История Карелии с древнейших времен до наших дней - Михаил Ильич Шумилов

кадров отрицательно сказывалась на работе советов. В 1933 г. уровень сменяемости руководящих и ответственных работников республиканского советского аппарата составил 30%, сельсоветов — 58%, горсоветов — 64%. Закреплению кадров препятствовала низкая заработная плата. Председатели сельсоветов получали от 170 до 250 руб. Между тем более 80% их до выдвижения на эту работу имели более высокую зарплату.

В 1930-е гг. состоялись три Всекарельских съезда Советов. Значительная часть времени на них отводилась рапортам и приветствиям, в которых съезд величался «хозяином Карельской земли», «хозяином республики», однако это были уже просто красивые слова. Чтобы придать особую эмоциональную окраску съездовской атмосфере, на заседаниях заслушивались даже рапорты детей, дававших пионерскую клятву бороться за рабочее дело. Делегаты съезда активно посещали концерты, спектакли, вечера физкультурников, а на заседаниях послушно утверждали предложенные номенклатурой постановления.

Конституционно советы продолжали оставаться высшими органами государственной власти. Между тем реальная власть постепенно сосредоточивалась в руках партийного аппарата. Важнейшие политические решения принимались партийными органами и лишь затем оформлялись в виде законодательных актов. На XVII съезде партии было принято решение о перестройке партийных комитетов всех уровней по отраслевому принципу. Это означало дальнейшее усиление роли партийно-хозяйственной номенклатуры. Фактически создавались параллельные управленческие структуры, соединявшие в себе все нити управления страной. Явное предпочтение при выдвижении на выборные советские должности отдавалось коммунистам. Во время выборов в 1931 г. число коммунистов и комсомольцев в сельских советах возросло с 17,1 до 26%, в городских советах — с 44 до 56%, РИКах — с 62,5 до 67,5%. В 1933-1936 гг. среди председателей, зампредседателей и секретарей РИКов коммунисты составляли 95-96%[4].

Рабочий день ответственных партийных работников был очень напряженным. На работу в обком приходили к 9 часам утра, в 18 часов шли домой, где час-два отдыхали и вновь возвращались на работу. Уходили домой часто после 12 ночи. Заседания бюро обкома начинались днем, а заканчивались в 3-4 часа ночи. Кроме того, партработники обязаны были регулярно бывать на предприятиях, в командировках на лесозаводах, сплаве, лесозаготовках. Партийцы прикреплялись к предприятиям, цехам и несли полную ответственность за их работу.

Тяготы бремени ответственности партноменклатуры все более компенсировались привилегиями и льготами. Номенклатура имела бесплатные столовые, спецпайки, «премиальные конверты», широко пользовалась дачами, поездками в санатории, на курорты и т. д. Наличие подобных привилегий тщательно скрывалось от рядовых граждан. Тем не менее амбициозная молодежь все чаще рассматривала принадлежность к партии в качестве важнейшего условия успешной служебной карьеры, а номенклатурный пост как гарантию относительно стабильного уровня жизни.

В 1920-е гг. партийная организация Карелии росла довольно медленно. В годы первых пятилеток она увеличила свои ряды в 3,5 раза: с 2705 человек в 1929 г. до 9596 человек к 1 июня 1941 г. Однако росла парторганизация крайне неравномерно. Ее ряды стремительно увеличивались в 1929-1933 гг. В это время в партию вступали прежде всего активисты-бедняки, проявившие себя в ходе коллективизации, рабочие-ударники, многие из которых являлись недавними выходцами из деревни. В 1933 г. в самой крупной партийной организации республики, петрозаводской, лица, вступившие в партию в 1928-1932 гг., составляли большинство — 54,2% общей численности коммунистов. Причем около 22% членов и 57% кандидатов вступили в партию в 1932 г. Малообразованные, не имевшие опыта политической деятельности партийные пополнения стали опорой власти в годы «социалистического штурма». Руководящую роль в областной парторганизации в это время продолжали играть выдвиженцы эпохи революции и Гражданской войны, в том числе красные финны.

В декабре 1928 г. на IX Всекарельской конференции ВКП(б) жесткой критике подверглось руководство партийной организации республики. Во-первых, в условиях обострения классовой борьбы ряд делегатов, в числе которых оказались и некоторые члены обкома, сочли недостаточно твердой линию Карельского обкома ВКП(б) на защиту классовых интересов бедняцких слоев города и деревни. Так, коммунисты, работавшие в кооперации, допускали «смычку с частным капиталом», предоставляли кредиты, учитывая прежде всего платежеспособность, а не классовую принадлежность просителей. В зоне критики, таким образом, оказались некоторые нэповские начала хозяйствования, названные «правым уклоном». Во-вторых, критике подверглись личные качества некоторых партийных руководителей, подрывавших авторитет парторганизации. Прежде всего речь шла о пьянстве коммунистов. Петрозаводская, повенецкая, сорокская и некоторые другие парторганизации поставили на конференции вопрос о смене руководства партийной организации республики, предложив вывести И. А. Ярвисало из состава членов обкома. С этим предложением категорически не согласились коммунисты из северных районов Карелии, подчеркивавшие большой авторитет И. А. Ярвисало в массах. Решающим вновь стал аргумент, приведенный представлявшим Ленинградский обком Б. П. Позерном. При этом он сослался на свою экстренную телефонную консультацию с С. М. Кировым: секретарем обкома должен быть финн-революционер. Ленинградское руководство вновь напомнило: «Отвести из состава членов обкома т. Ярвисало — это значит создать почву для кривотолков в соседних буржуазных государствах, и это может неприятно отразиться на нашем международном положении». После конференции в Карелию приехала комиссия членов ЦКК ВКП(б), рассмотревшая ряд дел, связанных с «групповой борьбой» на IX областной партконференции. Наиболее активные критики руководства республики были обвинены в «русификаторских настроениях», получили партвзыскания и были переведены на работу в другие регионы.

В июле 1929 г. в связи с кончиной И. А. Ярвисало пленум обкома партии избрал ответственным секретарем обкома 42-летнего Г. С. Ровно. Сын питерского рабочего токарь Густав Равелин был уволен с завода в годы первой русской революции за активное участие в стачечной борьбе, дважды был выслан, из ссылки бежал в Финляндию, где сменил фамилию. С 1905 г. он являлся членом РКП(б), с 1908 г. — членом социал-демократической партии Финляндии. Осенью 1917 г. у Ровно, в то время начальника полиции Гельсингфорса, скрывался, покинув Разлив, В. И. Ленин. После подавления революции 1918 г. в Финляндии, во время которой он был директором телеграфного агентства, Ровно эмигрировал в Советскую Россию. В 1920-е гг. он являлся комиссаром Коммунистической интернациональной военной школы, работал секретарем Финской секции Северо-Западного бюро ЦК ВКП(б), ректором Ленинградского отделения Коммунистического университета национальных меньшинств Запада. В 1929 г. получил направление на партийную работу в Карелию. Первым важным делом нового руководителя стала подготовка очередного пленума обкома, прошедшего в августе 1929 г. На пленуме звучали жалобы на увольнения русских рабочих, на то, что русские на производстве получают в сравнении с финнами меньшую зарплату.

В выступлениях делегатов отмечалось: «Во время хлебных затруднений кулаки распускали такие слухи, что нехватка хлеба потому, что у нас руководят финны. Это несомненно влияет на известную часть населения», «У финнов тоже имеются ошибки, чувствуется с их стороны холодок, чувство сверхльгот, отгороженность». Однако в целом пленум прошел под знаком борьбы с «великорусским шовинизмом». Было признано необходимым подробно объяснять населению, почему на руководящих постах в Карелии находятся финны.