Год на Севере - Сергей Васильевич Максимов

матушка дернички сошила (вязаные шерстяные нарукавники), — тепло в них было рыбу ловить.

61

На Никольской горе находится кладбище.

62

Архангельске дружки замечательны тем, что в числе своих атрибутов они снабжаются колокольчиками. Их они не выпускают из рук и, куда бы ни пошли, равномерно побрякивают. Этих дружек не следует смешивать с «дружком» (он же и «вежливый клетник, знапич», у карелов — «подвашка»), который есть не кто иной, как знахарь, охранитель свадеб от лихой порчи. Перед свадьбой он осмотрит все углы и пороги, пересчитает камни в печах, положит на пороге замок, подует на скатерть брачного стола, пошепчет над одеждой молодых и конской сбруей, даст к шейному кресту подвески, «испортят злые люди, и от чирьев не отвяжешься». Этот руководитель, оставшийся в наследство от старинной Новгородчины, объясняет нам, почему в былинах Древней Руси скоморохи, занимавшиеся также знахарством, величаются людьми «вежливыми и очесливыми», как в песне о новгородском госте Терентьище.

63

Беломорские калачи, глухие кулебячки, вроде московских сгибней с солеными сельдями, из ржаного и пшеничного теста.

64

На реке Пинеге, далеко от Белого моря, при этом вводится еще такой обычай: когда молодую закрытую приведут от венца и отец женихов станет поднимать покрывало, — она не дается. Ее хлопают по лбу ковригой и сулят денег, жита, нарядов. Она все упирается. «Вот, — говорит отец, — дам тебе сына своего». Тогда уже невеста опускает фату.

65

Путики — это одно из тех зол, которое когда-либо должно же получить свой конец. Путик — лесная тропа, иногда больше 50—100 верст длиной, по которой расставлены силки, сетки, кулемки и другие смертоносные орудия для птиц и лесного зверя (см. дальше).

66

Здесь в сообщении князя неточность: Грибоедов был награжден этим орденом 2 степени за переселение армян из Персии в Россию.

67

Бобры теперь там замечательная редкость.

68

Каюк — грузовое судно, крытое двускатной крышей, снаружи высмоленное, длиной от 8 до 12, шириной от 3 до 5 саженей; в корме — каюта; вершина носа загибается внутрь судна. Суда эти ходят и против течения на парусах и бечевой (редко, впрочем); в море не пускаются. Грузу поднимают они от 6 до 9 тысяч пудов.

69

Поплавня — крестообразно сделанный из палок поплавок, к которому привязывается длинная, до 200 саженей, во всю ширину реки сеть и который оставляется на одном берегу реки. Сеть эта, у которой наверху поплавки из бересты, а внизу кибаса — каменные якорьки — постепенно выметывается из лодки к другому берегу и принимает вид вогнутой линии, подаваясь вперед по течению. Когда вся сеть будет выброшена, тогда едут с ней с версту по течению и потом медленно заворачиваются, выбирая сеть в лодку. Рыба обыкновенно, проходя, вязнет в ячеях, величина которых несколько меньше середины тела рыбы, бьется и тем дает знать о месте нахождения. Заметивши ее в воде, и обыкновенно для того, чтобы она не выбилась и не ушла, достают ее оттуда железным крючком, вонзая его в бок. С неводом та же история, с той разницей, что неводом ловят в меньшем участке реки, а не во всю ее ширину. При неводе успех ловли зависит от того, чтобы возможно быстрее загребать, перегибая невод к береговой стороне. Береговой конец — без поплавни, его держит на берегу работник. Их требуется до пяти человек, чтобы могли бороться с бурями: они высоко вздымают волны Печоры, а лучший лов все-таки в ненастное ветряное время, в бурную, темную ночь.

70

В Усть-Цыльме, между прочим, проявился местночтимый святой. Зовут они его Иваном Постником, и на могилу его, верстах в трех от селения, ходят в июле совершать панихиды. Здесь под лиственницами стоит деревянный гроб отшельника, который выходил из своего уединения в слободу, ходил по домам, когда вздумает и всегда нечаянно, толковал подолгу и помногу. Ни от кого не принимал за то никакого угощения, никаких подарков и не сказывал, где живет. Однажды выследили его, но в то же время видели, как он встал на коленки и остался недвижим. От воззрения грешников скончался, и уже над мертвым соорудили гроб, который существовал в том же виде и в наше время.

71

Несколько слов о наряде устьцылемок. Девушки выпускают из-под платка, вышитого золотом, косу с гайтаном по спине; по праздникам вместо гайтана вплетают яркие ленты. Сарафаны праздничные от подбородка до подола спереди обшиты пуговицами; колодки у башмаков на подошве проколочены гвоздями. При повойниках (кокошниках-сороках остроугольных) употребляют золоченые подзатыльники. Вместо гайтана на кресте, богатые девушки и женки по праздникам употребляют широкие серебряные цепи, переходящие по наследству из рода в род и тщательно хранимые. Лент в косы наплетают иногда аршин до десяти. Серебряные перстни и меховые шубейки с куньей, лисьей и беличьей опушкой еще в моде. Но всегда и у всех, если не по сарафану, то по рубашке, надет пояс, и потерять, подарить или забыть его, по староверскому поверью и обычаям, значит накликать на себя всякого рода несчастья.

72

Из особенно распространенных болезней — икота у мужчин и у женщин в одинаковой мере. Против оспы и горячки нет никаких средств.

73

По мнению старообрядцев, в нынешнюю — восьмую — тысячу лет (от сотворения мира) непременно должно ожидать пришествия Антихриста, который-де уже и народился.

74

Это были, как известно, кроме муромского протопопа Аввакума, симбирский Никифор, распопа Лазарь и старец Епифаний. Аввакум до Пустозерска сослан был — как известно — в Мезень с семейством; ему оставили сан протопопа, но запретили служить. Здесь он распространил свои мнения и отсюда писал грамотки к друзьям своим в Москву, Боровск и другие города; наконец, начал писать окружные послания и называть себя рабом и посланником Иисуса Христа, протосингалом российской церкви. В 1665 году его вывезли на Москву и после нового суда и различных мытарств прислали в Пустозерск. Семейство его, состоящее из жены Настасьи Марковой и двух сыновей, сослано были в Мезень