Блог «Серп и молот» 2019–2020 - Петр Григорьевич Балаев
Блог «Серп и молот» 2019–2020 читать книгу онлайн
Перед тем, как перейти к непосредственно рассмотрению вопроса о Большом терроре, нужно оговорить два важных момента.
Первый. Самого по себе факта Большого террора, расстрелов по приговорам несудебного незаконного органа 656 тысяч человек и заключению в лагеря на срок 10 лет еще примерно 500 тысяч человек, т. е. тяжелейшего преступления перед народом СССР, как факта не существует по определению. Некоторые особенно отмороженные правозащитники до сих пор носятся с идей проведения процесса над КПСС (правильней будет — ВКП(б)) по типу Нюрнбергского. Эту идею я поддерживаю, голосую за нее обеими руками. Я страстно желаю, чтобы на открытый судебный процесс были представлены те доказательства репрессий 37–38-го годов, которые наши профессиональные и не очень историки считают доказательствами массовых расстрелов и приговоров к 10 годам заключения более чем миллиона ста тысяч граждан СССР. Даже на процесс, который будут проводить судьи нынешнего нашего государства. Но моё желание никогда не сбудется. Попытка провести такой процесс уже была, уже были подготовлены доказательства, которые сторона, обвинявшая КПСС в преступлениях, хотела представить на суд. Да чего-то расхотела. А пока такой процесс не состоялся, пока не дана правовая оценка тем доказательствам, которые свидетельствуют о масштабных репрессиях 37–38-го годов, факт Большого террора любой грамотный историк может рассматривать только в виде существования этого факта в качестве политического заявления ЦК КПСС, сделанного в 1988 году. Мы имеем не исторический факт Большого террора, а исторический факт политического заявления о нем. Разницу чувствуете?
Второе. Историки в спорах со мной применяют один, убойный на их взгляд, аргумент: они работают в архивах, поэтому знают всю правду о БТ, а я — «диванный эксперт», в архивы не хожу, поэтому суждения мои дилетантские. Я, вообще-то, за столом работаю, а не на диване — раз, и два — оценивать доказательства совершенных преступлений, а БТ — это преступление, должны не историки, а криминалисты. Занимаясь вопросом БТ до того, как доказательствам его существования дана правовая оценка, историки залезли за сферу своей компетенции. Я себя к профессиональным историкам не причислял никогда и не причисляю, зато я имею достаточный опыт криминалиста. Как раз не та сторона в этом вопросе выступает в роли дилетанта.
Как раз именно потому, что я имею достаточный опыт криминалиста, я категорически избегаю работы в архивах по рассматриваемому вопросу. По нескольким причинам. Я сторона заинтересованная, я выступаю в качестве адвоката, и не стесняюсь этого, сталинского режима. Заинтересованная сторона в архив должна заходить и документы в нем изучать только в ситуации, приближенной к условиям проведения процессуального действия, т. е. в присутствии незаинтересованных лиц, с составлением соответствующего акта.
(П. Г. Балаев, 18 февраля, 2020. «Отрывки из „Большого террора“. Черновой вариант предисловия»)
-
Знаете, что меня больше всего забавляет, когда я читаю и слышу вопли недовольных нынешней, российской, школой? Нет, я нынешнюю школу не хвалю, не подумайте. Мне всего лишь интересно, что в головах тех людей, которые, ругая нынешнее школьное образование, хотят вернуться к советскому, к тому, которое было в стране до 90-х годов? Это называется: как прийти туда, откуда не уходил.
Я дальше буду писать такое, за что меня уже не раз обвиняли в очернительстве советской действительности. Естественно, что растущие на фоне нынешнего экономического кризиса ностальгические настроения по СССР, популярности, мне как писателю, это не добавляет. Но без «очернительства» невозможно совершенно ничего объяснить и понять в процессах, приведших к реставрации у нас капитализма.
Да и какое, к лешему, у меня очернительство, если говорить о советской школе?!
Помните такой фильм «Приезжая» 1977 года, с Жанной Прохоренко и Александром Михайловым в главных ролях? Если забыли или не видели по молодости — посмотрите обязательно. В 1977 году на большой экран еще не выпускали кинофильмы, очерняющие советскую действительность. И обязательно перед просмотром «Приезжей» вспомните или тоже посмотрите недавний документальный фильм «Последний звонок», совместный творческий продукт К. Семина и Е. Спицына. Про то, как это плохо — закрытие школ в малых селах.
В «Приезжей» наглядно показано, насколько нужны были эти школы в деревнях. Там весь учительский состав — директор и завуч, супружеская пара, которая вела занятия по всем подряд предметам. К ним добавилась географичка в образе Жанны Прохоренко. По сценарию супруги-учителя настолько увлеклись личным подсобным хозяйством, что забыли о своем высоком учительском звании и стали приобщать к ведению своего хозяйства учеников подведомственной им школы. Создатели фильма, сами того не подозревая, показали в натуральном виде, как выглядела массовая советская сельская школа. Смотрите и ностальгируйте во всю свою ностальгию.
А очернительство городской общеобразовательной школы хотите? Даже московской! Еще один культовый фильм «Доживем до понедельника». Там показана советская школа в столице нашей Родины. С ее учителями. Завуч — ярко выраженная психопатка. Одинокая, почти бальзаковского возраста женщина, страдающая нервными срывами и комплексами на почве половой неудовлетворенности.
Главный герой, положительный со всех сторон по сценарию персонаж, терроризирующий несчастного пацана, которому потом из жалости поставил по своему предмету «тройку», и его мать рекомендациями развивать память. Великий педагог не заметил, что мальчишка пришел в школу с задержкой умственного развития.
И выпускной класс этой школы, коллективный герой фильма — показательная картина. По всем предметам успевает на «отлично» только один парень и тот показан личностью, развивающейся в беспринципную сволочь.
Мне в жизни повезло не попасть в такую школу, как в «Приезжей». Моя родная восьмилетка в селе Ленинском Хорольского района Приморского края по уровню была неизмеримо выше.
Первая моя учительница — Анна Павловна, о которой у меня остались вполне добрые воспоминания. Хорошая женщина. И дети ее не раздражали, она на нас не срывалась. Меня она едва не угробила.
Я пошел в первый класс очень мотивированным на то, чтобы быть лучшим. Сказалось, что у деда был любимым внуком и он мне внушил, что я должен быть лучше всех во всем, потому что я такой замечательный внук.
Только у меня сразу в школе начались тяжелые проблемы. Я — левша. Уроки чистописания. Мы писали простым пером, которое макали в чернильницу. Даже ребенку-правше учиться писать такой ручкой совсем не просто. Левше писать ею сразу правой рукой — невозможно. Уродливые каракули и вся тетрадь в кляксах. За то, что писал в классе — одни двойки. За домашние работы по чистописанию — одни «пятерки». Потому что дома я писал левой рукой. Учительница это поняла и сказала моей матери, чтобы она запрещала мне писать дома левой рукой. Пошли двойки и за домашние задания. Дед заметил, что у меня постоянно понурый вид. Расспросил, и, матеря учительницу, дал мне чистую тетрадь и карандаш. По его совету я стал в тетради, держа карандаш в правой руке, выводить окружности, стараясь их вырисовывать максимально ровными. Несколько дней — и у меня в тетради по чистописанию не было ни одной кляксы и никаких других оценок, кроме пятерок. Мой дедушка тоже был левшой, его таким образом научил писать правой рукой армейский комиссар, бывший матрос, который обучал грамоте красноармейцев (мой дед в армию пошел неграмотным).
Сегодня педагогическая наука пришла к тому, что левшу не нужно переучитывать. Пусть пишет левой, иначе травмируется его психика. Я думаю, что мы еще доживем до того времени, когда педагогическая наука дойдет до мысли, что и писать левши должны не слева направо, а наоборот. А правши пусть тренируются читать то, что написали левши задом наперед. Потому что левше писать слева направо очень неудобно.
Поразительное днище — эта педагогическая наука. Антон Семенович Макаренко писал, что она бесполезна. Да не просто бесполезна! Она прямо вредна в ее нынешнем состоянии. Пример с левшами показателен. Любой левша в жизни — не однорукий человек, он не только левой, но и правой рукой выполняет массу очень тонких манипуляций, просто чаще пользуется левой, поэтому мускулатура левой руки более развита и удобней ею чаще пользоваться. Но ведь все в нашем мире приспособлено для праворукого большинства. Может проще с помощью простейших тренировок научить ребенка держать авторучку и ложку в правой руке, чем на всю жизнь оставлять человеку состояние дискомфорта?
Давайте уже, чтобы психика совершенно не травмировалась, ампутировать левшам правые руки, а правшам — левые?!
* * *
Но здесь возникла другая проблема. Пока я воевал с чистописанием, все мои одноклассники научились читать. Все, кроме меня. Я так зациклился на выведении ровных закорючек пером, что прошляпил процесс составления слогов из букв. Учительница, Анна Павловна, вела два класса сразу в одну смену. Нас, первоклашек, и третьеклассников. Она и так вся в мыле была, и физически не могла обратить всё свое внимание на проблемы каждого отдельного ученика. У нее сразу два класса сидели в одном кабинете на уроке.
Тем более, она меня прошляпила еще и потому, что я сам не признался в неумении составлять слога из букв, а начал хитрить. Память ребенка, да если еще он старается запомнить, обладает колоссальным ресурсом. Весь букварь мне дома зачитывала мать,
