Истории пестрых народов Урала и Зауралья. В поисках связующих нитей. 140-летию П. П. Бажова посвящается - Михаил Прокопьевич Ермаков

Людмила Гуцула (Цепилова) пишет из Минска: «Михаил, напишу, что помню. Я там (Тавда, Нюкса, Чунь-Чёш, Толмачиха) жила с родителями, на Нюксе, кажется, с самого начала функционирования лагеря, я где-то встречала сведения, что именно мой отец и возглавлял строительство. Чунь-Чёш строился с начала 1945 года. Мой отец, капитан Цепилов Алексей Дементьевич, в 1949 был назначен на должность заместителя командира взвода по политчасти ИТЛ – МВД «И» 10 (находился в г. Тавда), но уже 19.12.1950 года перемещён на должность начальника лагпункта ИТЛ «И» МВД – это и есть Нюкса.

Помню себя примерно с 6-летнего возраста. Школа малокомплектная, поначалу – 1 комната с прихожей, где топилась печка, и стоял бак с кипяченой водой. Учились в две смены: сидели по рядам – 1 ряд – первый класс, 2 ряд – третий; соответственно – второй класс и четвертый, я пошла в школу в 1956 году. Очень хорошо помню свою первую учительницу Александру Андреевну Галкину (в замужестве Коваленко), она была родом из деревни Галкино, именно благодаря ей и я выбрала профессию учителя, хорошо помню «конпарк» – здание школы как раз находилось не в самом поселке, а «на конпарке».

Очень скоро все родители собрались и достроили ещё одну комнату к школе, я помню, как пахла смола на брёвнах, когда их строгали. Вторую учительницу звали Людмила Алексеевна Чебышева, есть фото 1959 года – вся наша школа, в моем 3 классе учились: Зина Андреева, Клава Черкашина, Нина Холкина, Нюра Исаченко, Вова Гертман и я, Люда Цепилова. Люди постоянно перемещались, уезжали одни, приезжали другие, в основном это были дети военных и обслуживающего персонала лагпункта.

Маму мою звали Зоя Федоровна Панькова, работала бухгалтером, а потом экономистом(?) на зоне, а отец – капитан Цепилов Алексей Дементьевич был начальником зоны, помню, что без особых препятствий мы, маленькие, пробегали мимо караула к маме в контору.

Помню лесобиржу, где работали заключенные, там стояла ПОЭСка, которая вырабатывала электричество, оно подавалось жителям до 12 часов ночи, но все старались экономить, и летом «сумерничали», вообще летом жизнь проходила на улице – там и готовили, и спали часто на сене, от комаров спасались мазью ДЭТА и пологами, в лес надевали накомарники.

У большинства было свое домашнее хозяйство, дети, естественно, были вовлечены и во всем помогали взрослым, особенно необходимо было следить за скотом. Медведи подкарауливали коров, коровы могли также попасть и погибнуть на мосту, который назывался ряж.

Не знаю, почему, самое мое заветное воспоминание о Нюксе – это лежнёвка, которая и была центром общественной жизни, по ней по вечерам маршировали солдаты – взвод охраны, по ней старшеклассники, которые учились в. Оверино (деревня в 6 км), катали на раме велосипеда девочек, мы чаще всего только завидовали, пока и нам ни приобрели трехколесный велосипед на двоих с младшей сестрой Тамарой, а старшая сестра Мария уже где-то училась на бухгалтера, помню, как она проводила читательскую конференцию по недавно вышедшей книге А. Фадеева «Молодая гвардия», я сестрой гордилась, во всем старалась подражать. Они – послевоенные девушки, всегда очень красиво одевались, и сами умели шить, вышивать, делать мережку, вязать. Нитки доставали с трудом, приходилось ходить или ездить на попутках в то же Оверино или в Чунь-Чёш. Я бойкая была, как-то задумала спектакль поставить по рассказу из журнала «Мурзилка», набрала себе труппу и повела по лежнёвке в д. Оверино покупать цветные карандаши, чтобы раскрашивать декорации, родители за нас не опасались почему-то. Дети были самостоятельные, ходили за ягодами и за грибами одни, без взрослых, играли в лесу, а когда собирали малину, то пели, чтобы спугнуть медведя, который тоже мог лакомиться ягодой. Однажды я все-таки увидела медведицу с медвежатами, которая вышла на дорогу перед нашими лошадьми, мы ехали с покоса: отец впереди, а мы с сестрой сзади на одной лошади, да ещё и без седла. Наши собаки овчарки Джек и Джемка как погнали хозяев леса, а лошади понесли… как удержались, до сих пор не пойму. Напротив нашего особняка (есть фотография) через лежнёвку стояли пожарка и пекарня, в пекарне работала молодая женщина (бывшая наша няня), она обязательно пекла в нашем присутствии пончики, прямо вижу, как они переворачиваются в огромном чану в кипящем масле. Клуба в Нюксе поначалу не было, но кино привозили очень часто, все брали свои табуреточки и шли прямо в зону, там на простыне, служившей экраном, и показывали фильмы, наше место было, конечно, на полу, навсегда я запомнила французский фильм 1952 года «Фанфан-тюльпан» с Жераром Филипом в главной роли.

В зоне была прекрасная библиотека, которую создал один из заключённых, он же её и возглавил, Орел Кузьма Гордеевич, сидел 25 лет за экономические преступления, отсидел и отправился на родину, в Киев, там, в Кагарлыке, в собственном доме, я его и навещала, когда уже училась на 2 или 3 курсе института. Отец с ним переписывался до самой своей смерти. Самые лучшие книги выдавал нам Кузьма Гордеевич, помню новенькую красивую книжку «Сказки Афанасьева», как раз переизданную в СССР в 1957–1958 годах.

Помню концерты самодеятельности, в которых участвовали солдаты, один из них Цыганок (может, фамилия такая, а может, прозвище) самозабвенно отбивал модную тогда чечетку (степ).

Сохранилась и «Почетная грамота» – Товарищу Цепилову Алексею Дементьевичу за активное участие в конкурсе 1958 года на лучший посёлок, подписанная самим начальником управления п. я. 299 полковником внутренней службы Линьковым Тихоном Ивановичем, который возглавлял учреждение И-299 с 1957 по 1961 год, и начальником политотдела П. Авдеенко.

Именно они справились с опасной ситуацией, которая возникла, когда с Дальнего Востока в учреждения (к нам в том числе) стали поступать заключённые, которые культивировали «воровские традиции» среди основной массы заключённых. Семь подразделений Учреждения были заселены отрицательно-направленным контингентом, в результате чего в лагерных пунктах стали образовываться уголовно-бандитские группировки, участились случаи нарушения лагерного режима, вплоть до открытого неповиновения. Не редкостью стали нападения на конвоиров с целью захвата оружия и совершения побегов», (Из «Истории ФКУ ОИК – ЮУХД ГУФСИН России по Свердловской области (Учреждение И -299). В те дни мало люди в посёлке спали. Отец не выходил с территории зоны, стреляли с вышек солдаты, а часть заключённых на бирже захватили трактор, протаранили с помощью его забор, и под прикрытием бежали в тайгу, по ним тоже стреляли. Мы с девчонками, как раз в это время собирали землянику у лесобиржи, с любопытством наблюдая, как березки сами собой ломаются, пока не увидели бегущую маму, которая