Китай в эпоху Си Цзиньпина - Иван Юрьевич Зуенко

class="p1">Глобальный кризис принципиально изменил формулу успеха китайской экономики: спрос на китайский экспорт на Западе падал, и, чтобы предотвратить замедление роста ВВП, о пагубном воздействии которого на социальную стабильность ученые говорили с 1990-х годов, Пекин перешел к инвестициям, щедро тратя миллионы юаней из кубышки, накопленной со времени фискальной реформы. Правительство снизило налоги на недвижимость и призвало банки давать ссуды. Посредством кредитов и прямых траншей власти начали вкладываться в железные дороги, шоссе, порты и строительство жилья. Строительный бум породил у чиновников грандиозные амбиции, помноженные на надежды урвать «свой интерес».

Самые выдающиеся истории связаны со строительством небоскребов и сети высокоскоростных железных дорог — о них подробнее будет сказано в соответствующих очерках.

К приходу к власти Си Цзиньпина коррупция, наравне с загрязнением окружающей среды и огромным внутренним долгом, считалась главной проблемой Китая. В 2021 году Центральный комитет КПК, подводя итог столетней истории партии, записал в свою резолюцию: «После начала проведения политики реформ и открытости были достигнуты огромные успехи <…>. В то же время возникли новые риски и вызовы, налицо глубинные противоречия и проблемы, которые не были решены в течение долгого времени. Одно время в управлении партией наблюдалась нестрогость, распущенность и слабость, что привело к распространению коррупции и других негативных явлений»[66].

Вот с этой «нестрогостью, распущенностью и слабостью» и принялся бороться Си Цзиньпин.

«Бить тигров и мух»

Безусловно, антикоррупционная риторика существовала и до Си Цзиньпина. И Дэн Сяопин, и другие руководители постоянно говорили о недопустимости «нарушений партийной дисциплины». Однако эти слова настолько явно расходились с делами, что на них никто не обращал внимания. До сих пор в Китае борьба с коррупцией сводилась к показательной порке некоего «козла отпущения» или использовалась как тяжелая артиллерия в борьбе партийных кланов. И сначала казалось, что Си Цзиньпин будет использовать антикоррупционную кампанию именно в этом качестве!

Однако довольно скоро выяснилось, что это не так. Собственно, «ноу-хау» Си Цзиньпина является тотальный характер предпринятой им кампании. Был провозглашен лозунг «Бить тигров и мух»

, что следует понимать как заявку на искоренение коррупции на всех уровнях. Перед лицом затеянной Си «опричнины» все оказались равны: и высокопоставленные «тигры», и «мухи» с зарплатой 5 тысяч юаней.

Главной целью такого подхода было насаждение атмосферы тотального страха, искоренение ощущения, что «меня пронесет, ведь есть наверху надежные люди». Российские региональные чиновники по итогу работы с китайскими партнерами в 2013–2014 годах констатировали: какая-либо активность с китайской стороны практически прекратилась, все притаились, стараясь не привлекать к себе внимания. Таким был один из побочных эффектов антикоррупционной кампании.

Понятно, что всегда лучше убить двух зайцев, поэтому антикоррупционные чистки Си Цзиньпин, как и ожидалось, совместил с зачисткой политической элиты от своих конкурентов. Наиболее известными жертвами кампании стали такие деятели, как бывший начальник канцелярии ЦК КПК Лин Цзихуа

, бывший заведующий Политико-юридической комиссией ЦК КПК Чжоу Юнкан , заместитель председателя Центрального военного совета и один из наиболее высокопоставленных китайских военных Сюй Цайхоу [67]и уже упоминавшийся Сунь Чжэнцай, которого прочили едва ли не на роль преемника Си. Покровители осужденных — бывшие руководители Китая Цзян Цзэминь и Ху Цзиньтао — напрямую от этих чисток не пострадали, но влияние их фракций было подорвано и к концу десятилетия растворилось полностью.

Другой особенностью предпринятой кампании явилась ее медийность. Раньше «честное имя партии» старались в негативном контексте употреблять пореже. Коррупционера снимали со всех постов, осуждали, и он навсегда пропадал из поля зрения публики. Сейчас ситуация поменялась. Поскольку цель кампании — вернуть доверие общества к власти, то и медийный охват — чем больше, тем лучше. Более того, журналисты стали копаться в очень грязном и очень дурно пахнущем белье. Раскрытые в СМИ подробности личной жизни бывшего шефа силовиков и китайской «нефтянки» Чжоу Юнкана, обладателя нескольких роскошных особняков и целого «гарема» из сотрудниц Центрального телевидения, — отличный сюжет для порнофильма[68].

Третья особенность кампании: ключевое значение в ее осуществлении принадлежит не прокуратуре, а партийному органу — Центральной комиссии по проверке дисциплины КПК[69]. Эта структура существовала и раньше, но именно при Си Цзиньпине она превратилась в силу, обладающую большим весом, чем спецслужбы. А ее руководитель Ван Цишань, считающийся куратором всей антикоррупционной кампании, в 2012–2017 годах фактически стал «человеком № 2» в Китае[70].

Еще одной характерной чертой кампании стал ее морализаторский характер. Борются не только с «откатами» и «распилами», но и с различными проявлениями «излишеств» и «разложения». Существенно сокращены представительские расходы и ограничено число заграничных поездок. По всей стране закрыли бордели (их крышевали коррумпированные силовики, а посещали коррумпированные чиновники). Начали интересоваться личной жизнью чиновников, содержание наложницы (необходимый атрибут успешного человека в Китае с незапамятных времен) стало восприниматься как проявление коррумпированности и моральной нечистоплотности, верный знак скорых разбирательств партийных комиссий по проверке дисциплины.

Алгоритм «низложения» следующий. Делом члена партии занимается одна из партийных комиссий по проверке дисциплины; в особо важных случаях — Центральная комиссия по проверке дисциплины КПК. По итогам разбирательства руководителя «уличают» в растратах, аморальном поведении и пресловутом «нарушении партийной дисциплины» (очень гибкая формулировка, под которую можно подогнать что угодно). Результатом может быть выговор, понижение в должности или исключение из партии и снятие с занимаемых постов. Далее за коррупционера берется народная или военная прокуратура: ему предъявляют обвинения, производят арест, начинается подготовка к суду. Она может быть довольно долгой (например, Бо Силая лишили всех постов в марте 2012-го, а осудили только в сентябре 2013 года).

Если чиновник не является членом партии, то процесс в его отношении обходится, естественно, без партийной прелюдии. Самые популярные обвинения: растрата, злоупотребление служебным положением, получение взятки, раскрытие партийных и государственных секретов. По китайским законам, если сумма незаконного дохода составляет более 100 тысяч юаней (около 1 млн рублей), за это предусматривается от десяти лет до пожизненного заключения с конфискацией имущества. При наличии отягчающих обстоятельств приговором может стать смертная казнь.

И вот тут начинается самое интересное. Согласно китайскому законодательству, смертная казнь может осуществляться немедленно, а может быть отсрочена на срок до двух лет. Как правило, по экономическим статьям дается отсрочка. Если преступник за это время не совершил никаких «умышленных преступлений» и вообще вел себя примерно, смертная казнь может быть заменена на пожизненное заключение.

Так, ни один из высокопоставленных «тигров», осужденных в рамках антикоррупционной кампании Си Цзиньпина, поставлен к стенке не был. Более