История степей: феномен государства Чингисхана в истории Евразии - Султан Магрупович Акимбеков

налогов с отдельных территорий, начинают постепенно отдаваться в управление. В этот период, к примеру, право сбора налогов на зависимых русских землях окончательно переходит к местным князьям. В это же время на территории собственно улуса Джучи начинает распространяться институт суюргала. Суюргал означал наследственное пожалование во владение. Владелец суюргала получал ту или иную степень судебно-административного и налогового иммунитета. В этом смысле суюргал тесно связан с тарханством[633]. В первую очередь суюргал предоставляется армейским «тысячам». Армия является основой государственного устройства и обеспечение её потребностей является одной из важнейших задач государства монгольского типа.

Условные пожалования в обмен за службу были широко распространены в мусульманских государствах. Естественно, что переход к исламской государственной традиции означал их распространение и в улусе Джучи. Можно вспомнить, что в аналогичной ситуации в начале XIV века чингизид Газан-хан, потомок Хулагу, провёл в Иране реформы, где оседлые территории предоставлялись армейским «тысячам» в качестве икта. Об этом — подробнее в главе, посвящённой улусу Хулагу.

Однако в Иране и Закавказье, где располагалось государство Хулугуидов, было сравнительно несложно внедрить традиционный институт икта. Этому способствовало проживание монгольских армейских «тысяч» на степных пространствах чересполосно с оседлыми территориями. Здесь они могли сохранять кочевой образ жизни. Даже тот сравнительно новый для исламской управленческой традиции факт, что территории передавались в икта «тысяче», которая постепенно превращалась в племя, не менял сути происходящего. Государство передавало той или иной «тысяче» определённые части оседлых территорий для обеспечения их потребностей в обмен на воинскую службу.

Поэтому в случае с Ираном речь идёт о целой реформе Газан-хана. В улусе же Джучи оседлые территории либо были относительно самостоятельны, как русские земли, либо представляли собой вновь образованные городские территории, как это было в Поволжье. Основная масса армейских «тысяч» располагалась в открытой степи и обеспечивала свои основные потребности за счёт кочевого хозяйства. Поэтому институт суюргал сначала рассматривался не как единый принцип, а скорее как существовавшая в улусе Джучи форма поощрения. Отсюда вполне оправданно сделанное Германом Фёдоровым-Давыдовым сравнение с институтом тарханства, когда тот или иной субъект в знак поощрения освобождался либо от налогов, либо от обязанностей службы.

В условиях централизованного государства, где главным призом для амбициозного политика могла быть только центральная власть, различные формы поощрения играли большую роль в завоевании симпатий в первую очередь армии. На первом этапе кризиса монгольской государственности после смерти хана Менгу отдельные чингизиды завоёвывали симпатии войск с помощью прямых денежных выплат. В условиях стабильной государственности прямые выплаты постепенно заменялись пожалованиями и льготами. В своё время хан Узбек захватил власть силой и ему, естественно, пришлось покупать лояльность армии.

В этой связи весьма характерны приведённые в произведении Бадр-ад-дина ал-Айни упрёки жены хана Узбека, брата которой он отстранил от управления Хорезмом. «Я добыла тебе царство, да давала тебе деньги для того, кто требовал денег, коней для того, кто требовал коней»[634]. То есть фактически эта женщина утверждала, что она профинансировала переворот Узбека. В результате чего он смог оплатить лояльность ему армии во время убийства им наследника хана Тохты. Однако это была чрезвычайная ситуация. В дальнейшем при правлении хана Узбека, которое отличалось длительностью и стабильностью, широко распространились различные формы поощрения, включая в том числе и предоставление суюргала. Важно отметить, что, скорее всего, они не носили массового характера. Будучи самодержавным правителем, Узбек в первую очередь поддерживал тех, кто был ему полезен, оставляя при этом под контролем центрального правительства наиболее крупные источники поступления доходов. В улусе Джучи, несомненно, сохранялся централизованный сбор и перераспределение значительной части доходов от эксплуатации зависимых территорий, а также торговли.

В частности, в пользу центральной власти во время хана Узбека шли немалые доходы, поступавшие с территории русских княжеств. Стабильность их поступления в первой половине XIV века обеспечивалась эффективной деятельностью московского князя Ивана Калиты. Соответственно за ненадобностью прекращаются военные походы на русские земли. «Летопись сообщает, что при Иване Даниловиче Московском наступила «тишина велика на 40 лет, и престаша погани воевати русскую землю»»[635]. В работе А. Насонова приводится целый ряд интересных сведений из источников, относящихся к этому периоду в истории Руси.

Например, «в Ростов приехали бояре Калиты и «возложиста великую нужу» на град и «гонение много умножися». Они мучили ростовцев, отнимали у них имущество»[636]. «Осенью 1339 года, перед походом на Смоленск, Калита, вернувшись из Орды, принял новгородских послов и те передали ему «выход». Но великий князь владимирский прислал в Новгород с требованием новой суммы: «а ещё дайте ми запрос царев, чого у мене царь запрошал». Новгородцы отказались. Великий князь вывел из Новгорода своих наместников. Калита умер, не успев кончить дела, и конфликт разрешился уже при великом князе Семёне, получившем великоняжеские полномочия и немедленно по возвращении из Орды принявшемся за окончание дела… Великий князь собрал князей в Москве на съезд и в результате организовал поход на Торжок «со всею землею Низовьскою». Новгородцы уступили и «чёрный бор» дали»[637]. Любопытно, что с точки зрения Арсения Насонова «деятельность великого князя владимирского в первой половине XIV века могла восполнять в известной мере отсутствие баскаков в пределах русского северо-востока; великий князь владимирский также оказывал в интересах Орды давление на Новгород»[638]. Фактически Иван Калита в этой ситуации выступал как весьма эффективный откупщик, который взял на себя обязанность собирать налоги с остальных русских земель в пользу улуса Джучи и наверняка с немалой для себя выгодой.

Именно в правление Узбека, который стал активно перенимать методы управления традиционным мусульманским государством, были созданы условия для укрепления самостоятельности и экономического могущества Московского княжества. Постепенно именно это княжество превратилось в доминирующую силу на русских территориях. Это было связано с усилением централизованной власти московских князей внутри традиционного русского общества.

В то же время в самом улусе Джучи начали создаваться условия для роста самостоятельности отдельных подразделений монгольской армии. Этому способствовало и распространение института суюргала и использование общей практики исламского государственного строительства. Одним из важных элементов последнего было делегирование тех или иных полномочий и государственных функций в обмен на службу различным субъектам, существовавшим в улусе Джучи. Фактически произошло оформление двух разнонаправленных тенденций — усиление централизации власти в Москве и одновременное создание условий для её ослабления в улусе Джучи.

В 1342 году хан Узбек умер. Власть перешла к его сыну хану Джанибеку. Причём, судя по всему, здесь также имел место государственный переворот. Согласно «истории Шейха Увейса» преемником Узбека должен был стать его сын Динибек, однако Джанибек поднял против