История Карелии с древнейших времен до наших дней - Михаил Ильич Шумилов

Начали вводиться паспортный режим и система прописки. К началу 1933 г. свыше 140 тыс. жителей республики получили паспорта, более чем 3 тыс. было отказано в их выдаче. Введение паспортов и прописки позволило упорядочить миграционные потоки. Кроме того, усилилась система слежки за гражданами, которую неусыпно вели органы ОГПУ/НКВД.

Раскулаченным, лишенцам, репрессированным и членам их семей власти отказывали в выдаче паспортов. Не имевшие паспортов стали насильственно выселяться из 50-100-километровой пограничной зоны в Пудожский, Заонежский и Шелтозерский районы, где они пополняли кадры рабочих «Кареллеса» и «Карелгранита». Активизировалось выселение в 1935 г., когда бюро Карельского обкома ВКП(б) утвердило план мероприятий «по очистке» пограничной полосы Карелии. Руководили выселением специальные тройки в составе секретаря райкома ВКП(б), председателя РИКа и представителя НКВД. Выселяемым семьям разрешалось взять с собой двухмесячный запас продовольствия, одежду, обувь, домашнее имущество весом не более 30 пудов на семью. Причем выселения проводились в районах, где и так не хватало рабочих рук.

Экономические трудности часто списывались на происки «вредителей», «саботажников», к числу которых нередко относили инженерно-техническую интеллигенцию. В начале 1930-х гг. в республике были сфабрикованы «дело Кареллесстроя», «дело по строительству электростанции в Петрозаводске», «дело о развале биржи и гаража Сунского лесозавода», «дело строителей» и др.

В условиях социально-экономического кризиса 1933 г. власти пошли на организацию крупномасштабного политического процесса, призванного запугать недовольные политикой коллективизации, издержками индустриализации слои населения. В условиях приграничья процессу была придана шпионская окраска. Еще в апреле 1932 г. работники ОГПУ докладывали, что на территории Карелии ведется семь следственных дел, по которым проходят 127 человек, подозревавшихся в шпионаже в пользу Финляндии. Под особым подозрением оказывались участники каравантюры. Их обвиняли в сборе разведданных в пограничных районах. В 1933 г. в 15 районах республики органами ОГПУ была «вскрыта» контрреволюционная организация, якобы созданная финским генштабом. Сеть финляндской агентуры в Карелии и ингерманландских районах Ленинградской области, убеждали следователи ГПУ, вела пропаганду в пользу создания Великой Финляндии, распространяла слухи о близкой войне, занималась вредительством на промышленных предприятиях и в колхозах. По этому делу проходили 1358 человек, в том числе 1048 в Карелии. Оно стало одним из самых крупных в то время в России. Большинство арестованных (727 человек) составляли крестьяне. Аресту подверглись более 100 председателей и членов правлений колхозов, председателей и членов сельсоветов и РИКов.

Осенью 1935 г. особый отдел Ленинградского военного округа сфабриковал еще одно дело о заговоре, якобы готовившемся финским генштабом. Главный удар наносился по военным кадрам Ленинграда и Карелии. Была расформирована Карельская егерская бригада, десятки ее офицеров арестованы, многие из них приговорены к расстрелу, замененному затем на 10 лет лагерей.

В конце 1920-х гг. в Карелии числилось по официальным данным 49 780 человек верующих. Поскольку в то время отнюдь не все верующие склонны были публично в этом признаваться, эти данные можно признать минимальными. Религия выражала прежде всего коллективные представления, имеющие социальную природу, она связывала людей вместе, цементировала народ. Однако власти однозначно причисляли протестующих против этого решения «подкулачниками», а те называли «фашистами» сельчан, участвовавших в собраниях, принявших решения о закрытии церкви. Усилились раздоры в среде крестьян-прихожан, что было выгодно власти в периоды, когда проводимая в деревне политика не пользовалась массовой поддержкой крестьянства.

Крестный ход в селе Шелтозеро. 1926 г.

Антирелигиозная политика строилась таким образом, что способствовала формированию двухмерного восприятия власти. Произвол в религиозной сфере стремились списать на счет местных работников, а высшему эшелону власти оставлялась привилегия исправления перегибов, «своевременного» спасательного вмешательства. Многие рядовые верующие были убеждены в том, что гонения на них — это козни только местных властей. Они искренне верили в то, что Сталин, узнав о попрании свободы совести, встанет на защиту христиан. «У нас было шесть храмов, — писала председатель церковно-приходского совета Кеми А. Богданова, — Осталась... последняя... святыня в г. Кеми — древний Успенский собор. Могут стереть с лица земли вековечную святыню. Вступись, дорогой вождь и отец наш, отдай Успенский собор в г. Кеми нам, верующим... Единственный крест, еще не сброшенный, высится над Кемью. Разреши уж, глядя на него, умереть с надеждой Воскресения!!!»

Наступление на церковь проходило в условиях активной пропагандистской кампании против религиозного дурмана. В 1929 г. Союз безбожников был переименован в Союз воинствующих безбожников. В 1929 г. в Карелии прошел республиканский съезд ячеек СБ, на котором впервые была сформирована республиканская организация общества. Число его членов в Карелии за 1929-1938 гг. выросло с 2076 до 6772 человек. Общество воинствующих безбожников организовывало «красные пасхи», «красное рождество», вечера и лекции антирелигиозного содержания. Активисты этих кампаний (а это, прежде всего, молодежь), считая, что борются с мракобесием, сами порой действовали как вандалы. Так, в 1929 г. в поморском селе Сумский Посад были вскрыты мощи чудотворца Елисея Сумского.

В конце 1920-х гг. духовенство было обложено налогами в индивидуальном порядке, хозяйства священников приравнены к кулацким. Многие церковники, чтобы уплатить налоги, вынуждены были продавать свое имущество. В 1931 г. раскулачиванию и выселению подверглось и духовенство. В Пудожском районе в это время были раскулачены и переселены 30 служителей культа, включая церковных старост. В годы массовых репрессий за веру в Бога человек мог быть причислен к «врагам народа». В 1937-1938 гг. были расстреляны 40 священнослужителей.

Если в 1928 г. в Карелии имелось 244 действующих церкви, то в 1936 г. их число сократилось до 104, а в 1940 г. в республике осталось всего 50 действующих храмов. Церковное имущество и ценности пошли в доход государства. Из 20 молитвенных зданий, имевшихся в Петрозаводске накануне революции, в 1939 г. остались в ведении верующих две церкви — на Зарецком и Неглинском кладбищах и часовня на Сулажгоре. В 1930 г. был закрыт, а в 1936 г. и вовсе разрушен главный петрозаводский храм — Святодуховский кафедральный собор. В 1929 г. была закрыта и передана краеведческому музею Александро-Невская церковь. За 1930-е гг. были закрыты по одному молитвенному зданию в Кестеньгском, Кандалакшском, два — в Лоухском, три — в Ребольском, по четыре — в Ругозерском, Тунгудском, 7 — в Сегозерском, 8 — в Ведлозерском, по 11 — в Кемском, Петровском, Медвежьегорском, 13 — в Шелтозерском, 14 — в Кондопожском, 16 — в Беломорском, 26 — в Олонецком, 27 — в Заонежском, 28 — в Пряжинском, 40 — в Пудожском районах.