Бабий Яр. Реалии - Павел Маркович Полян
Бабий Яр. Реалии читать книгу онлайн
Киевский овраг Бабий Яр — одна из «столиц» Холокоста, место рекордного единовременного убийства евреев, вероломно, под угрозой смерти, собранных сюда якобы для выселения. Почти 34 тысячи расстрелянных всего тогда за полтора дня — 29 и 30 сентября 1941 года — трагический рекорд, полпроцента Холокоста! Бабий Яр — это архетип расстрельного Холокоста, полигон экстерминации людей и эксгумации их трупов, резиденция смерти и беспамятства, эпицентр запредельной отрицательной сакральности — своего рода место входа в Ад. Это же самое делает Бабий Яр мировой достопримечательностью и общечеловеческой трагической святыней.
Жанр книги — историко-аналитическая хроника, написанная на принципах критического историзма, на твердом фактографическом фундаменте и в свободном объективно-публицистическом ключе. Ее композиция жестко задана: в центре — история расстрелов в Бабьем Яру, по краям — их предыстория и постистория, последняя — с разбивкой на советскую и украинскую части. В фокусе, сменяя друг друга, неизменно оказывались традиционные концепты антисемитизма разных эпох и окрасок — российского (имперского), немецкого (национал-социалистического), советского (интернационалистского, но с характерным местным своеобразием) и украинского (младонационалистического).
На мой взгляд, нужно создать музей Холокоста и музей Бабьего Яра, которые будут между собой как-то перекликаться и взаимодействовать. При этом показать Холокост как часть общеевропейской истории.
Как же неискренне из уст Нахмановича после всего сказанного выше звучит слезница о нарушении каких-то там еврейских сакральных норм. Он и не скрывает в интервью, что все это не более, чем инструмент в борьбе против усилий МЦХ, которые он с лукавым упорством называет «русским проектом».
И вот — фацит, с приложением методички:
...Должна быть создана общая концепция мемориализации Бабьего Яра. Уже даже есть распоряжение правительства о создании такой концепции. Ее должны разрабатывать украинские ученые из разных научных учреждений под эгидой Института истории Украины НАНУ. Потом ее надо отрецензировать в Украине и за границей, собрать максимум профессиональных точек зрения. В целом решить, каким должен быть символизм этого места, что там делать с пространством, с памятниками, с музеями, какие вообще должны быть музеи и где их можно строить. Затем — общественное обсуждение, с пониманием того, что на единую точку зрения выйти нельзя, но на доминирующее видение выходить нужно. А дальше все проекты должны осуществляться в рамках общей концепции. Но это, по-видимому, тоже не про Бабий Яр...
Консенсуса не будет, но он и не нужен «заказчику» для достижения своей цели — доминирования в этом овраге целесообразного беспамятства. Что ж, довольно цельное — и прояснительное — интервью.
Но оказалось, что даже у такой откровенной концепции могут быть свои вульгаризаторы, способные постучаться снизу. Например, Анатолий Подольский. Подключившись к радиопередаче Сергея Медведева о Бабьем Яре на «Радио Свободе», он забрызгал патриотической слюной и МЦХ с Хржановским, и Порошенко с Зеленским:
Вопрос не в Хржановском, а в этом фонде, который был создан в 2016 году, и бывший президент Порошенко, не разобравшись, дал ему зеленый свет. А нынешний президент, который профнепригоден, у которого нет ни соответствующего образования, ни понимания, продолжает это. Это беда! И украинская интеллигенция это понимает... Для нас мемориализация Бабьего Яра — это часть идентичности и борьбы против метрополии, против империи, из которой мы хотим наконец-то выйти. Хочется так и крикнуть: отпустите нас, дайте нам жить отдельной страной! Мы можем иметь соседские отношения, а не быть метрополией и колонией — это важно.. .[1234]
Итак, Бабий Яр — не более чем инструмент украинской идентичности в ее борьбе против Империи, а все прочее лабуда. И тогда, естественно, и Щаранский, и Хржановский, и Кличко, и Лаудер, и Вакарчук, и Квасьневский, и Пинчук, и Блайх, и Алексиевич — агенты даже не коллаборанта Фридмана, а напрямую Кремля.
Еврейские активисты условного «Антиджойнта», научившиеся ломать, но не научившиеся строить, живо напоминают старуху из «Сказки о рыбаке и золотой рыбке». И, если эта их «борьба» и является продолжением какой-нибудь традиции, то это не традиция Эренбурга, Виктора Некрасова и Левитаса, как они, возможно, о себе иной раз думают, а традиция Хрущева, Подгорного, Коротченко, Щербицкого и других идеологов и практикантов девиза: «Над Бабьим Яром? Памятнику? — Нет!..»
Впрочем, ситуация еще хуже, значительно хуже.
Вот Виталий Нахманович не устает повторять, что не одних евреев тут косточки лежат, точнее, лежали бы, когда б не сожгли. И что не один на свете был еврейский геноцид, что был еще и цыганский. И что вообще: Бабий Яр — лишь толика потрясений, что происходили на Украине. Имея тут в виду Голодомор и Куреневский сель, он, как и украинская историография в целом, упорно не замечает погромы[1235].
Нахманович — вот новое слово в методологии истории! — призывал разъевреить Бабий Яр и заморозить проблему, ссылаясь на предполагаемый им перекос данных о соучастии украинцев в Холокосте:
В рамках настоящего исследования мы стараемся не касаться лишний раз болезненной темы участия украинской полиции в расстрелах в Бабьем Яру. По возможности, при цитировании документов мы исключаем места, посвященные собственно исполнителям конкретных акций. Повторяем, это делается не для того, чтобы затушевать проблему, а для того, чтобы не поднимать походя вопросы, требующие обстоятельного и взвешенного подхода[1236].
В более позднем тексте Нахмановича читаем:
Было бы ошибкой считать сложившуюся ситуацию результатом чьего-то злого умысла. Проблема заключается в принципиально разных взглядах на сам символизм Бабьего Яра. Еврейская община и мир за пределами Украины рассматривают Бабий Яр исключительно как символ Холокоста, тогда как для Украины это символ многих трагедий, произошедших во время нацистской оккупации.
Для города Киева это еще и символ всей его долгой истории до и после Великой Отечественной войны, в том числе захоронения жертв Голодомора и советского террора на кладбищах, прилегающих к оврагу, кощунственное уничтожение исторического некрополя, Куреневская трагедия и др. Отсутствие в современной Украине общей [модели] памяти о Второй мировой войне и о Холокосте делает невозможным окончание этого спора хотя бы на внутреннем уровне в рамках единой и общепризнанной модели. Нельзя сказать, что такая модель была бы приемлема для международного еврейского сообщества, которое до сих пор <sic!> является влиятельным участником всех непрекращающихся споров вокруг мемориального пространства Бабьего Яра.
Очевидно, что разрешение этой ситуации следует искать выше, на идеологическом уровне. Вызов Бабьего Яра требует существенно обновленных подходов, которые включали бы в себя такие радикальные шаги, как «встраивание» Холокоста во всеобщую мировую историю, его превращение из уникального события во всеобщий символ и, наконец, возвращение к истории Самого Бога <sic!> как высшего источника человеческой нравственности. Так же очевидно, что такая задача гораздо шире, чем вопрос о том, как устроить даже такое выдающееся место памяти, как Бабий Яр в достойном виде. Текущая ситуация в Украине и остальной мир не дают надежды на скорое решение этих глобальных проблем. Поэтому нам остается только охранять Бабий Яр для будущих поколений (выделено мной. — П.П.). Возможно, им удастся добиться того, чего не добились ни те, кто пережил самую страшную войну в истории человечества, ни их дети, которые не могут перестать смотреть на мир глазами родителей[1237].
Тут, конечно, особенно трогателен принцип «возвращения к истории Самого Бога как высшего источника человеческой нравственности». У перечисленных выше советских атеистов-партийцев — супостатов памятования Бабьего Яра — такого внушительного союзника не бывало ни разу — в лучшем случае Сталин!
