В. Жигалов - Беседа с Г.И.Шиповым

Теперь, пятый человек из Минска, тоже доктор наук по фамилии Левашов, очень похож на японского божка - лысый такой. Поскольку на диссертации написано - Университет Дружбы народов, он конечно сразу звонит в УДН и выходит на Н.Мицкевича. Реакция Мицкевича: "Ни в коем случае не поддерживать". И вот Левашов начинает меня мурыжить. И только через 6 месяцев я понял, что тут тоже ничего не получится.

Когда я написал первую диссертацию, где дано принципиальное решение первой проблемы Эйнштейна, это уже было здорово. В результате были получены интересные следствия. Например, было показано, что эта работа устраняет трудности электродинамики Максвелла-Лоренца, позволяет по-новому взглянуть на ядерные взаимодействия и т.д. Когда же я уехал в Сибирь, я взял с собой книги, и естественно, теоретическая работа продолжалась. Изменение рода деятельности и способа проживания способствовало решению второй проблемы Эйнштейна.. В результате в 1973 г. я решил написать другую диссертацию, которая уже была посвящена решению второй проблемы Эйнштейна. По возвращению в Москву я не стал добиваться защиты первой диссертации. Я подумал, зачем я буду тратить время на борьбу с научной бюрократией, когда идёт работа и новые идеи необходимо зафиксировать на бумаге.

Короче, вернувшись из Сибири, я расплатился со всеми своими долгами, временно никуда не стал поступать на работу, а сидел и писал новую диссертацию. Закончил эту работу и в 1976 году представил её для защиты на кафедру теор. физики физфака МГУ. В то время на кафедре главным теоретиком был Дмитрий Дмитриевич Иваненко. Он просмотрел мою диссертацию, которая называлась «Общерелятивистские нелинейные спинорные уравнения», и согласился быть моим научным руководителем по теме диссертации. Он рекомендовал мою статью для публикации в журнале «Известия ВУЗов, Физика» и, когда статья была опубликована, она получила высокую оценку Международной комиссии по общей теории относительности и гравитации. Во второй диссертации я показал, что для геометризации квантовой теории необходимо использовать торсионные поля, интерпретируемые как поля инерции.

Для защиты диссертации на кафедре теор. физики МГУ необходимо было сдать кандидатский экзамен по теоретической физике, хотя у меня все кандидатские были сданы еще в 1970 г. У меня приняли диссертацию и соответствующие документы для сдачи экзамена. Было назначено дата и время экзамена, но когда я пришел на сдачу экзамена, Д.Иваненко на экзамен не явился. Поскольку Д.Иваненко выступал в данном случае в качестве научного руководителя моей работы, его отсутствие на экзамене привело к срыву второй защиты.

Для того, чтобы иметь возможность оформить документы для защиты диссертации, я поступил на работу в Московский университет, но не на физфак, а на химфак. После провала со сдачей экзамена я стал писать третью диссертацию - потому что работа по осмыслению полученных результатов идёт постоянно. Мне было недосуг каждый раз заниматься организацией защиты, бегать по кабинетам чиновников, кого-то уговаривать - эта такая нудная и ненужная для науки работа. Истинная работа теоретика – это когда ты сидишь за рабочим столом или в библиотеке, занимаешься изучением необходимых статей других ученых и работаешь над совершенствованием возникших идей. В результате ты видишь, что делать дальше...

Я хотел бы вновь вернуться к торсионному движителю и теоретическому осмыслению его движения. Так вот, когда я поступил в аспирантуру УДН в 69-м году, мой научный руководитель Александр Александрович Семёнов - замечательный человек, великолепный физик, который занимался распространением электромагнитных волн в среде, дал мне приглашение на выступление Владимира Николаевича Толчина в Московском обществе испытателей природы. В.Н.Толчин - инженер из Перми в 1936 году при выполнении одной работы вдруг обнаружил, что разрабатываемое им устройство выпрыгнуло из рук, и он не почувствовал отдачи. Т.е. на уровне ощущений, на уровне чувств он обнаружил, что есть какие-то механизмы, которые движутся без отдачи, «не опираясь ни на что». С 1936 года по 1969 год он работал над усовершенствованием своего прибора и сделал несколько устройств, которые демонстрировали нарушение двух законов классической механики Ньютона: закона сохранения импульса - это центральный закон классической механики, и закон сохранения момента импульса.

В конце 60-х годов он много раз выступал на разных научных форумах, на заседаниях академиков и по телевидению. Он неоднократно демонстрировал ученым нарушение законов классической механики его приборами.

Вы тогда ещё не занимались решением проблем Эйнштейна?

Я только что поступил в аспирантуру в 69-м, и был на первом курсе. Но уже тогда я работал над решением первой проблемой Эйнштейна. Однако геометризация электродинамики была далеко от того, что демонстрировал В.Н.Толчин в своих экспериментах. Он демонстрировал следующее (у меня есть фильмы): на легкой тележке, стоит обычный грузовик-игрушка - заводная машинка. И вот когда грузовик едет по тележке, то он на неё опирается, и из-за действия сил трения тележка движется в одну сторону, а грузовик - в другую. Естественно, что центр масс системы остается на месте. А когда он ставил свое устройство-инерциоид на тележку, то при движении инерциоида по тележке она оставалась в покое. Он ставил свой инерциоид на качели. Когда заводная машинка съезжает с качелей - машинка в одну сторону, качели в другую. Но когда инерциоид движется по платформе качелей - качели даже не колеблются. Я был поражён.

Но она при этом двигалась без рывков?

Нет, она двигалась неравномерно, и это была основная причина, по которой оппоненты В.Н.Толчина говорили, что движение инерциоида происходит за счёт сил трения. Колёса тележки инерциоида движутся вперёд и назад, при этом движения в разных направлениях порождают разные силы трения. Тогда я впервые столкнулся с новым для меня явлением, но вскоре забыл про это всё. После демонстрации инерциоида выступали механики- профессионалы и говорили, что причиной его движения являются силы трения, поэтому в экспериментах Толчина нет ничего нового. И вот когда провалилась моя вторая диссертация, защитить которую в данном случае не дал Д.Д.Иваненко, я вспомнил эксперименты Толчина, поскольку в диссертации центральным объектом исследования были торсионные поля (поля инерции) и силы инерции. Как известно, силы инерции не подчиняются третьему закону механики Ньютона, а инерциоид демонстрирует нарушение именно этого закона.

А там нельзя было просто назначить ещё один экзамен - ну мало ли, ну не пришёл профессор?..

А вы знаете, когда я пришёл к зав. кафедрой А.А.Соколову и попросил его принять у меня экзамен без Иваненко, то получил отказ. Одним словом, не пустили меня в науку по формальным соображениям. И вот я работаю в МГУ. Устроил на работу в МГУ меня мой первый научный руководитель Рем Викторович Хохлов, в то время он был ректором МГУ. Я написал ему записку, сказал - так и так... не берут на работу в МГУ. Дело в том, что когда до обращения к Р.В.Хохлову мои документы о приеме на работу попали в первый отдел хифака МГУ и они узнали, что после окончания аспирантуры я работал в Сибири художником-оформителем (смеётся), решили, что из такого человека как я учёного не получится, и не приняли меня.

А первый отдел - это что такое?

Первый отдел - это... Ой, как здорово - Вы не знаете, что такое первый отдел? В отделе кадров всегда сидел человек, который имел определённые указания, кого брать, кого нет. Это, фактически, решал человек из КГБ. Первый отдел - это люди из КГБ, которые решали судьбы учёных. Меня не хотели брать, потому что я 6 месяцев работал не по специальности. Значит, из меня уже учёного не выйдет и поэтому на работу в МГУ меня брать не стоит. После отказа в отделе кадров я попал в положение, когда организационно я все больше удалялся от науки. Рем Викторович - ректор университета, он меня знает, он был моим научным руководителем до Л.В.Келдыша. Я написал ему письмо, что так и так, не берут на работу, хотя там есть место. И тут же, через день, мне домой приходит письмо, в котором Р.В.Хохлов сообщает мне, что дал указание в отдел кадров химфака МГУ немедленно принять меня. После этого меня оформили на работу за один день. Обычно на работу устраиваются за неделю, а мне в один день всё оформили, и на следующий день я уже работал. Рема Викторовича Вы не знали? Это был настоящий учёный. У него на семинарах быть было приятно, он всегда доброжелательно относился к докладчику. Рем Викторович был великолепный учёный и человек. Кстати, он погиб очень странным образом, в горах простудился, при этом многие люди, с которыми я общался, говорили, что он погиб не без чьей-то помощи.