Блог «Серп и молот» 2019–2020 - Петр Григорьевич Балаев
Блог «Серп и молот» 2019–2020 читать книгу онлайн
Перед тем, как перейти к непосредственно рассмотрению вопроса о Большом терроре, нужно оговорить два важных момента.
Первый. Самого по себе факта Большого террора, расстрелов по приговорам несудебного незаконного органа 656 тысяч человек и заключению в лагеря на срок 10 лет еще примерно 500 тысяч человек, т. е. тяжелейшего преступления перед народом СССР, как факта не существует по определению. Некоторые особенно отмороженные правозащитники до сих пор носятся с идей проведения процесса над КПСС (правильней будет — ВКП(б)) по типу Нюрнбергского. Эту идею я поддерживаю, голосую за нее обеими руками. Я страстно желаю, чтобы на открытый судебный процесс были представлены те доказательства репрессий 37–38-го годов, которые наши профессиональные и не очень историки считают доказательствами массовых расстрелов и приговоров к 10 годам заключения более чем миллиона ста тысяч граждан СССР. Даже на процесс, который будут проводить судьи нынешнего нашего государства. Но моё желание никогда не сбудется. Попытка провести такой процесс уже была, уже были подготовлены доказательства, которые сторона, обвинявшая КПСС в преступлениях, хотела представить на суд. Да чего-то расхотела. А пока такой процесс не состоялся, пока не дана правовая оценка тем доказательствам, которые свидетельствуют о масштабных репрессиях 37–38-го годов, факт Большого террора любой грамотный историк может рассматривать только в виде существования этого факта в качестве политического заявления ЦК КПСС, сделанного в 1988 году. Мы имеем не исторический факт Большого террора, а исторический факт политического заявления о нем. Разницу чувствуете?
Второе. Историки в спорах со мной применяют один, убойный на их взгляд, аргумент: они работают в архивах, поэтому знают всю правду о БТ, а я — «диванный эксперт», в архивы не хожу, поэтому суждения мои дилетантские. Я, вообще-то, за столом работаю, а не на диване — раз, и два — оценивать доказательства совершенных преступлений, а БТ — это преступление, должны не историки, а криминалисты. Занимаясь вопросом БТ до того, как доказательствам его существования дана правовая оценка, историки залезли за сферу своей компетенции. Я себя к профессиональным историкам не причислял никогда и не причисляю, зато я имею достаточный опыт криминалиста. Как раз не та сторона в этом вопросе выступает в роли дилетанта.
Как раз именно потому, что я имею достаточный опыт криминалиста, я категорически избегаю работы в архивах по рассматриваемому вопросу. По нескольким причинам. Я сторона заинтересованная, я выступаю в качестве адвоката, и не стесняюсь этого, сталинского режима. Заинтересованная сторона в архив должна заходить и документы в нем изучать только в ситуации, приближенной к условиям проведения процессуального действия, т. е. в присутствии незаинтересованных лиц, с составлением соответствующего акта.
(П. Г. Балаев, 18 февраля, 2020. «Отрывки из „Большого террора“. Черновой вариант предисловия»)
-
Для нас совершенно ясно, что эти заявления Сталина на февральско-мартовском Пленуме 1937 года, — это и есть призыв к „Большому террору“, и он, Сталин, его главный инициатор и вдохновитель.»
Откройте вполне доступные в сети материалы февральско-мартовского Пленума ЦК ВКП(б) 1937 года, прочтите их и вы сами сделаете вывод, что ученый-историк, любимец наших сталиниздов, покойный В. Земсков — был запредельно наглой лживой сволочью.
Никакого призыва в материалах Пленума к «большому террору» нет и в помине. Там есть выступление Прокурора СССР А. Я. Вышинского. Именно на этом Пленуме Вышинский сказал, что не правы те, кто считают признание царицей доказательств и требовал строгого соблюдения закона при ведении следствия.
Да, там есть упреки Сталина и его соратников к партийной номенклатуре, которая не желала по-настоящему бороться с троцкистами, перешедшими к шпионско-диверсионной деятельности. Но что было решено на Пленуме противопоставить этой «оппозиции»? Из резолюции Пленума:
«Главная задача наркоматов состоит в том, чтобы выкорчевать до конца японо-немецко-троцкистских агентов. В особенности это необходимо теперь, в связи с тем, что фашизм, готовящий войну, ищет и будет искать всевозможных путей и способов создания в СССР шпионских, вредительских и диверсионных организаций, используя троцкистов, ставших его наемной агентурой. Все это требует резкого улучшения и поднятия на высшую ступень политического хозяйственно-технического руководства, начиная с наркомата и кончая первичным хозяйственным органом.
Для этого необходимо: а) При подборе кадров оценивать работника не только по технической и хозяйственной его квалификации, но и по его политической подготовленности и выдержанности, его активности и умению воспитывать кадры в духе преданности Советской власти, б) Смело выдвигать молодых, энергичных, стремящихся вперед, технически подготовленных и политически воспитанных работников, в) Повышать техническую квалификацию работников в соответствии с требованиями технического прогресса и вести неустанную борьбу за совершенствование техники, за стахановское использование всего оборудования, непримиримо искореняя все проявления технической отсталости и консерватизма, г) В целях повышения политической квалификации руководящего состава наркоматам организовать трех-четырехмесячные политические курсы переподготовки кадров, д) В целях наилучшего использования опыта низовых работников, стахановцев и рабочих и развертывания критики и самокритики обязать все наркоматы, их органы на местах и предприятия собирать регулярно ежемесячные активы (в наркомате, главке, дороге, заводе, шахте, станции и т. д.). На этих активах заслушивать и обсуждать доклады руководителей о важнейших решениях партии и правительства и руководящих указаний наркомата.
ЦК ВКП(б) выражает уверенность в том, что многомиллионные кадры рабочих, инженеров, техников и хозяйственников — партийных и беспартийных — тяжелой промышленности, железнодорожного транспорта и всех наркоматов по-большевистски учтут все уроки вредительской, диверсионной и шпионской работы троцкистов, быстро ликвидируют ее последствия и еще с большей энергией и сплоченностью вокруг партии и Советской власти возьмутся за разрешение стоящих перед нами задач.»
И в своем заключительном слове на Пленуме Иосиф Виссарионович еще такое сказал:
«Следующий вопрос — о вредителях, диверсантах и о всех других агентах троцкистского и нетроцкистского типа, иностранных государств. Я думаю, что все товарищи поняли и осознали, что эта порода людей, каким бы флагом она не маскировалась, троцкистским или бухаринским, нам все равно, эта порода людей не имеет ничего общего с каким бы то ни было политическим течением в рабочем движении. Это оголтелая банда наемный убийц, диверсантов, шпионов, вредителей и т. д., и т. д. Это, я думаю, люди поняли и осознали. Но я боюсь, что в речах некоторых товарищей скользила мысль о том, что: давай теперь направо и налево бить всякого, кто когда-либо шел по одной улице с каким-либо троцкистом или кто когда-либо в одной общественной столовой где-то по соседству с троцкистом обедал. Давай теперь бить направо и налево.
Это не выйдет, это не годится. Среди бывших троцкистов у нас имеются замечательные люди, вы это знаете, хорошие работники которые случайно попали к троцкистам, потом порвали с ними и работают, как настоящие большевики, которым завидовать можно.»
Где здесь призывы к «Большому террору», которые увидел В. Земсков? Вы их видите? Вы не осознаете, что В. Земсков, будучи привлеченным в качестве статистика, к работе в Комиссии Яковлева, когда понадобилось дать «научное обоснование» выводам этой Комиссии, подтвердил грандиозную ложь о репрессиях 37–38 годов?
Обращение этих «ученых-историков» к материалам Пленума ЦК ВКП(б) 1937 года свидетельствует о их крайней степени презрения к публике, которой они нагло вешают лапшу на уши, в расчете, что публика самостоятельно не станет смотреть эти материалы.
Ребята, В. Земсков и ему подобные вас держали и держат за лохов, которые способны только верить всему, что им по телевизору показывают. Чумаки и Кашпировские от исторической науки.
* * *
…Мне как-то довелось, будучи заместителем начальника таможни по правоохранительной деятельности, проводить силами 4-х оперативных сотрудников (весь наличный состав моего оперативно-розыскного отдела) одновременно 19 специальных операций по пресечению контрабанды и иных преступлений в сфере таможенного дела. На каждого сотрудника одновременно приходилось почти по пять спецопераций со всей прилагающейся к ним ежедневной, еженедельной, ежемесячной и ежеквартальной отчетностью. Плюс — ежедневные досмотры товаров и транспортных средств в рамках этих операций, не приносящие никакого результата, кроме убытков коммерсантам.
А результатов не было потому, что вся оперативная работа, направленная на добывание и реализацию оперативной информации о подготавливаемых, совершаемых и совершенных преступлениях была парализована отчетностью и досмотрами в рамках спецопераций, целью которых вроде бы и была борьба с преступностью.
Вот так. Вроде бы на поверхности видна цель таких спецопераций, проводимых в таких количествах — активизация борьбы с преступностью. Но на деле — эта борьба парализована.
Уже исполняя обязанности начальника Центральной оперативной таможни я в своем регионе собственным волюнтаристским решением прекратил проведение почти всех спецопераций (их к тому времени было 24) под личную ответственность, что их прекращение не повлечет за собой снижение результатов оперативно-служебной деятельности. Оперативная работа почти сразу ожила и начала приносить ощутимые результаты. Но не надолго. Вместо прекращенных из Главного управления по борьбе с контрабандой ФТС России полетели указания и планы о проведении новых. Их стало еще больше.
Таким способом крышеватели контрабандных потоков в высшем руководстве ФТС исполняли указания Президента об активизации борьбы с контрабандой. В результате под раздачу попадали добросовестные участники внешнеэкономической деятельностью, на которых спецоперациями переключалось внимание оперативного состава,
