Your Name - Сборник материалов Чрезвычайной Государственной Комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников

Буланов. — По приказанию шефа гестапо.

Прокурор. — Как фамилия?

Буланов. — Фамилии шефа я хорошо не помню, как будто Ханебиттер.

Прокурор. — Какое участие вы принимали в погрузке в эту машину?

Буланов. — Моё участие выражалось в том, что я возил полицейских на место выгрузки.

Прокурор. — Сколько раз?

Буланов. — Мне приходилось возить больше 20 раз за период с января по июнь 1942 года.

Прокурор. — Сколько же, таким образом, на ваших глазах, при вашем участии было умерщвлено людей этой машиной?

Буланов. — Когда я привозил полицейских на место выгрузки, мы выгружали трупы в бараки Харьковского тракторного завода, после чего гестаповцы зажигали эти бараки. Когда мы вновь приезжали на место, то бараки были уже сожжены. Таким образом, мне приходилось сваливать трупы в два барака. Но до этого там были уже трупы. Точно определить я не могу, но приблизительно на моих глазах было  сожжено до 600 трупов, а то и больше.

Прокурор. — Бараки эти сжигались на ваших глазах?

Буланов. — Я видел только, как их обливали какой-то жидкостью, но когда зажигали бараки, мне не приходилось видеть.

Прокурор. — Приходилось видеть вам, как грузили в эти «душегубки» детей, грудных младенцев?

Буланов. — Неоднократно. Два или три раза приходилось видеть, как гестаповцы погружают женщин с детьми в «душегубки».

Прокурор. — Какое же вознаграждение от немцев вы получили за свою предательскую деятельность?

Буланов. — От немцев я получал содержание 90 марок или 900 рублей, также получал паёк, солдатский. Кроме того, вещи от расстрелянных советских граждан, которые оставались, когда немцы отбирали себе лучшие, а прочее давали нам. (В зале шум).

Прокурор. Что же, лучшие вещи немцы отправляли в Германию?

Буланов. — Хорошие вещи немцы отправляли в Германию.

Прокурор. — У меня вопросов нет.

Председатель. — Объявляется перерыв до 18 часов.

Вечернее заседание суда 16 декабря 1943 г.

Председатель. — Судебное заседание Военного Трибунала продолжается. Подсудимый Буланов, вам приходилось, ремонтировать «душегубку»?

Буланов. — Да, мне приходилось ремонтировать «душегубку».

Председатель. — Вы показывали, что принимали участие в расстреле 60 детей?

Буланов. — Да, я рассказывал об этом.

Председатель. — Вы этих детей привозили к месту расстрела?

Буланов. — Да.

Председатель. — Из машины детей выводили вы?

Буланов. — Да, я, а также и другие гестаповцы.

Председатель. — Вы показывали, что за свою работу получали деньги и вещи расстрелянных. Какие вещи вы получили за свою работу?

Буланов. — Получил пальто для жены и себя, а также получил два костюма и обувь.

Председатель. — Подсудимый Буланов, из ваших показаний следует, что вы изменили Родине, продались немцам за 90 марок, принимали активное участие в систематических расстрелах и уничтожении ни в чём не повинных советских людей. Признаёте вы себя виновным в этом?

Буланов. — Да, признаю.

Председатель. — У защиты имеются вопросы к подсудимому?

Защитник Белов. — В процессе следствия вы рассказывали всё честно и искренно, как здесь на суде?

Буланов. — Нет, когда меня арестовали, я, боясь, что в прифронтовой полосе со мной могут поступить жестоко, скрыл свою работу в гестапо, когда же меня перевели в лагерь, я решил рассказать всю правду.

Белов. — Скажите, подсудимый Буланов, известно ли вам, успела ли эвакуироваться «зондеркоманда», в которой вы служили?

Буланов. — «Зондеркоманда», в которой я служил, успела эвакуироваться.

Белов. — У меня больше нет вопросов.

Председатель. — У подсудимых есть вопросы к Буланову? Подсудимые через переводчика Иванову, переводившую им весь допрос Буланова, ответили, что вопросов не имеют.

На этом допрос обвиняемых заканчивается. Председательствующий генерал-майор юстиции т. Мясников объявляет, что суд переходит к допросу свидетелей.

Первым допрашивается свидетель Хейниш. Допрос его ведётся через переводчика Копылова.

Председатель. — Ваш год рождения?

Хейниш. — Я родился 8 ноября 1901 года в городе Нойштадт.

Председатель. — Из какой семьи происходите?

Хейниш. — Из семьи торговца.

Председатель. — Ваш военный чин?

Хейниш. — Я имею чин оберштурмбаннфюрера. В прошлом, являлся заместителем начальника штаба Гесса, а в последнее время был окружным комиссаром в гор. Мелитополе. Мой чин соответствует чину генерал-майора.

Председатель предупреждает свидетеля Хейниш, что он должен давать Военному Трибуналу правдивые показания. За дачу ложных показаний он будет отвечать по закону.

Председатель. — Свидетель Хейниш, к вам имеет вопросы военный прокурор.

Прокурор. — Скажите, свидетель, вы член национал-социалистской партии?

Хейниш. — Да.

Прокурор. — С какого года?

Хейниш. — С 1923 года.

Прокурор. — Вы занимались активной партийной работой?

Хейниш. — Да

Прокурор. — Какую партийную работу вы выполняли?

Хейниш. — Я был организатором и руководителем отряда СД в городах Бремен, Франкфурт на Майне и политическим руководителем штаба Гесса до 1941 года.

Прокурор. — Какие вы имеете награды?

Хейниш. — Я имею следующие награды: бронзовую, серебряную и золотую медали национал-социалистской партии и почётный знак национал-социалистской партии, как член партии с 1923 года.

Прокурор. — Что вы делали и чем занимались, будучи в Мелитополе комиссаром?

Хейниш. — В мою задачу входило руководство управлением хозяйства и эксплуатацией вверенной мне области. Я должен был выкачивать сельскохозяйственные продукты для обеспечения армии и германского тыла.

Прокурор. — Что же, жители охотно сдавали вам продукты?

Хейниш. — Население неохотно сдавало продукты, саботировало сдачу их, а часть населения вообще не была в состоянии сдавать требуемую норму сельско-хозяйственных продуктов.

Прокурор. — Что же вы делали с людьми, которые не сдавали продукты?

Хейниш. — Те лица, которые сопротивлялись и не сдавали нужные продукты, были арестованы гестапо и СД и ликвидированы.

Прокурор. — Что значит ликвидированы?

Хейниш. — Ликвидировать — значит уничтожить, расстрелять.

Прокурор. — Следовательно, вы занимались грабежом, а гестапо — убийствами.

Хейниш. — Так точно.

Прокурор. — Сколько людей было уничтожено в вашу бытность в Мелитополе?

Хейниш. — За время с 1 сентября 1942 года по 14 сентября 1943 года в Мелитопольской области было уничтожено 3—4 тысячи человек.

Прокурор. — Известно ли вам, что в Мелитополе после изгнания немцев было обнаружено 14 000 трупов? Не преуменьшаете ли вы цифру?

Хейниш. — Это расхождение объясняется тем, что ещё в 1941—42 гг. при оккупации Мелитополя органы гестапо и СД уничтожили многих советских граждан.

Прокурор. — Сколько таких больших операций было проведено в вашу бытность а Мелитополе?

Хейниш. — За время моей работы в Мелитополе было примерно 3—4 массовых операции, в частности в декабре 1942 года было арестовано 1 200 человек сразу.

Прокурор. — Это что, в ночь под Рождество?

Хейниш. — Да.

Прокурор. — За что же были арестованы эти люди?

Хейниш. — За саботаж и антигерманские настроения.

Прокурор. — А что же сделали с этими людьми потом?

Хейниш. — Они были направлены в Симферопольский лагерь и там расстреляны или уничтожены при помощи «газового автомобиля».

Прокурор. — Там был лагерь для военнопленных?

Хейниш. — В России не организовывались концентрационные лагери, а использовались для этой цели лагери для военнопленных.

Прокурор. — Следовательно, гражданское население заключалось в лагери для военнопленных?

Хейниш. — Да.

Прокурор. — Расскажите всё, что вам известно о «газовом автомобиле».