Владимир Гаков - Ультиматум. Ядерная война и безъядерный мир в фантазиях и реальности

Кажется, этой "дурной бесконечностью" абсурда, выстроенной, однако, с филигранной математической точностью, Станислав Лем делает с нашими мозгами то, что его коллеги — Воннегут и Мештерхази — с нашими чувствами и эмоциями. Они закипают — от ужаса, творящегося на наших глазах.

Я не оговорился. Взгляд читателя фантастики особый: он обращен в будущее. То, на что он падает, имеет "склонность" сбываться раньше, чем мы предполагаем…

На состоявшемся зимой 1987 года московском форуме "За безъядерный мир, за выживание человечества" журналисты разрывались между приглашенными знаменитостями. А обстановка полной "свободы контактов", тогда еще у нас достаточно непривычная, только усложняла задачу интервьюеров… Если говорить об ученых (а были еще деятели культуры, представители многих религий, общественности, бизнеса), самым "недоступным" казался американский физик Теодор Тейлор.

Личность яркая и непростая. Один из создателей американской водородной бомбы. Конструктор самой маленькой и легкой из всех существовавших атомных бомб. И создатель самой большой из когда-либо взорванных на Земле… Один из плеяды знаменитостей легендарной Лос-Аламосской лаборатории, друг и коллега Бёте, Ферми, Гамова, Теллера. А сегодня — активнейший борец за ядерное разоружение!

Его друг писатель Джон Макфи написал о Тейлоре книгу, названную "Кривая энергия связи"[88]. Есть такой физический термин: внутренняя энергия (или энергия связи); высвобождение ее и приводит к атомному взрыву. Однако физика здесь, кажется, ни при чем, речь идет о человеческой судьбе.

Кривая жизни Тейлора — ученого и человека — действительно захватывающа.

Школу окончил в пятнадцать лет, знаменитый "Калтех" (Калифорнийский технологический институт) — в девятнадцать. И закончил его в год знаменательный — 1945-й… Вот отрывок из его письма домой, датированного августом того "атомного" года: "Для меня совершенно очевидно, что скоро нас всех ждут революционные изменения. Боюсь, что человечество открыло нечто, способное уничтожить всех нас еще до того, как мы его хорошенько изучим. В скором времени, я убежден, это открытие станет общим достоянием всех правительств. И мне кажется, что это была последняя война в истории — в противном случае следующая станет последней для всего человечества, так как нации попросту истребят друг друга"[89].

Ранние августовские дни 1945 года, пишет девятнадцатилетний юноша, который до того и слов таких не слышал: "расщепление атома"! (В то время было много профессионалов-физиков, которые о расщеплении атома не слыхивали…) Вундеркинды бывают разные, но случаи столь редкого социального прозрения действительно наперечет.

Впрочем, его "кривая" только начинала раскручиваться… В 70-е годы, после многих лет работы над бомбами — большими и маленькими, после участия в опросах, проводимых Пентагоном с целью выработки оптимальной ядерной стратегии в будущей войне против СССР, Тейлор с горечью признал: "Я думал, что выполняю долг перед родиной, что вношу посильный вклад в дело укрепления мира. Сейчас я думаю иначе. Если бы я мог никогда не приступить к тому, чем был занят долгие годы… Это была ошибка. Как ни "улучшай" бомбу, как ее ни рационализируй, она не перестанет быть бомбой — то есть устройством для умерщвления огромного количества людей. Иногда мне кажется, я не смог бы протестовать, если бы человечество вывело всех ученых к одной стенке и расстреляло… Надеюсь, теперь меня уже не покинет убеждение: ядерное оружие никогда не должно быть применено ни при каких обстоятельствах. Никогда. Нигде. Даже в ограниченных масштабах… Даже если русские начнут бомбить Манхэттен — я бы не стал в ответ бомбить Москву"[90].

Американский физик Тейлор вряд ли знал об аналогичном заявлении советского писателя Адамовича. Но он, безусловно, был осведомлен о том, что такие же мысли посетили еще одного его коллегу — советского. Тоже, кстати, "отца" ядерного оружия…

Путь многих физиков, теснейшим образом связанных с бомбой, был воистину непрямым; часто путаная, извилистая дорога вела их к осознанию своей ответственности. Это был путь от участия — и соучастия — в смертоубийственной "физике" к пониманию того, что ей должен быть положен конец. Процесс требовал многих лет, а часто десятилетий; были на том пути и личные драмы, и столкновения с властями, и ошибки — и почти всегда мучительный пересмотр всего, чем жил до сих пор.

"Ядерная война принесет человечеству варварство и возврат к дикости"[91]. Фраза, не претендующая ныне на оригинальность. Но сказана она была двадцать лет назад, и сказана человеком, без упоминания, хотя бы краткого, о котором я не мыслил себе эту последнюю, завершающую главу книги!

Академиком Андреем Дмитриевичем Сахаровым.

АНДРЕЙ ДМИТРИЕВИЧ САХАРОВ

Род. в 1921 г.

Выдающийся советский ученый-физик и общественный деятель. Специалист по ядерной физике, физике элементарных частиц, теории относительности. Академик АН СССР. Окончил Московский государственный университет. Во время войны работал инженером-изобретателем на заводе. Окончил аспирантуру Физического института АН (1945–1948). Участник работ по созданию водородной бомбы. Государственная премия (1953). Ленинская премия (1956). Активный борец за разоружение, за прекращение ядерных испытаний и права человека. Нобелевская премия мира (1975). В 1980 г. был отстранен от секретной работы, лишен правительственных наград и выслан в г. Горький, где провел шесть лет. В 1986 г. вернулся в Москву.

…В те дни, когда я заканчивал книгу, официальная справка об академике Сахарове в последнем издании советского Энциклопедического словаря не содержала и трети зафиксированного в досье. Но и оно неполно — нам еще предстоит заново восстанавливать биографию и заслуги человека, у которого не столь давно попытались отнять и то и другое.

Не знаю, как для кого, но для меня новое мышление означало прежде всего вновь появившуюся возможность пусть несколькими добрыми словами, но сказать в этой книге открыто об одном из признанных его создателей.

Повествуя о драме "отцов" атомного оружия, писатели и журналисты обращаются к примерам каноническим — Эйнштейн, Силард, Оппенгеймер… Совсем недавно мы узнали о Теодоре Тейлоре; и пришел наконец черед рассказать об Андрее Дмитриевиче Сахарове. "В 1953–1968 годах, — пишет он (пусть лучше он сам все расскажет), — мои общественно-политические взгляды претерпели большую эволюцию. В частности, уже в 1953–1962 годах участие в разработке термоядерного оружия, в подготовке и осуществлении термоядерных испытаний сопровождалось все более острым осознанием порожденных этим моральных проблем. С конца 50-х годов я стал активно выступать за прекращение или ограничение испытаний ядерного оружия. В 1961 году в связи с этим у меня возник конфликт с Хрущевым. Я был одним из инициаторов Московского договора 1963 года о запрещении испытаний в трех средах (т. е. в атмосфере, в воде, в космосе)…"[92]

А спустя пять лет появились составившие славу Сахарову "Размышления о прогрессе, мирном сосуществовании и интеллектуальной свободе". Напечатанные на Западе, они не только открыли всему миру (к сожалению, кроме собственной страны) прежде засекреченного физика-ядерщика, но и честного, думающего, активного гуманиста, страстного проповедника нового мышления. Тогда, в 1968 году, на родине автора "Размышления…" пришлись не ко двору, вызвав сначала газетную травлю, а затем и административное преследование.

Тем более горько сознавать это сейчас, когда мы сравниваем сказанное Сахаровым двадцать лет назад с тем, что в наши дни превратилось в азы политической стратегии, в конкретику договоров и международных акции. А Сахаров еще в конце 60-х годов предостерегал: "Разобщенность человечества угрожает ему гибелью… Перед лицом опасности любое действие, увеличивающее разобщенность человечества, любая проповедь несовместимости мировых идеологий и наций — безумие, преступление… Три технических аспекта термоядерного оружия сделали термоядерную войну угрозой самому существованию цивилизации. Это огромная разрушительная сила термоядерного взрыва, относительная дешевизна ракетно-ядерного оружия и практическая невозможность защиты от массированного ракетно-ядерного нападения…"[93]

Рассказывают, что академик Сахаров сопровождал группу высокопоставленных военных чинов на остров Новая Земля, где на специальном полигоне был взорван один из самых мощных в то время термоядерных зарядов. Не знаю, что именно за картина предстала взору высокой инспекции и что за размеры были у радиоактивной воронки, растопившей вечную мерзлоту вглубь на… метры? или километры?.. Но думаю, что разными глазами смотрели на этот "триумф" научной мысли те, кто ее использовал, и тот, кто ее воплотил в это варварство. Могу только себе представить, как Сахаров совсем другим человеком возвратился из той поездки.