Секс с учеными: Половое размножение и другие загадки биологии - Алексей Алексенко

самцы и самки по нему существенно различаются – пусть даже не стопроцентно, а статистически) может указывать на то, что этот признак в данный момент находится в процессе эволюционного изменения. Причем меняется он от «самочьего» состояния к «самцовому».

Достаточно сформулировать эти предсказания – и подтверждающие их примеры сами во множестве приходят в голову. Действительно, у мужчин половые хромосомы непарные X и Y. При этом Y-хромосома несет всего несколько десятков генов (в основном те, что необходимы для запуска развития эмбриона по «мужскому» пути), так что гены, расположенные в Х-хромосоме (а их около 1400), у мужчин имеются в единственном экземпляре. И если в каком-то из них произойдет значимая мутация, она беспрепятственно проявится в фенотипе. В то же время у женщин такая же мутация в таком же гене, скорее всего, никак не проявится – ведь у нее есть еще одна Х-хромосома, а в ней – стандартная версия гена, которая с высокой вероятностью компенсирует влияние мутации. Вот вам и разница в ширине нормы реакции и в жесткости связи между генотипом и фенотипом.

Склонность самцов к дальним странствиям описана для многих видов. Порой она уводит их далеко за пределы видового ареала. Так, например, в XIX и начале XX века неоднократно отмечались случаи захода туранских (среднеазиатских) тигров на Алтай, а амурских – в Забайкалье и на юг Якутии, т. е. за много сотен километров от обычных мест их обитания. И всегда это были взрослые самцы. Такие самцы-«землепроходцы» известны не только у тигров и вообще крупных кошек, но и у множества других животных, в том числе насекомых (например, богомолов).

С половым диморфизмом картина гораздо сложнее. Самые яркие и известные примеры этого явления – признаки, служащие для того, чтобы соплеменники их обладателя сразу видели, кто перед ними – самец или самка. Если бы такие признаки эволюционировали так, как это следует из теории Геодакяна, – т. е. их состояние у самок постепенно приближалось бы к самцовому, – это привело бы к утрате ими своей функции. Вряд ли когда-нибудь павы отрастят себе роскошные хвосты, как у павлинов, а самки полярного дельфина нарвала – знаменитый «рог единорога», длинный прямой бивень, которым щеголяют самцы этого вида. И все же, глядя на рога самки северного оленя (единственного вида настоящих оленей, у которого рогаты оба пола, хотя рога самок обычно намного меньше, чем у самцов), бороду козы, гребешок курицы, трудно отделаться от впечатления, что и на такие признаки «эффект Геодакяна» в какой-то мере влияет.

Проблема, однако, в том, что для любого из этих тезисов можно подобрать контрпримеры – ситуации, когда все происходит с точностью до наоборот.

У людей мужчины в среднем крупнее женщин. По теории Геодакяна, это должно означать, что наш вид эволюционирует в сторону увеличения размеров тела, – и данные палеонтологии это более или менее подтверждают. Но волосяной покров на теле у мужчин развит обычно куда сильнее – хотя в эволюции этот признак явно менялся в «женскую» сторону. И подобных казусов тоже можно найти сколько угодно.

Но не будем спешить списывать гипотезу Геодакяна в архив красивых, но неверных теорий (коих в истории науки немало). В конце концов, законы Менделя выполняются, мягко говоря, далеко не для всех наследственных признаков – в большинстве случаев картина наследования куда сложнее. Однако именно эти законы позволили понять принципиальный механизм передачи генетической информации – а уже на основе этого понимания в конце концов удалось разобраться со множеством более сложных случаев.

Возможно, и теория Геодакяна могла бы стать такой базовой моделью, «нулевой гипотезой». Но для этого она должна стать основой исследовательской программы – системы экспериментальных, статистических и прочих исследований, направленных на проверку ее выводов, очерчивание области их применимости, возможную модификацию или даже на опровержение. Этому, однако, препятствуют два обстоятельства.

Во-первых, гипотеза Геодакяна долгое время была практически неизвестна за пределами русскоязычного научного сообщества. В последние десятилетия, правда, это положение изменилось (в основном усилиями российской научной диаспоры), и теперь ее краткое изложение можно увидеть даже в англоязычной «Википедии».

Другая трудность заключается в том, что эта теория – и сами категории, в которых она изложена, – не очень вписывается в современный эволюционный дискурс. Принципиальным для нее является взгляд на раздельнополость как на свойство, полезное для вида в целом, для эволюционирующей популяции – но не для отдельных генов и особей. Такой взгляд плохо воспринимается сообществом, в центре внимания которого – «война полов», конфликт поколений за размер родительского вклада и тому подобные понятия. И это сильно сказывается на восприятии теории Геодакяна – хотя она не столько противоречит модным ныне концепциям, сколько просто смотрит на те же явления под другим углом и в другом масштабе.

В этой главе решались следующие задачи: во-первых, рассказать о теории Вигена Артаваздовича Геодакяна и, во-вторых, никого не обидеть, но и не ввести в заблуждение. Теперь, когда эти задачи, я надеюсь, решены, можно с облегчением продолжить повествование.

БИБЛИОГРАФИЯ

Боринская С. А. Эволюционная теория пола // Биология в школе. 1995. № 6. С. 12–18.

Геодакян В. А. Теория дифференциации полов в проблемах человека // Человек в системе наук. – М.: Наука, 1989. С. 171–189.

Геодакян В. А. Эволюционная логика дифференциации полов // Природа. 1983. № 1. С. 70–80.

Геодакян В. А. Эволюционная логика функциональной асимметрии мозга // Доклады АН. 1992. Т. 32. Вып. 6. С. 1327–1331.

Два пола. Зачем и почему? Эволюционная теория пола В. А. Геодакяна / Сост. и ред. С. В. Геодакян. – М.: б/и, 2012.

Глава двадцать третья, в которой супруги не сошлись характерами

Конфликт полов

Мы подошли к критической точке нашего рассказа о разделении существ на два пола. Эта тема вызывает чрезвычайно большой интерес у публики и эмоциональную неприязнь у автора, и ее можно условно назвать «антагонизмом полов».

Причины моей антипатии следующие. В давние советские времена была такая присказка, основанная на цитатах из работ В. И. Ленина: «Наука всегда партийна». Ну и искусство тоже, и мораль, и всё что угодно тогда было партийно. Существовал даже анекдот: «Почему, как только из продажи исчезли яйца и сливочное масло, ученые сразу же нашли в них вредный холестерин? – Потому что наука всегда партийна». В те наивные времена идея соврать на благо властей родной страны еще казалась уморительно смешной.

Но анекдот анекдотом, а науке и правда свойственно разделять общие интересы общества и искать в объективной реальности обоснования для наиболее популярных – или прогрессивных на данный момент – идеологических конструкций. Во второй половине ХХ века с легкой руки Андреи Риты Дворкин и Мэрилин Френч в философские словари вошло выражение «радикальный феминизм», а к 1990-м уже были написаны главные книжки и эссе на эту тему, и сама идея – что женщины должны изо всех сил противостоять миру мужской гегемонии, а возможно, и взять некоторый реванш – стала достоянием мейнстрима. По счастливому или несчастному совпадению в биологии как раз к этому времени утвердились понятия из теории игр, о которых шла речь в тринадцатой главе. Таким образом, были созданы все предпосылки, чтобы увидеть природу через призму конфликта полов. В чем именно состоит этот конфликт, каждый мог судить в соответствии с мерой собственного невежества и ангажированности.

В четырнадцатой главе мы упоминали о понятии «родительского вклада», предложенном Робертом Триверсом: это те ресурсы, которые отец и мать вкладывают в одного потомка. Материнских и отцовских генов в потомка вложено поровну, а вот затраченных сил и убитых нервных клеток – не обязательно. Если отец сможет на этих потомках немного сэкономить, то останется еще и на других потомков – от другой самки. Его генам такое выгодно, и они, конечно, подталкивают бедолагу к тому, чтобы начать ловчить. При этом его генам желательно, чтобы мать не следовала такому дурному примеру, а полностью вложилась в потомство именно этого самца, – тогда отцу удастся наэкономить больше. То есть надо как-то заставить мать быть добродетельной. А у матери, как вы понимаете, все наоборот – в идеале хорошо бы выжать этого самца как тряпочку, а потом пожить для себя. Вот и фундамент конфликта.

У природы и правда есть такая странная манера – решать проблемы, создавая конфронтацию на ровном месте. Если у вас две бригады плотников строят два крыла дома и вам хочется, чтобы дом был симметричным, можно, конечно, заставить тех и других следовать проекту, а каждое