Глеб Лебедев - Эпоха викингов в Северной Европе и на Руси

«—…Здесь есть много сыновей могущественных исландцев, их отцы смогут оказать большую помощь в этом деле. А Тангбранд там, как и здесь у вас, действовал запальчиво и убивал, а люди там не потерпели этого.

Конунг прислушался к этим речам. Так все исландцы, которые там были, приняли крещение» (Сага об Олаве, сыне Трюггви, 84) (Снорри Стурлусон 1995: 150).

Это позволило направить новую миссию:

«Он послал тогда в Исландию Гицура Белого и Хьяльти сына Скегги [знатных исландцев], чтобы возвестить христианство в Исландии, и дал им с собой священника по имени Тормод и еще других людей, посвященных в духовный сан, а при себе оставил в качестве заложников тех четырех исландцев, которых он почел наиболее выдающимися… О поездке Гицура и Хьяльти рассказывают, что они прибыли в Исландию еще до альтинга и поехали на тинг. На этом тинге в Исландии было введено христианство, и в то лето весь народ был окрещен» (Сага об Олаве, сыне Трюггви, 95) (Снорри Стурлусон 1995: 156).

Крещение исландцев заключалось, собственно, в том, что языческий «годи» Торгейр заявил со «Скалы закона»:«— Мне думается, что дела наши запутаются безнадежно, если у нас не будет одних законов для всех. Если закон не будет един, то и мира не будет, а этого нельзя допускать…», — и затем провозгласил: «— Все люди должны быть у нас в Исландии христианами и верить в единого Бога—Отца, Сына и Святого Духа. Они должны оставить всякое идолопоклонство, не бросать детей (языческий обычай «оставления новорожденных», лишних в семье, на голодную смерть в пустынной местности. — Г. Л.) и не есть конины. Если кто открыто нарушит этот закон, то будет осужден на трехгодичное изгнание, если же сделает это тайно, то останется безнаказанным» (Сага о Ньяле, 105) (Исландские саги 1972: 624).

Последняя оговорка, по существу, превращала язычество во «внутрисемейное дело», ограничивая легальность его рамками отдельной усадьбы.

Импульсы направленных Олавом Трюггвасоном христианских миссий, правда, ощутимо ослабевая, достигли противопо-ложного берега Атлантики.

«В ту самую весну Олав конунг послал Лейва сына Эйрика в Гренландию, чтобы возвестить там христианство, и тот поехал летом в Гренландию. Он подобрал в море людей, потерпевших кораблекрушение, с обломков их корабля, а потом открыл прекрасную виноградную страну (Винланд, Северная Америка.—Г. Л.). Летом он приплыл в Гренландию и привез с собой священника и христианских учителей, и поехал к Эйрику, своему отцу, в Братгахлид (усадьба Эйрика Рыжего, первопоселенца Гренландии. — Г. Л.). Его прозвали потом Лейвом Счастливым. Но Эйрик, его отец, сказал, что одно уравновешивает другое: то, что он спас людей, потерпевших кораблекрушение, и то, что он привез в Гренландию шута. Он имел в виду священника» (Сага об Олаве, сыне Трюггви, 96) (Снорри Стурлусон 1995:156).

Отношение поселенцев холодных «высоких широт» к духовным лицам оставалось более чем прохладным.

Впрочем, в Исландии новая религия утвердилась сравнительно мирно, вписавшись в сложившийся уклад крестьянского общества: как прежде — языческие «годи», так теперь священники и епископы острова происходили из семей местных знатных хавдингов, что к минимуму сводило внешнее воздействие на исландскую церковь. Деятели ее оставались прежде всего уважаемыми «могучими бондами», выполнявшими, наряду с прочими общественными обязанностями, признанную обществом сакральную функцию. Система «тьоудвельди», созданная первопоселенцами, успешно адаптировала эту функцию, приспособив ее к своим внутренним нуждам:

«Асгейр был сыном Аудуна Оглобли, который первым из людей своего рода приехал в Исландию… сына Асгейра звали Торвальд. Дочь его была Далла. Она была женой епископа Ислейна. Их сын был епископ Гицур» (Сага о людях из Лаксдаля, 40) (Исландские саги 1972: 341-342).

Первые епископы, как и другие полноправные исландцы, могли перечислить поименно четыре поколения свободных предков, обитающих в стране со времен ее заселения.

Архаический уклад крестьянского общества на исходе эпохи викингов из трех собственно скандинавских стран Северной Европы наиболее полно и действенно сохранялся и сказывался в Швеции. Упорно и настойчиво шведские бонды поддерживали храмовый языческий культе Старой Уппсале, силой заставляя конунгов (уже исповедовавших христианство) признавать, а при необходимости — и совершать традиционные языческие жертвоприношения и обряды. Христианская проповедь достигла некоторых успехов при дворе конунгов, в их ближайшем окружении, в основанных конунгами городах. Деятельность шведских духовных лиц ориентировалась не только на гамбургско-бременскую церковь. В начале XI в. здесь находилась миссия, посланная из Польши архиепископом Кверфурта Бруно;судя по изображениям «греческого креста» на рунических камнях, христианская религия проникала в XI в. в Швецию и через Киевскую Русь. Л. Лециевич полагает, что в Сигтуне, королевской резиденции, в то время находится православный епископ (Leciejewicz 1979: 153).

Шведские конунги боролись с язычеством без особого успеха. Олав Шётконунг, при котором в Швеции были основаны две епископские кафедры в Сигтуне и в Скара, не смог добиться прекращения деятельности Уппсальского храма. Его сын, конунг Энунд-Якоб (1022-1050), по сообщению Адама Бременского, ревностный христианин, был изгнан свеями за то, что «не захотел приносить установленные народом жертвоприношения языческим богам» (Adam, IV, 136). В дни правления другого сына Олава, конунга Эймунда Злого, свей «плохо соблюдали христианство», как отмечает «Херварар сага» (цит. по: Ковалевский 1977:98) и, подтверждает Адам Бременский, конунг «мало заботился о вере», хотя при нем находился постоянно епископ Осмунд (Adam, III, 15).

Со смертью Эдмунда в Швеции прервалась королевская династия. Новым конунгом был избран Стейнкиль (1066-1080), происходивший из знатного рода: его отец, гаутский ярл Рагнвальд, из-за вражды с Шётконунгом был вынужден покинуть страну и обосновался на Руси, где от имени княгини Ирины-Ингигерд правил Ладогой (Альдейгьюборгом); ладожскими наместниками были и его сыновья (Лерберг 1819: 104). Стейнкиль, вернувшись в Швецию, был благочестивым христианином. Однако он нерешился поддержать в борьбе с язычеством своего епископа Адальварда и его приверженцев, вновь вознамерившихся разрушить Уппсаль- ский храм: «Но как узнал весьма благочести¬вый король Стейнкиль, поднялся среди народа ропот против такого умысла поклонников божьих, и благоразумно отвратил он их от этого намерения и объяснил, что они будут тотчас наказаны смертью, он же сам потеряет свою державу» (Adam, IV, 30).

О правлении сына Стейнкиля Инги (1080- 1112) «Херварар сага» рассказывает:

«Инги был долго конунгом и был счастлив в друзьях и был хорошим христианином. Он отменил в Свитьоде [древнее название «страны свеев» — Швеции] языческие жертвоприношения и повелел всему народу принять христианство. Но свей имели большую веру в языческих богов и сохраняли свои древние обычаи… На одном тинге, который свей имели с конунгом Инги, они поставили ему условие: хочет ли он соблюдать древние законы или откажется от власти конунга? Тогда Инги конунг ответил, что он не может отвергнуть веру, которая является самой истинной. Тогда закричали свей и бросили в него камень и прогнали его с законодательного тинга. Свейн, зять конунга, остался на тинге. Он предложил свеям совершать для них кровавые жертвоприношения, если они дадут ему сан конунга. Они все согласились на это: тогда Свейн был взят конунгом над всей Свитьод. Тогда вывели одну лошадь, и разрубили ее на части, и разделили для еды, а идолов обмазали кровью. Тогда все свей отказались от христианства и стали совершать кровавые жертвоприношения, и они изгнали конунга Инги, и он уехал в Вестергаутланд (южную область страны; с центром в Скара. — Г. Л.)».

Свейн, прозванный Кровавое Жертвоприношение, правил всего «три зимы» (около 1090-1093 гг.). Инги вернулся с юга с войском, и Свейн был убит. «Инги получил свою власть конунга над свеями, и снова ввел тогда в закон христианство, и правил государством до дня смерти» (цит. по: Ковалевский 1977: 98-99). По-видимому, только в это время, в годы правления Инги и его брата Хальстена, Уппсальский храм был наконец разрушен, грандиозные языческие празднества — запрещены, а чтобы они не могли возобновиться, на месте языческого храма была возведена церковь (История Швеции 1974:81).

Лишь на рубеже XI-XII вв., таким образом, христианство восторжествовало и в Швеции. Основание Уппсальской церкви завершило длительное строительство церковной организации, постепенно охватившей заселенные области страны. Адам Бременский поименно перечисляет шестерых епископов в Швеции: Адальварта и Азилина, Адальварта и Тазико, Симеона и Иоганна (Adam, III, 77). «Хеймскрингла» дает развернутый очерк церковной организации Швеции, которую она приобрела уже в XII столетии: «Швеция делится на много областей. Одна область включает Западный Гаутланд, Вермаланд, леса Маркир и то, что к ним прилегает. Эта область так велика, что тамошнему епископу подчинено одиннадцать сотен церквей. Другая область — Восточный Гаутланд. Там другое епископство. К этому же епископству относятся Готланд и Эйланд. Оно гораздо больше, чем первое. В самой Швеции есть область, которая называется Судрманналанд. Там есть епископство. В области, которая называется Вестманналанд или Фьядрюндаланд, тоже есть епископство. Третья область в самой Швеции называется Тиундаланд. Четвертая область называется Атгундаланд, пятая — Сьяланд, она расположена на востоке у моря. Тиундаланд — самая богатая и заселенная часть Швеции. Это середина страны, там — престолы конунга и архиепископа, и там — “Упсальский удел”. Так шведы называют владения своего конунга» (Сага об Олаве Святом, 77) (Снорри Стурлусон 1995: 216). Лишь к исходу XII в. церковь смогла освоить, с активной помощью королевской власти, древнее языческое ядро, коренную область страны.