Джон Норвич - История Англии и шекспировские короли

Волна мятежей прокатилась по северу, начавшись в 1393 году с Чешира. Бунты были направлены главным образом против герцога Глостера, который к этому времени передумал отправляться в Пруссию и вошел в совет Ричарда. Арундел, былой сподвижник Глостера, находившийся неподалеку в замке Холт на реке Ди, вполне мог вмешаться и навести порядок, но ничего не предпринял. Не пошевелил он пальцем и тогда, когда спустя некоторое время восстание вспыхнуло в Йоркшире. Джон Гонт, на которого мятежники обрушили свой гнев, даже обвинил Арундела в подстрекательстве, потребовав от него объяснений и извинений. Арундел становился все более несговорчивым и вздорным, утрачивая расположение бывших соратников.

Нарыв прорвался в начале июня 1394 года, и поводом послужила внезапная и неожиданная кончина королевы, умершей в возрасте двадцати семи лет. Обезумевший от горя король приказал снести ту часть дворца Шин, где она отошла в мир иной, и распорядился устроить пышные похороны в Вестминстерском аббатстве. Арундел пришел на панихиду с опозданием и сразу же попросил разрешения уйти пораньше. Ричард расценил его поведение, и не без оснований, как оскорбительное, выхватил жезл из рук одного из церковных служителей и поверг обидчика наземь. Несколько недель граф провел в Тауэре, потом король вызвал его во дворец Ламбет и заставил поклясться под залог в 40 000 фунтов стерлингов в том, что он впредь будет вести себя прилично.

Все лето 1394 года Ричард скорбел, а в конце сентября отправился в Ирландию. Необходимость в его визите назрела давно. Все английские лорды, имевшие владения в Ирландии, сначала в 1368 году и затем в 1380-м получили приказания вернуться в свои поместья или обеспечить их адекватную защиту. Предписания оказались трудноисполнимыми, с каждым годом нарастал хаос, ирландские короли и вожди все глубже внедрялись в земли отсутствующих английских баронов. Еще в 1379 году наместником был назначен Эдмунд Мортимер, 3-й граф Марч. Ему удалось значительно поправить неблагополучную ситуацию в Ольстере, но в 1381 году он утонул, переходя вброд реку в графстве Корк, и его огромные владения достались семилетнему сыну Роджеру. На следующий год положение там вновь обострилось, и Ричард назначил наместником дядю Глостера, но потом по неизвестным причинам переменил решение, и теперь стало совершенно очевидно, что он должен ехать туда сам, и как можно скорее. Если он этого не сделает, то вся Ирландия и доходы с нее будут потеряны. Вместе с ним в путь отправились герцог Глостер, юный граф Марч, ему исполнилось двадцать лет, графы Ратленд, Хантингдон и Ноттингем, окончательно помирившиеся, и еще несколько менее знатных лордов. Другой дядя Эдмунд, герцог Йорк — отец Ратленда — остался дома в роли попечителя королевства. Джон Гонт вернулся в Гасконь и Аквитанию.

Английская армия высадилась в Уотерфорде 2 октября 1394 года, однако, помимо мелких стычек с ирландскими племенами, никаких крупных сражений не случилось. Ричард без труда дошел до Дублинского замка и здесь вместе с советниками начал заниматься восстановлением законности, правопорядка и собственного владычества, утверждая вождей в правах на земли в обмен на клятвы в верности и даруя им свое благоволение и признание. В Дублин явились все четыре ирландских короля, Ричард принял их радушно, оказав им надлежащие почести и посвятив в рыцари. Короли, в свою очередь, как положено, принесли ему феодальную присягу. Возможно, им не очень понравилось то, что Ричард потребовал от них научиться английским манерам и поменять традиционные килты на панталоны, но они, без сомнения, прекрасно понимали: английский монарх в Ирландии долго не задержится и им ничто не помешает вернуться к прежним обычаям.

Но Ричард все-таки застрял в Ирландии до 1 мая 1395 года. В этот день он вместе с армией отплыл из Уотерфорда, оставив после себя распорядителем графа Марча. Успех ирландской экспедиции превзошел все ожидания — и самого короля, и советников, существенно повысив авторитет монарха. Он приобрел популярность не только в народе, дворянская оппозиция тоже поубавила свой пыл. Король настолько вырос в собственных глазах, что позволил себе выходку, которая неминуемо, да и он сам это знал, должна была вызвать всеобщее негодование. Его любезный друг Роберт де Вер, находившийся в изгнании с конца 1387 года, спустя пять лет погиб на охоте на кабанов близ Лувена. Ричард распорядился перевезти его тело в Англию для перезахоронения в родовом склепе графов де Вер в Кольне в Эссексе. Во время погребальной церемонии он вдруг приказал открыть гроб, впился глазами в забальзамированный труп, схватил мертвеца за руки, украшенные драгоценностями, и надел на палец свое кольцо.

Из знати почти никого не было на этой сомнительной церемонии: большинство пэров игнорировали ее, изрядно досадив королю. Джон Гонт, всегда презиравший де Вера, тем не менее решил поддержать племянника; неудачи в Испании позабылись, когда в мае 1394 года он подписал четырехлетнее перемирие с Францией. Кроме того, герцог все еще переживал радость в связи с кончиной испанской жены Констанции Кастильской, умершей два месяца назад. Они никогда не были близки, и теперь, после ее смерти, он мог спокойно жениться на своей давней любовнице Екатерине Суинфорд — при полном согласии короля — и узаконить их четверых детей[79]. Последнее мероприятие не могло не обеспокоить наследника Джона Гонта — Генриха Болингброка, теперь графа Дерби, но смерть его собственной супруги Марии Боэн, случившаяся в июле, не позволила ему выступить с решительным протестом.

Вскоре стало известно еще об одном эпохальном бракосочетании — женитьбе Ричарда на Изабелле, дочери короля Франции Карла VI.

У этого брака было много плюсов. Война шла уже почти шестьдесят лет, и надо было ее как-то заканчивать. О длительном мире не могло быть и речи, пока англичане владели Кале, а отказываться от него даже в мыслях не держали ни король, ни его советники. Породнение королевских дворов способствовало бы улучшению отношений между двумя странами; требовалось только поощрить французов на то, чтобы продлить четырехлетнее перемирие по крайней мере на двадцать восемь лет со времени подписания заключительного соглашения 9 марта 1396 года. По этому случаю Ричард совершил дальнюю поездку в Париж, где Карл VI устроил в его честь грандиозный банкет и женил на Изабелле. Брак с французской принцессой имел лишь один изъян — Шекспиру неизвестный или им намеренно проигнорированный: жениху было уже двадцать девять лет, а невесте — всего семь. Однако это не имело особого значения: Ричард все еще грустил по своей умершей возлюбленной Анне и, наверное, был рад детскому возрасту принцессы, дававшему достаточно времени для исцеления души. Впоследствии он искренне привязался к маленькой девочке, радушно встреченной в октябре в Кале, и нет никаких оснований для сомнений в том, что их брак стал бы счастливым и, вероятно, разрешил бы проблему наследования, если бы судьба не распорядилась иначе.

Возникали трудности и политические. Французы были не только традиционными врагами Англии, но и раскольниками. Минуло почти двадцать лет с того времени, когда папа Григорий XI завершил семидесятилетнее изгнание Святого престола и вернул его в Рим, однако антипапы при поддержке короля Франции продолжали мутить воду из Авиньона и любой союз с Францией мог иметь нежелательные последствия для отношений Ричарда со вторым преемником Григория — Бонифацием IX. Сомнительной, по крайней мере в представлении членов парламента, была статья договора, по которой французский королевский дом обещал «помогать и поддерживать (Ричарда) против всякого рода лиц, обязанных ему повиноваться, а также помогать и поддерживать его всеми имеющимися средствами против посягательств кого-либо из подданных». В таком поручительстве вроде бы нет ничего криминального: оно могло появиться в силу непреходящей угрозы очередного крестьянского восстания. Но Ричард мог иметь в виду, к примеру, Глостера и Арундела, и тогда идея приглашать французскую армию для борьбы со своими подданными накладывала совсем другой отпечаток на его брак с семилетней девочкой. Неудивительно, что громче всех протестовали именно эти два господина и прежде всего Глостер, всегда недолюбливавший французов. Однако Ричарда горячо поддержал Джон Гонт, и в январе 1397 года Изабелла стала королевой Англии.

В январе же в Вестминстере собрался парламент, первый раз за два года. Он не проявлял враждебности, но и не желал, чтобы им помыкали. На первой же сессии парламент отказался субсидировать реализацию сумасбродного замысла Ричарда (результат скоропалительного обещания, данного тестю Карлу VI) послать армию в помощь герцогу Бургундскому, воевавшему с герцогом Милана Джаном Галеаццо Висконти. Затем 1 февраля была представлена петиция от имени некоего Томаса Хакси: о нем прежде ничего не было известно, но теперь мы знаем по крайней мере то, что он не был членом парламента, а служил клерком в суде общих тяжб и проктором в аббатстве Селби. Первые три запроса были пустяковые, но в последнем, четвертом пункте выражался беспрецедентный протест против расточительства королевского двора, в котором пригрелось чересчур много епископов и роскошных дам со свитами. Ричард вполне мог проигнорировать петицию. Он же по обыкновению разъярился и заставил лордов квалифицировать как измену любые попытки побуждать палату общин к внесению изменений во что-либо касающееся статуса, привилегий и суверенитета короля. И 7 февраля лорды приговорили несчастного критикана к смертной казни, бесстыдно прибегнув к принципу правосудия на основе закона с обратной силой. Через три месяца бедолагу реабилитировали, но репутация короля пострадала, все сомнения и недобрые предчувствия прошлого десятилетия возродились, а робость и послушность лордов еще больше укрепили самонадеянность Ричарда.