Юрген Торвальд - Кровь королей

Принцесса прервала себя.

– Это не садовые ворота стукнули? – спросила она. И бросила быстрый взгляд на свои часы. Тисс подошел к окну.

– Нет, – сказал он, – никого.

– Мне померещилось, – сказала принцесса. На какое-то мгновение она задумалась. Затем продолжила:

– Что я рассказывала? Ах, Алиса… Да, Алиса попала в гессенский двор. Она последовала за своей старшей сестрой Викторией, которая в то время вышла замуж за прусского кронпринца Фридриха, ставшего позднее кайзером Фридрихом III и через несколько месяцев правления умершего от рака гортани. Об этом вы, может быть, еще помните из истории8… Алиса была милая девушка, простая и смелая. К пасхе 1863 года у нее родился первый ребенок – дочь Виктория. Годом позже родилась принцесса Елизавета. А в 1866 году, когда шла война между Австрией и Германией и прусские войска с победой вступили в Дармштадт, родилась еще одна дочь – Ирена. Она стала первой дочерью, которая, ни о чем не догадываясь, передала своим детям – и среди них моему мужу – наследство, привезенное ее матерью из Англии…

Она остановилась и поспешила к окну, так как с улицы послышался лязг гусеничных цепей. «Американцы!» – подумал Тисс. Но это был лишь одинокий немецкий танк, который бесцельно, за спиной у победителей, проехал мимо…

Принцесса преодолела страх. Некоторое время она молчала. Потом вернулась к своему рассказу.

– Алиса, – сказала она, – да; тогда казалось, что ее ждет счастливая жизнь. Ее муж построил новый замок, высоко расположенный, – из его окон открывался далекий вид на долину Рейна. Позднее я часто бывала там. Этот замок был разрушен лишь в теперешнюю войну. В 1868 году у Алисы родился первый сын, Эрнст Людвиг. И тогда жизнь тоже казалась счастливой и благополучной. Как вы знаете, в 1870 году началась война с Францией. И принц Людвиг с гессенской дивизией отправился на запад. Но что это были за войны в сравнении с той, которую пережили мы! В том же 1870 году Алиса родила второго сына. Его назвали Фридрихом – красивый, но очень хрупкий, почти болезненный ребенок. И даже при его рождении никто не думал о каком-либо несчастье. Все выяснилось только тогда, когда Фридриху было два года. За ним смотрела гувернантка по фамилии Бауэр, но звали ее просто Оччи, и много лет спустя, когда мой муж…

Принцесса, в душе которой воспоминания сменялись надеждой, снова прислушалась к тому, что происходило на улице.

– Пожалуй, об этом я расскажу вам позднее, – сказала она, – когда буду уверена, что мой муж останется жив. Понимаете?.. Тогда, семьдесят три года назад, летом 1872-го, когда война закончилась и в Дармштадте казалось, будто близок вечный мир, Оччи обнаружила, что принц Фридрих унаследовал болезнь, от которой уже умер сын королевы Виктории Леопольд. Он истек кровью от незначительной травмы… В те времена о гемофилии знали еще меньше, чем сегодня. Но было известно, что ее передают своим детям женщины… С тех пор маленького принца берегли и лечили укрепляющими средствами, как тогда было принято. Однако он оставался хотя и красивым, но больным – до 29 мая 1873 года…

Тисс увидел в ее глазах слезы. Он почти раскаивался, что всколыхнул прошлое, и терпеливо ждал, пока принцесса не продолжила.

– У меня нет детей, – сказала она, – и теперь вы знаете почему. Но, несмотря на это, я могу представить себе, что испытывает мать, которая видит, как умирает ее ребенок. В тот день, 29 мая, Алиса возвратилась из поездки в Италию. Она была в своей спальне на втором этаже замка и смотрела, как ее сын Эрнст Людвиг играет со своим братом Фридрихом. Он играл очень осторожно, потому что знал, какой Фридрих слабенький. И тем не менее случилось несчастье. Малыш подбежал к открытому окну и выпал из него… Алиса услышала только крик. Когда она сама бросилась к окну, то увидела, что мальчик лежит на террасе… Она несколько часов держала его на руках, пока врачи беспомощно стояли рядом, не в силах ничего сделать. Ребенок истекал кровью у нее на глазах, и никакой возможности спасти его не было…

В 1874 году Алиса родила еще одну дочь, Марию. Над ней с первых дней жизни нависал страх перед наследством, которое она, быть может, передаст своим детям. Можно лишь радоваться, что Алиса умерла рано и не узнала о том, что двое ее детей действительно передали болезнь потомкам – на этот раз в семью моего мужа и в семью русских царей.

В ноябре 1878 года в дармштадтском дворе разразилась вспышка дифтерии. Вы знаете, что в те времена не было практически никаких средств борьбы с дифтерией. Сначала заболела Виктория, старшая дочь, потом Аликс, потом Мария, потом Эрнст Людвиг и, наконец, великий герцог. Единственной, кого поначалу пощадила болезнь, была Алиса. Она ухаживала за мужем и детьми… Через восемь дней умерла маленькая Мария. Позднее едва не погиб Эрнст Людвиг, которого называли Эрни. Алиса писала в Англию своей матери: «Только бы не Эрни. Я не смогу это вынести. Это убьет меня…»

Эрни выздоровел. Но 8 декабря Алиса слегла. Она заразилась и умерла восемь дней спустя. Это была трагедия, из-за которой скорбел Дармштадт и все герцогство Гессенское… Но она уберегла Алису от столкновения с несчастьем, коснувшимся ее дочерей, когда они сами стали матерями…

Принцесса прижалась лбом к стеклу и посмотрела в окно с выражением отчаянного ожидания. При этом она продолжала говорить – может быть, не задумываясь, просто изливала переполнявшие ее воспоминания о трагедиях прошлого.

– Алиса, которая носила имя своей матери и которую позднее стали звать Аликс, потому что в Гессене никогда не могли выговорить английские имена, в 1894 году вышла замуж за молодого российского царя Николая II и стала последней царицей России. История ее единственного сына Алексея стала беспримерной драмой гемофилика. А Ирена, третья дочь, вышла замуж за принца Пруссии Генриха, брата кайзера Вильгельма II. И ей пришлось пережить то, что раньше пережила ее мать. У нее на руках умер сын Генрих, которому едва исполнилось четыре года. Несчастье случилось во время игры… Он умер от потери крови… А ее старший сын… это мой муж…

В этот момент на улице стукнули ворота. Раздались торопливые шаги по дорожке. Принцесса поспешила к дверям. Перед ними стоял Гертрих.

– Идемте, – сказал он, обращаясь к Тиссу, – американцы сейчас будут здесь. Приходят сообщения из тех мест, которые они уже заняли. Они никого не выпускают из домов, даже врачей… Бывшие заключенные концлагерей заняли улицы. У вокзала стоит уже целая толпа. Я не знаю, сможем ли мы прийти еще раз. Во всяком случае, мы должны попытаться сделать еще одно переливание.

Принцесса стояла, прислонившись к стене.

– А если этого будет недостаточно?.. – спросила она с тревогой.

Гертрих поспешил в комнату больного.

– Это покажет предстоящая ночь…

3

Было десять часов утра следующего дня.

– Можете попытаться, – сказал Тисс, – но, по-моему, это безнадежно. Страшно признавать, но это безнадежно!..

Он стоял рядом с Гертрихом у одного из окон лазарета, выходивших на фасад. Внизу стояли цепью американские постовые, охранявшие въезд и выезд. Перед воротами вперед-назад ходил большой, широкоплечий американский сержант с автоматом в руке. Он не спускал глаз со входа. На другой стороне улицы стоял оливково-зеленый вездеход.

Американцы вошли в Тутцинг прошлой ночью, немного позднее, чем ожидал Гертрих, но зато в большом количестве – с танками и моторизованной пехотой.

Гертрих с беспокойством посмотрел на часы. Они висели над календарем, на котором было 30 апреля 1945 года. В восемь часов на вилле Трутц нужно было сделать третье переливание крови. Сейчас стрелки часов показывали десять.

– Что вы намереваетесь делать? – спросил Тисс. Его знобило. Возможно, оттого, что переливания крови, следовавшие вчера одно за другим, все-таки истощили его. А может быть, оттого, что он не мог заснуть с тех пор, как американцы начали обыскивать дома и запирать многих жителей в подвалах, чтобы расквартироваться самим. Худощавый капитан с группой солдат вошел в лазарет, объявил военнопленными всех, кто в нем находился, включая врачей, и, угрожая расстрелом на месте, запретил покидать здание.

– Что вы намереваетесь делать? – повторил Тисс. – Посмотрите на этого здоровяка…

Ему стоило усилий сдержать стук зубов. Он прижал верхнюю губу нижней. Таким образом он мог без градусника выяснить, не поднялась ли у него температура. Нижняя губа была горячей и сухой. Но он промолчал.

– Я не могу просто так дать умереть старому человеку, – сказал Гертрих. – Я попытаюсь…

Тисс сказал:

– Хорошо, я иду с вами. Я немного говорю по-английски.

Гертрих собрал свою сумку.

– Другого я от вас не ожидал.

Они пошли по коридору к двери.

Но не успели они и на шаг выйти из здания, как часовой повернулся к ним и прицелился.

– You go back!9 – крикнул он. Лицо у него было красное и круглое.