Бабий Яр. Реалии - Павел Маркович Полян

Открывая выставку, ее сокуратор[1350] и и. о. генерального директора НИМЗ Роза Таланова подчеркнула, что стремится к тому, чтобы украинцы приходили в Бабий Яр не только дважды в год[1351], отдавая дань памяти погибших, а к тому, чтобы Бабий Яр стал местом их размышлений и поиска ответов на вопросы современности.

Этот проброс в нынешний день и латентный игнор неукраинской публики, в том числе и глобальной, весьма выразительны. В пространстве Бабьего Яра они призваны стать своего рода саркофагом над этим холокостным Чернобылем, все еще излучающим свою историческую радиацию.

А 30 мая недалеко от здания «Авангарда» был открыт многометровый мурал[1352] — высокий четырехгранный обелиск-трапеция, украшенная тремя внушительных размеров[1353] панно, созданными во время войны. В цветовой гамме «желтое по темно-синему и черному» на них изображены: летящий ангел с мечом (авторское название «Ангел ВСУ»), менора, стилизованная под трезубец и, наконец, сам трезубец, вписанный в звезду Давида. Не менее остроумные экзерсисы несложно было бы проделать с чем угодно, хоть с серпом и молотом. Степень связанности мурала с Бабьим Яром — не выше, чем у Марины Абрамович с ее клыками в антрацитах. И зачем было нагружать пространственный пятачок Бабьего Яра еще один раз ложными и ненужными коннотациями?

В творческом отношении мурал Вайсберга бесконечно проигрывает инсталляциям МЦХ, зато, очевидно, выигрывает в идеологическом. Ткаченко, тогда еще глава МКУ, назвал лобовую наивность мурала знаковым маркером Бабьего Яра и единства в нем еврейского и украинского начал.

Ткаченке вторил и рецензент «Вечернего Киева»:

Еврейская и украинская истории здесь переплетаются в неразрывную мозаику. И все это окружает горький запах гари, что до сих пор наполняет пространство зала «Авангард». Это место дарит нам возможность осознать, что искусство умеет превратить войну в жажду жизни, а также донести до наших сердец философскую сущность того, что означает война, смерть и стремление к жизни[1354].

Запах гари — это эпизод отнюдь не украино-еврейских, а совсем других отношений. С историческими же украино-еврейскими реалиями столь примитивная трактовка не стыкуется.

С 1 по 31 августа в том же пространстве «Живая память» проходила выставка «Бахмут. Лицо геноцида 1942/2022»[1355]. Ее организаторы — Бахмутский краеведческий музей, Украинская ассоциация профессиональных фотографов при МКУ и неизменный НИМЗ. Посыл этой выставки хорошо высвечен ее названием: попытка отождествления убийства немцами 3000 бахмутских евреев в 1942 году — и сам Бахмут, стертый с лица земли в 2022. И то, и другое — трагедии, но они не рифмуются друг с другом.

Уничтожение сел и городов, пытки и убийства мирных жителей суть тяжкие военные преступления, но это не геноцид. Однако в рефлексии на нынешнюю войну такая некритическая подмена понятий и их широкая инструментализация стали идеологическим мейнстримом.

А 28 сентября 2023 года здесь же открылась мультимедийная экспозиция «Бабий Яр. Зеркала смерти», устроителями которой были НИМЗ и Музей истории Киева[1356]. Идейным вдохновителем выставки сама Тапанова назвала Виталия Нахмановича, сотрудника Музея истории Киева. На открытии выступили Диана Попова, директор этого музея, Ростислав Карандеев, сменщик уволенного Ткаченко в МКУ, послы Израиля и Германии в Украине Михаил Бродский и Тим Пранге. И, разумеется, сама Роза Тапанова, явно полюбившая философские рассуждения:

Война заставила нас пересмотреть многие процессы, в том числе она показала необходимость новых подходов к мемориализации. Использование только двух форматов работы с памятью: кладбище или музей, привело к тому, что в 2021 году только 55 % украинцев знали, что Бабий Яр находится в Киеве, а 26 % признались, что им неизвестно его местонахождение. Поэтому мы определили формирование «живой памяти» ядром стратегии развития заповедника. Сегодняшней выставкой мы стремились привлечь внимание к «реинкарнации зла», которое меняет режимы и мундиры, но не меняет своей античеловеческой сущности. Именно так работает «живая память», которой заслуживают жертвы Холокоста...

Сама выставка представляла собой чересполосицу тематических стендов с текстами на украинском и английском языках, посвященных различным ипостасям государственного зла и насилия над людьми — Холокоста и Пораймоса, ГУЛАГА и депортаций, Голодомора и Катыни, Дарницы и Мариуполя и Еленовки. О том, как именно представлены и как соотнесены эти темы друг с другом, по видео и по отчетам судить непросто, но ощущается все тот же нарратив — искусственное уравнивание Бабьего Яра (и вообще Холокоста) с современными военными преступлениями.

Что это, как не своеобразная попытка музеефицировать снайдеровскую метафору «кровавых земель», при этом не упоминая погромы и растянув ее по самые наши дни?

Ни в одном из проектов НИМЗ МЦХ не фигурирует, несмотря на имеющиеся между ними договора на аренду МЦХ территории и зданий. Вчерашний младший партнер МЦХ, охотно подпитывавшийся из его бюджета, заповедник теперь встал к МЦХ в нарочитую оппозицию, чтобы не сказать не перешел в атаку.

20 октября 2023 года на Пятом канале Украинского телевидения вышел большой репортаж Анны Рыбалки[1357]. Это «Иду на вы» отчетливо уже в заголовке репортажа: «Наше государство еще долго будет пытаться выбросить российский след из украинской памяти». Журналисты делано удивляются: как это может быть, что МЦХ — этот «скандальный проект с российскими деньгами» — и после 24 февраля все еще имеет наглость работать в Киеве! И это уже прямая конфронтация НИМЗ с МЦХ — своего рода контрнаступ, если хотите.

То, что проект априори международный и что среди членов Борда больше всех — пятеро — украинцев, значения не имеет: русский гибридный проект, иди лесом! А мы пока тут всех порвем!

Видя всю слабость и отрешенность МЦХ от своих корней и своего мандата, НИМЗ перехватил инициативу и пошел в наступление сразу по нескольким направлениям (выставки, инсталляции и др.). Заключенные с МЦХ договора аренды территории и зданий или расторгнуты НИМЗ, или отправлены все тем же лесом.

Главным донорам МЦХ — М. Фридману и Г. Хану — достается и за то, что они щедро финансировали проект, и за то, что, попав под санкции, перестали это делать. И еще отчетность финансовую засекретили, гады! Мешают себя на чем-нибудь да подловить, да заклеймить!

На раскрытии отчетности и на государственном стержне настаивает с экрана и Роза Тапанова:

Я ведь не могу видеть их финансовую и аудиторскую отчетности и каким образом у них были средства. Это была их концепция и то, что они делали в Бабьем Яру в 21 -м году, —