Блог «Серп и молот» 2019–2020 - Петр Григорьевич Балаев
Блог «Серп и молот» 2019–2020 читать книгу онлайн
Перед тем, как перейти к непосредственно рассмотрению вопроса о Большом терроре, нужно оговорить два важных момента.
Первый. Самого по себе факта Большого террора, расстрелов по приговорам несудебного незаконного органа 656 тысяч человек и заключению в лагеря на срок 10 лет еще примерно 500 тысяч человек, т. е. тяжелейшего преступления перед народом СССР, как факта не существует по определению. Некоторые особенно отмороженные правозащитники до сих пор носятся с идей проведения процесса над КПСС (правильней будет — ВКП(б)) по типу Нюрнбергского. Эту идею я поддерживаю, голосую за нее обеими руками. Я страстно желаю, чтобы на открытый судебный процесс были представлены те доказательства репрессий 37–38-го годов, которые наши профессиональные и не очень историки считают доказательствами массовых расстрелов и приговоров к 10 годам заключения более чем миллиона ста тысяч граждан СССР. Даже на процесс, который будут проводить судьи нынешнего нашего государства. Но моё желание никогда не сбудется. Попытка провести такой процесс уже была, уже были подготовлены доказательства, которые сторона, обвинявшая КПСС в преступлениях, хотела представить на суд. Да чего-то расхотела. А пока такой процесс не состоялся, пока не дана правовая оценка тем доказательствам, которые свидетельствуют о масштабных репрессиях 37–38-го годов, факт Большого террора любой грамотный историк может рассматривать только в виде существования этого факта в качестве политического заявления ЦК КПСС, сделанного в 1988 году. Мы имеем не исторический факт Большого террора, а исторический факт политического заявления о нем. Разницу чувствуете?
Второе. Историки в спорах со мной применяют один, убойный на их взгляд, аргумент: они работают в архивах, поэтому знают всю правду о БТ, а я — «диванный эксперт», в архивы не хожу, поэтому суждения мои дилетантские. Я, вообще-то, за столом работаю, а не на диване — раз, и два — оценивать доказательства совершенных преступлений, а БТ — это преступление, должны не историки, а криминалисты. Занимаясь вопросом БТ до того, как доказательствам его существования дана правовая оценка, историки залезли за сферу своей компетенции. Я себя к профессиональным историкам не причислял никогда и не причисляю, зато я имею достаточный опыт криминалиста. Как раз не та сторона в этом вопросе выступает в роли дилетанта.
Как раз именно потому, что я имею достаточный опыт криминалиста, я категорически избегаю работы в архивах по рассматриваемому вопросу. По нескольким причинам. Я сторона заинтересованная, я выступаю в качестве адвоката, и не стесняюсь этого, сталинского режима. Заинтересованная сторона в архив должна заходить и документы в нем изучать только в ситуации, приближенной к условиям проведения процессуального действия, т. е. в присутствии незаинтересованных лиц, с составлением соответствующего акта.
(П. Г. Балаев, 18 февраля, 2020. «Отрывки из „Большого террора“. Черновой вариант предисловия»)
-
Это не население еврейских местечек. Это бывшие кулаки и уголовники. Они бы за жизнь цеплялись так, что чекистов не хватило бы для операции. Потери слишком большие НКВД понес бы.
Если вы думаете, что я фантазирую безответственно, то поищите приговор «тройки» с подписью осужденного: «С приговором ознакомлен». Хоть один попробуйте найти.
* * *
Однако, расстрелы еще не самое непонятное в этой истории. Даже при том, что были найдены исполнители, которые журналистам во всем признались. Один старый ленинградский чекист рассказал, как они похоронили десятки тысяч жертв на Ржевском артиллерийском полигоне. Сначала жертву заводили в кабинет, там её били по голове деревянной колотушкой. Жертва падала без памяти, ее выносили и грузили в кузов автомобиля. Потом следующую жертву. И так, пока кузов не наполнят. Потом оглушенных жертв накрывали брезентом, сверху садились два сатрапа с железными пиками. И везли оглушенных километров 50 на полигон. Если кто-то по дороге очухивался, сатрапы его пиками закалывали. А потом на полигоне уже окончательно расстреливали тех, кого по дороге пиками не проткнули.
Я не представляю, какой выдержкой должен был обладать тот старик-чекист, который журналистам эту историю изложил, чтобы не спалиться во время рассказа, сохранить на лице серьезное выражение. Вот это школа была у сотрудников спецслужб тех лет!
Конечно, на Ржевском полигоне тоже не копают. Министерство обороны не разрешает.
Самое же непонятное произошло с теми, кого не расстреляли. Еще почти 700 тысяч человек «тройки» отправили в лагеря на 10 лет.
Нет, жизнь в ИТЛ отличается некоторыми своими сторонами в лучшую сторону от жизни в какой-нибудь глухой деревне Рязанской области. Во-первых, постоянное трех разовое питание, сбалансированное по числу калорий, отсутствие алкоголя и здоровый труд на свежем воздухе — ЗОЖ, сегодня это дорого стоит, а тогда власть бесплатно этим желающих обеспечивала.
Во-вторых, бесплатные коммунальные услуги. Не надо платить ни за керосин, ни за электричество, ни за отопление.
В-третьих, далеко не в каждой деревне тех лет был такой культурный досуг, как в лагерях. Тут тебе и клуб с киноаппаратом, и художественная самодеятельность…
Но, несмотря на все эти плюсы, большинство заключенных мечтали как можно раньше перестать вести ЗОЖ и снова предаться разврату и пьянству на воле. Поэтому все, кто мог писать, писали письма прокурору с жалобами, что невинно страдают. Писали еще в камерах до приговора. Но в камере, бывало, не находилось юридически подкованного человека, который мог посоветовать, на что жаловаться. В лагерях проблем с консультантами уже не было.
Т. е., товарищ Вышинский должен был получить несколько сотен тысяч жалоб от заключенных лагерей. Жалобщики писали бы, что их поместили в ИТЛ, но не дали ознакомиться с приговором, что они даже не знают, какой орган, какие судьи и за что их осудили. И не знают, что отвечать лагерному куму, который их вызывает на беседу, как ему представляться. «Осужденный тайным судом по тайному приговору зэка Петров»?
Ладно, все письма прокурору кум сжег в печке. Вышинский ничего не узнал. Или сам Вышинский их сжег.
Но рано или поздно все срока кончаются. Люди выходят на свободу. И эти освободившиеся страдальцы неизбежно нарассказывали бы историй о том, что они отмотали срок, даже не узнав, кто их осудил и за что. История зафиксировала эти рассказы?
Ладно, допустим, что осужденные тройками все умерли в лагерях. Они сами ничего не могли рассказать. Но с ними же сидели и осужденные судами. Они бы на волю вынесли эти истории.
Только история не зафиксировала факта, что в 1937–1938 годах лагеря наполнились людьми, не знавшими своих приговоров и судей.
Согласитесь, что это еще более загадочно, чем отсутствие захороненных трупов на стрелковых полигонах НКВД.
У вас создалось впечатление, что Балаев вообще отрицает репрессии при Сталине? Некоторые историки так и говорят: вообще отрицает. Это диагноз такой — историк.
Репрессии, конечно, были. И очень жесткие. Именно в 1937–1938 годах. Осуждено судами к ВМН порядка 30 тысяч человек. Представляете? За полтора года в два раза больше, чем потери СССР в десятилетней советско-афганской войне 79–89 гг. Мало?
Сколько ушло в места заключения на разные сроки — точно сказать нельзя. Статистика искажена «расстрелом» 600 тысяч. Но не меньше миллиона. Целые подъезды домов, в которых жила номенклатура, опустели. В некоторых обкомах и райкомах составы секретарей по два раза сменились. Про командные кадры РККА я даже не говорю.
И массовые аресты в ходе ликвидации заговоров были. Да ликвидация заговоров всегда идет с массовыми арестами, иначе их не ликвидируешь. И 600 тысяч одних политических умерших в местах заключения. Время было суровое, опасное для страны. И законы в такие времена — суровые. Не только в СССР. Везде такие законы в опасное для государства время.
И правильно посол США в 41-м году сказал: пятую колону перестреляли.
Только есть маленькая разница в том, что я не отрицаю и в том, что приписали Сталину деятели из комиссии А. Яковлева и такие историки, как В. Земсков.
Есть осужденные по закону и судом. Пусть даже за «анекдоты». Запрещены законом антисоветские «анекдоты» — не рассказывай их. Рассказал — не обижайся и не строй из себя невинную жертву. Сталин при царе по ссылкам тоже за «анекдоты» помотался, но он из себя невинную жертву царизма не изображал.
Но навесить на Иосифа Виссарионовича 600 тысяч трупов, по приговорам незаконного репрессивного органа, при этом эти трупы не найти, отправить в лагеря 700 тысяч человек по процедуре, которая прямо запрещала знакомить осужденных с приговором (я дальше это вам покажу) — это уже перебор.
Кое-что рассказал и Михаил Горбачев в своей книге «Остаюсь оптимистом», вспоминая, как он ездил в 1956 году по районам Ставрополья, разъясняя политику партии по «культу личности»:
«Две недели я провел в районе, ежедневно встречался с комсомольцами, беседовал с коммунистами… Меня поразила и та версия объяснения репрессий, которая сформировалась в сознании многих простых людей. Мол, наказаны в 30-х годах Сталиным были те, кто притеснял народ. Вот им и отлились наши слезы.»
Вот дураку, даже если он бывший Генеральный Секретарь и Президент, иногда лучше молчать, чем говорить. И лучше меньше писать. Народ репрессии в отношении номенклатуры заметил. А кто его еще притеснял? Но ухитрился не заметить репрессий в отношении крестьян, проведенных по приказу Ежова № 00447. 600 тысяч расстрелянных народ ухитрился не замечать вплоть до 1988 года.
У вас никаких аналогий с Холокостом
