История карфагенян - Вернер Хусс

эпоху ранней республики карфагеняне вели в Лации какие-либо военные операции. Римляне и без того не впадали в искушение что-либо предпринять против установления договора, поскольку их интересы в предстоящие полтора столетия сосредоточивались на Лации, а не на северном побережье Африки.

10. ПОХОД ГАМИЛЬКАРА (480 г.)

В 480 г. Гамилькар, сын Ганнона, в качестве главнокомандующего мощной армии отправился из Карфагена в Панорм. В течение трех лет была снаряжена армия из 300 тысяч человек и создан флот из 200 боевых кораблей. Карфагенские вербовщики наемников в это время успешно действовали почти во всех странах Западного Средиземноморья: в Испании, Галлии, Лигурии, на Корсике и Сардинии и даже, по-видимому, в Черной Африке. Кроме того, в море находилось свыше 3 тысяч транспортных судов для переправы на Сицилию лошадей, оружия и припасов. Но корабли, перевозившие лошадей и колесницы, во время переправы погибли в результате шторма. Из Панорма армия и флот двинулись в направлении Гимеры. Западнее Гимеры Гамилькар создал корабельную стоянку и военный лагерь. Затем он со своими элитными войсками двинулся к городу. Вышедших навстречу ему гимерцев он одолел без особых трудностей. Войска Ферона Акрагантского, который после свержения и изгнания из Гимеры тирана Терилла в 483 г. являлся подлинным правителем города, также не изменили ситуацию. Тогда Ферон обратился к тирану Сиракуз Гелону с просьбой о помощи. Просьба Ферона застала Гс-лона вполне подготовившимся. Он двинулся форсированным маршем к Гимере с 50 тысячами пехотинцев и более чем 5 тысячами конников. Очевидно, намерением Гамилькара было скрыть время и место высадки карфагенских сил. Если бы это было не так, греческие союзники явно могли бы уже ко времени высадки карфагенских частей собрать свои силы в подходящем, со стратегической точки зрения, месте. Но они были вынуждены распределить свои войска, ибо никто не мог заранее знать, в каком пункте начнется наступление карфагенян.

Если до сих пор почти все совершалось в соответствии с намерениями Гамилькара, то с прибытием сиракузских войск положение быстро изменилось. Диодор сообщает, что кавалеристы Гелона захватили в плен свыше 10 тысяч карфагенских фуражиров. Это число не кажется слишком большим, если вспомнить, что Гамилькар, лошади которого погибли при переправе на Сицилию, едва ли располагал значительной кавалерией, которая могла бы защитить фуражиров. В этих обстоятельствах карфагенский полководец постарался усилить армию кавалерией своих сицилийских союзников. И действительно, мы знаем, что при Гимере Гамилькар командовал кавалерией селинунтян и, конечно, не только селинунтян. Однако вестник, который вез ответ селинунтян Гамилькару, был захвачен людьми Гелона. Гелон понял, что можно использовать полученную информацию. Его кавалеристы выдали себя за селинунтских союзников, которых ожидал Гамилькар, ворвались на корабельную стоянку и убили полководца. План удался.

Однако Геродот не знает версию Диодора, в соответствии с которой Гамилькар был убит сиракузскими кавалеристами, когда он приносил огромные жертвы Посейдону. Наоборот, он приводит два отличающихся друг от друга варианта повествования об этом событии. Согласно одному (сицилиотскому[25]), Гамилькар исчез без следа после проигранного сражения. По другому (карфагенскому), он бросился в пламя жертвенного огня, увидев бегство своих воинов. Возможно, карфагенская версия, которую сам Геродот считал «вероятной», имеет преимущество перед другими версиями. Сицилиотско-геродотовское повествование, как кажется, является только вариантом карфагено-геродотовского, в то время как диодоровское полностью следует прогелоновской и просоюзнической тенденции всего рассказа Диодора и поэтому едва ли достойно доверия.

Как бы то ни было, союзники, будучи в меньшинстве, одержали однозначную победу. Конечно, утверждение Диодора, что на карфагенской стороне сражалось не менее 150 тысяч человек, вызывает скепсис. Остатки карфагенской армии капитулировали и попали в плен. Часть карфагенских воинов, которые ускользнули на военных кораблях, погибли в бурю, и только немногие на «одном небольшом судне» (!) достигли Карфагена.

Возможно, Диодор прав, утверждая, что в Карфагене считались с возможным вторжением Гелона в Северную Африку. Однако планы Гелона едва ли выходили за пределы Сицилии и Южной Италии.

Мирные переговоры велись в Сиракузах. С карфагенской стороны их вели «полномочные послы». По сообщению Диодора, мирные условия были крайне мягкими: они включали уплату репараций в размере 20 тысяч талантов и взятие карфагенянами на себя расходов по сооружению двух храмов, в которых должны были храниться тексты договора. Кроме того, карфагенские послы как будто обещали даровать Дамарете, супруге Гелона, золотой «венок» ценой в сто талантов, ибо она своим авторитетом способствовала достижению таких условий мира, какие устраивали карфагенян. Статьи, относящиеся к территориальному разграничению, в договор, кажется, включены не были. Может быть, Гелон и потому не настаивал на разграничении территорий, что оно касалось не его, а его тестя Ферона Акрагантского.

Как же дело дошло до этой войны, закончившейся печальным фиаско карфагенской сицилийской политики? Если верить сицилийскому логосу Геродота, то подлинным мотором всего предприятия являлся Терилл, тиран Гимеры, изгнанный Фероном Акрагантским. Он подтолкнул не только своего зятя Анаксилая Регийского, но и своего гостеприимца Гамилькара совершить этот поход, долженствующий отомстить за его изгнание. Но, не учитывая того, что Гамилькар в момент свержения Терилла еще не был полководцем, а «только» членом влиятельнейшей правящей группы, правдоподобно ли, чтобы Карфагенское государство в течение трех лет вкладывало огромные суммы денег и необозримое количество энергии, а также считалось с возможностями неудачи со всеми ее материальными, личными и, следовательно, политическими последствиями только ради того, чтобы помочь одному греческому тирану одного сицилиотского полиса восстановить свое ведущее положение? Это едва ли вероятно. За акцией 480 г. стояли далеко идущие карфагенские планы, и эти планы были, без всякого сомнения, экспансионистскими. То, что Гелон, по крайней мере по сообщению Геродота, считал, что карфагенская политика имела целью уже во время столкновения с Дориеем распространение своего господства на всю Сицилию, для конца 80-х гг. кажется, по меньшей мере, реальным. При этих предпосылках карфагенское правительство охотно ответило на просьбу Терилла об интервенции, поскольку она давала возможность приобрести стратегический и пропагандистский плацдарм в греческой части Сицилии.

Но достаточна ли такая интерпретация политических целей Карфагена? Или надо учесть и другие обстоятельства? Эфор и Диодор сообщают, что Ксеркс, после того как принял решение выступить в поход против Греции, заключил с карфагенянами пакт о нападении: когда он двинется против греков метрополии, они должны напасть на греков Сицилии и Южной Италии. Идет ли здесь речь об отзвуке греческой пропаганды, которая после Саламина и Платей не могла не быть преувеличенной? Или Диодор точно воспроизвел тогдашние политические обстоятельства? Ответ затруднителен. Если исходить из персидской точки зрения, то кажется вполне логичным, что Ксеркс пытался Гелона и его союзников, единственных, которые имели достаточно сил, чтобы