Эпоха веры - Уильям Джеймс Дюрант

Изделия из горного хрусталя Фатимидов, сохранившиеся в целости и сохранности на протяжении тысячи лет, хранятся в Венеции, Флоренции и Лувре. Резчики по дереву радовали глаз своими работами на дверях мечетей, панелях кафедр, михрабах и оконных решетках. От своих коптских подданных египетские мусульмане переняли искусство украшать шкатулки, сундуки, столы и другие предметы инкрустацией или маркетри из дерева, слоновой кости, кости или перламутра. Ювелирные изделия были в изобилии. Когда турецкие наемники совершили набег на покои аль-Мустансира, они унесли с собой тысячи изделий из золота — подставки для чернил, шахматные фигуры, вазы, птиц, искусственные деревья, украшенные драгоценными камнями…..18 Среди трофеев были занавеси из шелковой парчи, отделанные золотой нитью, с изображениями и биографиями знаменитых королей. У коптов мусульмане научились штамповать и печатать узоры на текстиле с помощью деревянных брусков; эта техника, очевидно, была перенесена из исламского Египта в Европу крестоносцами, и, возможно, она сыграла свою роль в развитии книгопечатания. Европейские купцы оценивали фатимидские ткани выше всех остальных и с благоговением рассказывали о каирских и александрийских тканях, настолько тонких, что халат можно было продеть через кольцо пальца.19 Мы слышим о роскошных фатимидских коврах, о шатрах из бархата, атласа, дамаска, шелка и золотой ткани, украшенных росписью; шатер, сделанный для Язури, визиря аль-Мустансира, потребовал труда 150 человек в течение девяти лет, стоил 30 000 динаров (142 500 долларов) и претендовал на изображение всех известных видов животных мира, кроме homo lupus. Все, что осталось от живописи Фатимидов, — это несколько фрагментарных фресок в Арабском музее в Каире. От фатимидского Египта не сохранилось ни одной миниатюры, но Макризи, который в XV веке написал историю живописи, рассказывает, что в библиотеке фатимидских халифов хранились сотни богато иллюминированных рукописей, в том числе 2400 Коранов.

Во времена аль-Хакима библиотека халифа в Каире насчитывала 100 000 томов, во времена аль-Мустансира — 200 000. Нам рассказывают, что рукописи бесплатно предоставлялись всем ответственным студентам. В 988 году визирь Якуб ибн Киллис убедил халифа Азиза предоставить обучение и содержание для тридцати пяти студентов в мечети Эль-Азхар; так начался старейший из существующих университетов. По мере развития медресе в него стекались ученики со всего мусульманского мира, как в Парижский университет столетие спустя стекались ученики со всей Европы. Халифы, визири и богатые люди год от года пополняли стипендии, и в наше время в Эль-Азхаре обучается около 10 000 студентов и работает 300 профессоров.20 Одна из самых приятных достопримечательностей мирового путешествия — собрание студентов в клуатрах этой тысячелетней мечети, каждая группа сидит полукругом у основания колонны перед сидящим ученым. Сюда приходили знаменитые ученые со всего ислама, чтобы преподавать грамматику, риторику, математику, поэзию, логику, теологию, хадисы, экзегезу Корана и право. Студенты не платили за обучение, преподаватели не получали жалованья. Зависимый от государственных субсидий и частной филантропии, знаменитый университет склонялся к все более ревностной ортодоксии, а направляемые им улемы или ученые люди оказывали удручающее воздействие на фатимидскую литературу, философию и науку. Мы не слышим о великих поэтах при этой династии.

Аль-Хаким основал в Каире Дар аль-Хикма («Зал мудрости»); его основной функцией было преподавание исмаилитского шиитского богословия, но в программу обучения входили астрономия и медицина. Аль-Хаким финансировал обсерваторию и помогал Али ибн Юнусу (ум. 1009 г.), возможно, величайшему из мусульманских астрономов. После семнадцати лет наблюдений Юнус завершил «Хакимитские таблицы» астральных движений и периодов и дал более точные, чем прежде, значения наклона эклиптики, прецессии равноденствий и солнечного параллакса.

Самое яркое имя в мусульманской науке Египта — Мухаммад ибн аль-Хайтам, известный в средневековой Европе как Альхазен. Он родился в Басре в 965 году и завоевал там славу математика и инженера. Услышав, что у аль-Хайтама есть план по регулированию ежегодного разлива Нила, аль-Хаким пригласил его в Каир. План оказался неосуществимым, и аль-Хайтам был вынужден скрываться в безвестности от неисчислимого халифа. Увлеченный, как и все средневековые мыслители, попыткой Аристотеля сформулировать рациональный синтез знаний, он написал несколько комментариев к трудам философа; ни один из этих комментариев до нас не дошел. Мы знаем аль-Хайтама главным образом по его «Китаб аль-Маназир», или «Книге оптики»; из всех средневековых сочинений это, пожалуй, самое глубоко научное по своему методу и мысли. Аль-Хайтам изучал преломление света через прозрачные среды, такие как воздух и вода, и настолько близко подошел к открытию увеличительной линзы, что Роджер Бэкон, Витело и другие европейцы три века спустя основывали на его работах свои достижения в области микроскопа и телескопа. Он отверг теорию Евклида и Птолемея о том, что зрение возникает в результате выхода луча из глаза и достижения им объекта; скорее «форма воспринимаемого объекта попадает в глаз и передается там прозрачным телом» — линзой.21 Он отметил влияние атмосферы на увеличение видимого размера солнца или луны вблизи горизонта; показал, что благодаря атмосферной рефракции свет солнца достигает нас даже тогда, когда солнце находится на целых девятнадцать градусов ниже горизонта; на этом основании он рассчитал высоту атмосферы в десять (английских) миль. Он проанализировал корреляцию между весом и плотностью атмосферы, а также влияние плотности атмосферы на вес предметов. С помощью сложных математических формул он изучил действие света на сферические или параболические зеркала, а также через горящее стекло. Он наблюдал полулунную форму изображения солнца во время затмений на стене напротив небольшого отверстия, проделанного в оконных ставнях; это первое известное упоминание о камере-обскуре, или темной камере, от которой зависит вся фотография. Вряд ли можно преувеличить влияние аль-Хайтама на европейскую науку. Без него Роджер Бэкон, возможно, никогда бы не услышал о нем; Бэкон цитирует его или ссылается на него почти на каждом шагу в той части Opus maius, которая посвящена оптике; а часть VI почти полностью опирается на выводы каирского физика. Вплоть до Кеплера и Леонардо европейские исследования света основывались на работах аль-Хайтама.

Самым поразительным из всех последствий арабского завоевания Северной Африки стало постепенное, но почти полное исчезновение христианства. Берберы не только приняли магометанство, но и стали его самыми фанатичными защитниками. Несомненно, здесь сыграли роль экономические соображения: иноверцы платили поголовный налог, а новообращенные на время освобождались от него. Когда в 744 году арабский губернатор Египта предложил такое освобождение, 24 000 христиан перешли в ислам.22 Периодические, но жестокие гонения на христиан, возможно, повлияли на то, что многие из них перешли в господствующую веру. В Египте коптское меньшинство мужественно держалось, строило свои церкви как крепости, совершало тайные богослужения и сохранилось до наших