пару оленей. Около полутора лет назад он пожелал, чтобы Стедман и Терри привели своего знакомого на встречу с его людьми возле Нью Лодж для охоты на оленей, и советовал им, если Лоуэн и его люди станут мешать, стрелять в них из‑за деревьев и поджечь дом.

Вот еще несколько случаев охоты на оленей[258]. Джон Перримэн, один из тех, кто значится в таблицах как фермер, жил в Оукли Грин, между Брэем и Нью Виндзором. Его предали лесному суду в 1717 году за сооружение изгородей высотой в десять футов для защиты от благородных оленей, завезенных в Нью Лодж Уок[259]. Особая комиссия в Рединге предъявила ему обвинение в участии (вместе с тремя другими правонарушителями) в беспорядках и нападении на двух слуг лесника, но суд над ним неоднократно откладывался и, кажется, так и не состоялся. Несомненно, он сумел пустить в ход свое влияние (и, вероятно, деньги). Перримэн был зажиточным фермером — в записи возле его имени говорится, что его доход составлял 200 фунтов стерлингов в год, — и был связан очень высоким залоговым обязательством в размере 1000 фунтов (с двумя поручительствами по 500 фунтов)[260]. Должность управляющего поместья Брэй поочередно замещалась владельцами крупных поместий, и некий Джон Перримэн (предположительно, отец нашего героя или он сам) служил на этом посту в 1700 и 1715 годах[261].

Вместе с Перримэном предъявили обвинение в нападении на лесников и Роберту Хоторну, одному из тех, чьи профессии мы не установили. Предположительно, он фермерствовал по соседству с Перримэном и имел такие же причины негодовать из‑за оленей в Нью Лодж. Кроме того, известно, что состоятельный фермер по имени Роберт Хоторн служил управляющим поместья Брэй в 1699 и 1714 годах[262]. Он избежал ареста и на некоторое время оказался вне закона[263]. Из двух других лиц, названных в обвинительном заключении Особой комиссии в Рединге, остается неизвестным род занятий Джона Пламбриджа[264], а Джон Чэпмен, который раньше попадал в неприятности из‑за браконьерства, был «слугой», весьма вероятно — на ферме. Ему повезло меньше, чем его товарищам, и его сослали на каторгу[265]. Если мы предположим, что последние двое происходят из Брэя (что представляется возможным), то в этой группе у нас шесть человек: два крупных фермера, йомен, владелец рыбного хозяйства, слуга и один человек неизвестной нам профессии.

К югу от Брэя располагался Нью Виндзор: оттуда происходят двое работников из списка закоренелых «черных» браконьеров. Уильяму Аллоуэю и Джону