Блог «Серп и молот» 2019–2020 - Петр Григорьевич Балаев
Блог «Серп и молот» 2019–2020 читать книгу онлайн
Перед тем, как перейти к непосредственно рассмотрению вопроса о Большом терроре, нужно оговорить два важных момента.
Первый. Самого по себе факта Большого террора, расстрелов по приговорам несудебного незаконного органа 656 тысяч человек и заключению в лагеря на срок 10 лет еще примерно 500 тысяч человек, т. е. тяжелейшего преступления перед народом СССР, как факта не существует по определению. Некоторые особенно отмороженные правозащитники до сих пор носятся с идей проведения процесса над КПСС (правильней будет — ВКП(б)) по типу Нюрнбергского. Эту идею я поддерживаю, голосую за нее обеими руками. Я страстно желаю, чтобы на открытый судебный процесс были представлены те доказательства репрессий 37–38-го годов, которые наши профессиональные и не очень историки считают доказательствами массовых расстрелов и приговоров к 10 годам заключения более чем миллиона ста тысяч граждан СССР. Даже на процесс, который будут проводить судьи нынешнего нашего государства. Но моё желание никогда не сбудется. Попытка провести такой процесс уже была, уже были подготовлены доказательства, которые сторона, обвинявшая КПСС в преступлениях, хотела представить на суд. Да чего-то расхотела. А пока такой процесс не состоялся, пока не дана правовая оценка тем доказательствам, которые свидетельствуют о масштабных репрессиях 37–38-го годов, факт Большого террора любой грамотный историк может рассматривать только в виде существования этого факта в качестве политического заявления ЦК КПСС, сделанного в 1988 году. Мы имеем не исторический факт Большого террора, а исторический факт политического заявления о нем. Разницу чувствуете?
Второе. Историки в спорах со мной применяют один, убойный на их взгляд, аргумент: они работают в архивах, поэтому знают всю правду о БТ, а я — «диванный эксперт», в архивы не хожу, поэтому суждения мои дилетантские. Я, вообще-то, за столом работаю, а не на диване — раз, и два — оценивать доказательства совершенных преступлений, а БТ — это преступление, должны не историки, а криминалисты. Занимаясь вопросом БТ до того, как доказательствам его существования дана правовая оценка, историки залезли за сферу своей компетенции. Я себя к профессиональным историкам не причислял никогда и не причисляю, зато я имею достаточный опыт криминалиста. Как раз не та сторона в этом вопросе выступает в роли дилетанта.
Как раз именно потому, что я имею достаточный опыт криминалиста, я категорически избегаю работы в архивах по рассматриваемому вопросу. По нескольким причинам. Я сторона заинтересованная, я выступаю в качестве адвоката, и не стесняюсь этого, сталинского режима. Заинтересованная сторона в архив должна заходить и документы в нем изучать только в ситуации, приближенной к условиям проведения процессуального действия, т. е. в присутствии незаинтересованных лиц, с составлением соответствующего акта.
(П. Г. Балаев, 18 февраля, 2020. «Отрывки из „Большого террора“. Черновой вариант предисловия»)
-
Но! Почему тогда не уничтожили приговоры и акты о приведении их в исполнение?
Почему в записке комиссии А. Яковлева в Политбюро о реабилитации от 25 декабря 1988 года вдруг вылезло такое:
«В архивах КГБ СССР нет документальных материалов, содержащих сведения о всех конкретных местах захоронения, именах похороненных и их числе. В результате опроса бывших сотрудников НКВД и информации, полученной от местного населения, удалось выявить часть участков захоронений. По приблизительным подсчетам, в них погребено около 200.000 человек. Время захоронения тоже установлено приблизительно.»?
И теперь полюбуйтесь на следующий документ:
«Записка В. А. Крючкова в ЦК КПСС об установлении мест массовых захоронений
10.07.1990
ЦК КПСС
Комитетом госбезопасности СССР в ходе работы по реабилитации жертв репрессий выявлены и изучены архивные материалы 30–40-х и 50-х годов, десятки тысяч следственных дел, относящихся к тому периоду времени. Однако каких-либо сведений о местах массовых захоронений в них не обнаружено.
Одновременно поиск таких мест осуществляется путем опроса бывших сотрудников НКВД, получения информации от населения.
В последнее время получены данные о возможном захоронении в районе Бутово под Москвой. Однако конкретные места захоронений пока не установлены. Территория, где расположено предполагаемое место, находится под контролем КГБ СССР.
Информация об обнаружении захоронения в районе Бутово направляется в Московский городской Совет народных депутатов для принятия необходимых мер по увековечению памяти жертв репрессий. В печати будет дана соответствующая публикация.
Сообщается в порядке информации.
Председатель Комитета В. Крючков
АП РФ. Ф. 3. Оп. 113. Д. 256. Л. 221. Подлинник. Машинопись.»
Т. е., даже обнаруженные 200 тысяч захоронений — это не массовые захоронения. Это отдельные могилы. Документ за подписью Крючкова составлен почти на два года позже, чем записка Комиссии.
И о чем нам говорит цифра 200 000? А если ее отнять от общей цифры числа расстрелянных по данным комиссии А. Яковлева, то в остатке мы получим примерно 600 тысяч. Т. е. исчезло количество трупов именно столько, сколько было приговорено к расстрелу «тройками», неконституционными, незаконными репрессивными органами. А 200 тысяч — это законно, так сказать, приговоренные и похороненные в установленном порядке с составлением соответствующих документов о местах нахождения могил.
Причем, озверевшие и отупевшие от озверения чекисты уничтожили все документы о местах тайных захоронений, но сохранили в архивах приговоры и акты о приведении их в исполнение. Понимаете?
У вас не возникает такая крамольная мысль, что на бумаге можно сочинить любые акты и списки, а вот «сочинить» трупы — несколько труднее.
* * *
У меня давно возникала мысль, что за этими 600 тысячами жертв 37–38 годов нет ничего реального, потому что такие демографические потери вызвали бы на всех графиках с кривыми изменения численности населения СССР резкие провалы. Но этого нет ни на одном, мною найденном, графике. Но ведь и нельзя было просто взять и придумать 600 тысяч фамилий и имен, чтобы показать кровавость режима. Такой подлог мгновенно вскрылся бы. Значит, 600 тысяч смертей было. Но если графики изменения численности населения СССР их не показывают, как демографический провал за 1937–1938 годы, то, значит, эта смертность может быть только размыта на несколько лет, что сглаживает ситуацию. Т. е., эти люди умерли не за полтора года «большого террора», а лет за 10–15.
У меня и возникло подозрение, что эти 600 тысяч — тюремная и лагерная смертность за большой промежуток времени. Реально умершие люди, которых представили расстрелянными за менее, чем полтора года «большого террора». Поэтому их трупов никто найти не может. Они не хоронились в пределах областных городов, по месту работы «троек». Они похоронены на лагерных кладбищах.
И неожиданно, еще раз перелопачивая все исследования по этой теме, я наткнулся на такое, точнее, прочитал давно мне известную статью уже не просто глазами любопытствующего читателя:
«Утверждение О. Г. Шатуновской о том, что „большинство остальных погибло в лагерях“ (надо полагать, 7–10 млн., если считать от её виртуальных почти 13 млн. „остальных“), разумеется, тоже не соответствует истине. Подобные утверждения могут восприниматься как достоверные только в той среде, где господствуют ошибочные представления, что в ГУЛАГе якобы умерли и погибли десятки миллионов людей. Детальное же изучение статистической отчётности о смертности заключённых даёт иную картину. За 1930–1953 годы в местах лишения свободы (лагеря, колонии и тюрьмы) умерло около 1,8 млн. заключенных, из них почти 1,2 млн. — в лагерях и свыше 0,6 млн. — в колониях и тюрьмах. Эти подсчёты не оценочные, а основаны на документах. И здесь возникает непростой вопрос: какова доля политических среди этих 1,8 млн. умерших заключённых (политических и уголовных). Ответа на этот вопрос в документах нет. Думается, что политические составляли примерно одну треть, то есть порядка 600 тыс. Этот вывод базируется на том факте, что осуждённые за уголовные преступления обычно составляли примерно 2/3 заключённых. Следовательно, из указанного в таблицах 1 и 2 количества приговорённых к отбыванию наказания в лагерях, колониях и тюрьмах приблизительно такое количество (порядка 600 тыс.) не дожило до освобождения (в промежутке времени между 1930 г. и 1953 г.
(В. Н. Земсков. О масштабах политических репрессий в СССР)»
Вот они эти — 600 тысяч. Удивительным образом число расстрелянных примерно совпадает с числом умерших в лагерях. Удивительнейшим образом!!! Еще более удивительно, что родственники расстрелянных получили извещения и документы ЗАГСов о том, что их близкие… умерли в лагерях.
Теперь вам, думаю, еще понятней становится, почему на Бутовском полигоне не ведутся раскопки. Сами подумайте, откопать десятки тысяч «жертв» — это такая длительная и мощнейшая пропагандистская антикоммунистическая акция, что «Мемориал» ни в коем случае от нее не отказался бы. Да еще сколько можно было бы с бюджета средств стрясти на эти раскопки и их умело освоить, не обидев себя?!
Но, как в старом «Ералаше»: «Здесь рыбы нет. И здесь тоже
