История евреев в Европе от начала их поселения до конца XVIII века. Том 4. Новое время (XVII-XVIII век): переходная эпоха до французской революции 1789 г. - Семен Маркович Дубнов

близость избавления, так как издали эта перспектива казалась реальнее. Им казалось, что палестинское и вообще все восточное еврейство находится в движении, что там поднялись святые мужи и национальные герои для освобождения Святой Земли от власти турок.

«В Амстердаме волновались и шумели, — рассказывает современный раввин (Сапортас). — На площадях и на улицах двигались толпы народа с веселой пляской под звуки барабанов; плясали и в синагоге, вынимали из ковчега свитки Торы в красивых покрывалах и выносили на улицу. Не обращали внимания на зависть и неприязнь христианского населения и всюду громко выкрикивали новые вести, не боясь насмешек христиан». Однако многие христиане из наиболее образованных относились к делу весьма серьезно. Ученый Генрих Ольденбург писал в декабре 1665 г. из Лондона к Баруху Спинозе в Амстердам, спрашивая его, как отнеслись амстердамские евреи к новым вестям о возвращении еврейского народа в свое древнее отечество; в Лондоне, по словам Ольденбурга, «немногие в это верят, но многие этого желают», а сам Ольденбург допускает возможность большого исторического переворота в случае оправдания этих слухов. В Амстердаме к народному движению примкнули видные представители еврейской общины — Авраам Перейра, Исаак Наар, врач-филолог Вениамин Мусафия и другие, которые могли разъяснить своим знакомым из христиан политический смысл мессианского движения.

Из Амстердама все новости немедленно сообщались в Гамбург, где тогда рядом с сефардской общиной утвердилась и ашкеназская, из германских и польских евреев. Здесь известия из Турции о новоявленном мессии печатались в периодических сборниках новостей, издававшихся христианами, что служило для евреев лишним доказательством достоверности этих известий. «Невозможно описать, — говорит жившая тогда в Гамбурге женщина из почтенной ашкеназской семьи, Гликель из Гамельна, — ту радость, которая охватывала всех нас, когда получались письма (из Турции). Большую часть писем получали сефарды, и каждый раз эти письма приносились в синагогу и читались вслух. Туда же приходили и немцы (ашкеназы), старые и молодые. Молодые португезы (сефарды) одевали свое лучшее платье, и каждый опоясывался широким поясом из зеленого шелка, наподобие ливреи Саббатая Цеви. Они шли с музыкой и пляской и веселились в своей синагоге, как некогда в дни возлияния воды в Храме, читая полученные письма. Некоторые продавали все свое имущество и со дня на день ожидали освобождения. Мой тесть, живший в Гамельне, оставил там свой дом со всем имуществом и переселился в город Гильдесгейм. Он прислал нам из Гамбурга две большие бочки со всякими продуктами и холстами; там были горох, копченое мясо, компоты из слив и сушеных плодов и другие припасы, могущие сохраниться. Добрый человек думал, что мы прямо переедем из Гамбурга в Святую Землю. Больше года стояли у нас эти бочки, и только потом, из опасения порчи продуктов, нам писали, чтобы мы вскрыли бочки и вынули все съестное; холст же хранился там еще три года, ибо старик все надеялся, что это пригодится ему в дороге. Только Всевышнему не угодно было избавить нас от голуса»...

Набожная женщина выражала в этом описании тогдашнее настроение масс. Таково было и настроение вождей обеих общин в Гамбурге. В турецкого мессию уверовали даже такие образованные люди, как Мануэль Исаак Тексейра, банкир шведской королевы Христаны, и ее лейб-медик Бенедикт да Кастро (Барух Нехемиас). Исключение составлял только Яков Саспортас, бывший раввином в Алжире, хорошо знавший нравы Востока и поэтому недоверчиво относившийся к приходившим оттуда вестям. Живя в то время в Амстердаме и в Гамбурге, он был свидетелем описанных выше сцен и пытался отрезвить народ, доказать, что новые увлечения опасны в политическом и духовном отношении, но его и слушать не хотели, а порой грозили даже расправой. Саспортас неустанно посылал письма к раввинам восточных и западных общин, прося противодействовать опасному народному движению; но он получал ответы либо двусмысленные, либо прямо прославлявшие подвиги мессианистов. Саспортас и горсть маловеров с ним не смели уже выступать открыто после того, как из Смирны пришли вести о массовых пророчествах взрослых и детей, провозглашающих Саббатая мессией, и о том, как новый царь иудейский расправился там со своими противниками. В полученных тогда письмах говорилось еще, что Саббатай Цеви лично подтвердил в народном собрании в смирненской синагоге, что он есть настоящий мессия из рода Давида и что его предтеча, мессия из рода Иосифа, уже совершил свой подвиг искупления в образе какого-то польского еврея, который погиб мучеником за веру во время украинской резни. Это усилило в народе веру, что в лице Саббатая явился не эфемерный «машиах бен-Иосиф», который, по преданию, обречен на гибель в борьбе с «гоями», а «машиах бен-Давид», истинный и конечный спаситель. Торжества в гамбургской синагоге усилились: плясали с свитками Торы в руках, пели, играли на инструментах; приходили христиане и спрашивали, в чем дело, и им без страха отвечали: «Наш царь-мессия пришел». «И, глядя на все это, хотя и достойное смеха, — писал Саспортас, — я тихо плакал, сокрушаясь о легковерии людей, забывших наших истинных пророков и наши предания». Ему приходилось скрывать свои мысли, молчать или отвечать двусмысленными фразами на обращенные к нему доводы ликующих мессианистов.

Амстердамские и гамбургские сцены повторились в Венеции, наиболее близкой по своим торговым связям к восточным очагам движения. Тут столкновения между верующими («maaminim») и отрицателями («kofrim») доходили иногда до драк в синагогах, причем страдало неверующее меньшинство. Гнездом самых ревностных мессианистов был портовый город Ливорно, через который часто проезжали сборщики пожертвований из Палестины и обратно, обыкновенно распространявшие всякие небылицы о чудесах Святой Земли.

В Лондоне, где евреев было еще очень мало, слухами о Саббатае Цеви заинтересовались христиане, в особенности пуритане, которые ожидали в 1666 году наступления апокалиптического «нового царства» Христа. Там держали пари в спорах о том, станет ли Саббатай в этом году царем Иерусалима. В отдаленных же местах, куда доходили лишь глухие вести о новых событиях, уверенность в скором освобождении была еще сильнее. В Авиньоне евреи, томившиеся в гетто под властью римских пап, готовились к исходу в Палестину к весне 1666 года.

А что творилось в это время в Польше, самом больном месте еврейского организма, еще не оправившегося от кровавых ран ужасного десятилетия? Здесь мессианские волнения, под влиянием сообщений от попавших в Турцию родных и близких, должны были принять массовый характер и выражаться в народных демонстрациях. Мы знаем об этом не из еврейских, а из христианских источников, рисующих, как отразилось мессианское движение в окружающей враждебной среде. Киевский православный теолог Голятовский в своей книге «Истинный Мессия» (писалась в 1669 г.) сообщает, что