Падшие ангелы: демонология средневековой Руси - Дмитрий Игоревич Антонов

мы увидим, только в XVII в. бесы буквально заполонили и русские тексты, и изображения.

Пожалуй, самый известный вид демонской агрессии – одержимость: дух вселяется в человека или животное и подчиняет его сознание. Человек беснуется, кликушествует, рвет на себе одежду, кричит чужими голосами, убегает от святых предметов или пытается их разрушить. Зверь начинает беситься, атакует людей или бросается в пропасть – как стадо свиней в евангельском чуде о гадаринском бесноватом. Демон – или множество демонов, вошедших в чужое тело, – руководит одержимым. Так же объясняли действия идолов, языческих статуй: если они двигаются или говорят, значит их искусственными телами руководят незримые хозяева – бесы.

В Средние века одержимостью считали самые разные «буйные» проявления человека. К ней относили, к примеру, случаи женской истерии, которую античные медики объясняли физиологическими причинами, а Гиппократ связывал с заболеванием матки (само греческое слово hystera означает матку)[119]. Но в католической Европе естественно-научные объяснения стали популярнее демонологических только в XVI–XVII вв. А в Россию они пришли еще позже.

Как происходит вселение беса? В Новом Завете говорится, что дух входит в неправедного человека, как в «незанятый, выметенный и убранный дом» (Мф. 12:43–45). Эту метафору (грех как пустота) использовали средневековые авторы, называя еретиков «сосудами дьявола». Сатана наполняет их, как вода пустой кувшин. И у них уже не остается возможности противостоять бесам.

Евангелия говорят, что Христос даровал ученикам власть над духами[120]. Но реализовать ее могут не все – по рассказу из апостольских Деяний, бесы не подчинились семи сыновьям иудейского первосвященника Скевы, которые пытались изгнать их именем Иисуса и упоминанием апостола Павла. Один демон ответил: «Иисуса знаю, и Павел мне известен, а вы кто?». А после этого избил всех семерых и сорвал с них одежду (Деян. 19:15–16). В средневековых историях духи тоже спорили с экзорцистом и указывали ему на его собственные грехи[121]. Ритуал отнюдь не гарантировал изгнание.

Несмотря на рассказ о сыновьях Скевы, некоторые христианские авторы, как Тертуллиан (II–III вв.), полагали, что демоны вынуждены подчиняться любому христианину, каким бы он ни был[122]. Такая идея, конечно, не утвердилась. Уже в первые века христианства изгнание бесов превратили в сложную ритуальную практику с молитвами, использованием священных предметов и реликвий. Исполнять обряд должны были особые священники-экзорцисты. Однако и это не давало полной власти над бесами – предполагалось, что ей обладают только великие праведники, которые за свои труды получили такой дар.

В результате возникло два вида экзорцизма: литургический, который практиковали клирики, и харизматический, который могли реализовать святые[123]. Второй был явно более эффективным. В одном из средневековых житий священники не смогли прогнать «жестокого демона», хотя совершили в храме полный чин изгнания. Но затем явился святой Висарион, сказал бесу: «Востани и иди вон!» – и все было закончено[124]. Церковь постоянно говорила пастве (через проповедь или чтение житий) о необычайной силе праведников, которым подчиняются бесы. Но найти святого – задача непростая. Потому «регулярный» церковный экзорцизм не терял популярности.

Известный богослов Аврелий Августин († 430) писал, что бесы не просто входят в одержимого – их незримые тела каким-то образом сливаются с человеческой плотью. Бесноватый максимально сближается с демоном. Неудивительно, что практики экзорцизма часто включали унижение и попрание самого бесноватого: одержимого бьют, чтобы унизить беса и принудить его выйти[125]. Иларион Великий († 372), как рассказывает его житие, прежде чем изгнать из одержимого легион злых духов, схватил бесноватого за волосы, бросил на землю, «согнул», и только затем приказал бесам покинуть жертву[126]. А спустя полтора тысячелетия, в XVIII в., русский князь Е.В. Мещерский решил стать экзорцистом и лечить одержимых. Для этого он кропил их святой водой, раздавал сухарики из освященного хлеба и бил – но не руками, а четками, так что, видимо, никто не покалечился[127].

Знахари тоже пытались лечить бесноватых и тоже использовали для этого насилие – символическое или вполне реальное. В славянских лечебных обрядах на одержимого наступали, связывали ему руки, били, душили. Это даже отразилось в пословице: «Хлещу, хлещу – беса выхлещу»[128].

Сила экзорциста пропорциональна его добродетелям. Совершив грех, человек теряет власть над бесами. В «Слове о некоем игумне, иже приял дары от Бога бесы изгоняти от человек» рассказано о монахе, который однажды принял золото от царя и немедленно утратил свой дар. А «Слово о смирении, его же боятся бесы» говорило об аскете, который смог изгнать демона только после того, как, по евангельской заповеди, подставил под удар одержимого свою вторую щеку[129]. Требник киевского митрополита Петра Могилы († 1647) включал рекомендации для экзорциста: он должен уберегаться прежде всего от гордыни и тщеславия, во вторую очередь – от сребролюбия, потом от блуда и других грехов[130].

Святой Николай Мирликийский изгоняет беса из колодца (восьмое клеймо иконы). Рядом изображено дерево – по другой легенде, святой срубил древо, которому поклонялись язычники. Эти два чуда иногда совмещали на одной сцене. Здесь Николай прогоняет демона из колодца, высоко подняв руку с крестом, – так же, как в сцене посещения древа, где в руках святого изображали не крест, а топор.

Святитель Николай Мирликийский с житием в двенадцати клеймах, вторая треть – середина XVII в.

Музей русской иконы им. Михаила Абрамова, Инв. № ЧМ-144.

Успех экзорцизма зависит от того, сколько бесов вошло в человека и насколько они сильны. В Житии Зосимы и Савватия Соловецких рассказано, как волхв однажды наслал беса на некоего Никона. Пострадавший обратился за помощью к другому волхву. Но тот не смог исцелить одержимого и объяснил Никону, что он «самому сатоне предан еси в дар»[131]. Чем сильнее демон, тем большая нужна святость – и смирение, – чтобы его изгнать. В рассказе о Павле Простом из Лавсаика Палладия Еленопольского (V в.) говорится, что святой Антоний не мог побороть «высшего» беса, который поселился в человеке и проклинал Бога. Упорного духа одолел святой Павел, известный своим смирением. Твердые в вере люди могут изгонять простых бесов, уточняет автор, а сильные демоны подчиняются только самым смиренным[132].

Во многих историях «упрямые» бесы не подчиняются никому, а потом сами указывают на человека, который может их изгнать. Или даже на круг людей – как бес в Киево-Печерском Патерике, который признался, что из всей монастырской братии ему страшны только 30 монахов из 180[133].

Способность изгонять демонов – одно из самых явных проявлений святости. В житиях монахов победа над бесами стала почти